Фельдмаршал Румянцев - Арсений Замостьянов

А скольким малороссам — честолюбцам и служакам — Румянцев помог в карьере! Самый известный из выдвиженцев Румянцева — будущий граф (и даже князь) Безбородко, крупнейший дипломат и администратор, влиятельнейший «екатерининский орёл», не утративший первостепенных позиций и при Павле.

Малороссом был и любимец фельдмаршала Пётр Васильевич Завадовский — сын казацкого старшины. К Румянцеву он всю жизнь относился с сыновней благодарностью, был его агентом при дворе Екатерины. Карьера Завадовского блистательна: он побывал фаворитом императрицы и долгие годы возглавлял большие просветительские проекты. При Александре I он заслуженно стал первым министром просвещения империи.

Когда в 1782 году на Малороссию были распространены обычные порядки Российской империи в смысле административного управления — никто даже не охнул. Казачьи полки были переформированы в регулярные — и без серьёзных эксцессов. Как будто Румянцев загипнотизировал потенциальных бунтарей. Или доказал большинству, что совместное существование выгоднее? Вот так, по мнению историка Н.И. Ульянова, Малороссия «из рассадника смут превратилась в опору трона».

В Ташани Румянцев выстроил себе внушительный дворец, в котором, однако, жил скромно. Удил рыбку и философствовал. Замаливал грехи и страдал от недомоганий. Так прошли закатные годы полководца, десятилетиями не покидавшего надолго пределов Малороссии.

Когда-нибудь на Украине ещё появится памятник Румянцеву — и никто не свергнет его с пьедестала.

Глава четвёртая.

РУССКИЙ ЦЕЗАРЬ

Во турецкой славной областиЗачинался славный праздничек.На турецкий славный праздничекЗлые турки соезжалися,Сладкой водки напивапися,Что сами собой похвалялися.«Всю Россиюшку насквозь пройдем,Уж мы графа-то РумянцеваВо полон возьмем,Во полон возьмем,Во поход пойдем».Как возговорит Румянцев-граф:«Вы служивые солдатушки,Сослужите верой-правдоюЧто за веру христианскуюСамому царю особенно».

Первую екатерининскую Русско-турецкую войну от века называют румянцевской.

Давнее противостояние продолжалось: империи стали ближе друг к другу, и Россия постепенно перехватывала инициативу. Нетрудно было предсказать, что новая большая война с турками станет для России удачнее предыдущих. Хотя у османов появились новые козыри: ощутимая международная поддержка и неуверенность императрицы Екатерины в военных делах. Ведь первые годы её царствования прошли под знаком миролюбивого Просвещения. Ей не хватало опыта управления полководцами, действующей армией, а передавать всю власть в руки доверенного вельможи Екатерина не собиралась. Опыт накопился как раз во дни первой Русско-турецкой — и оказался блистательным.

Вторая армия

В середине 1760-х войну с Турцией в России считали неизбежной. Слишком много противоречий накопилось во взаимоотношениях двух стран. Россия видела себя единственной крупной причерноморской державой, стремилась ликвидировать крымскую проблему, превратив давнего врага в зависимого союзника, а то и поглотить солнечный полуостров, который в те времена ещё не считался райским местом. Турки грезили об Астрахани и Приазовье и даже Малороссию считали сферой своих интересов.

Российская империя медленно, но верно стремилась к «естественным границам», которые — заметим! — стали для наших предков естественными только потому, что им удалось разглядеть личные интересы в государственных. А иначе охотники скоренько превратились бы в дичь. Объединив Владимирскую Русь с Новгородской, Москва принялась устранять соперников в долгой войне за наследство Золотой Орды. Решающие удары пришлись на годы правления первого русского царя — Ивана Грозного. Были уничтожены Казанское, Астраханское и Сибирское ханства… Борьба с Крымским ханством оказалась куда более длительной. Даже Петру Великому не удалось ликвидировать этого опасного противника. Дело в том, что за крымчаками стояла сверхдержава того времени — Османская империя. Ни у казанцев, ни у сибирских татар такой поддержки не оказалось. Крымское ханство не было самостоятельной политической силой, подчинялось султану, хотя подчас робко заигрывало и с Россией.

От набегов крымских татар веками страдала даже срединная Русь, не говоря уже о южных окраинах государства. Но к 1760-м годам плод созрел. Есть у нас лукавая традиция: мы так стыдимся «имперских амбиций», что придумываем нелепые отговорки и не признаём, что Россия вела завоевательные войны. Вела, и ещё как! Без озверения, без расправ над обывателями и пленными, но — вела неуклонно. И для сопредельных армий стала грозой именно при Румянцеве.

Наступление — лучший способ защиты от иноземных захватчиков, лучший метод обороны. Это утвердили наши предки после противостояния с кочевыми ордами, после многолетней зависимости от ханов…

Стремление к экспансии — вполне естественное проявление державной зрелости. Проявление силы. Не проявишь силу — проявишь слабость, таков закон истории. Это иллюзия, что можно закрыться от соседей железным занавесом, не вмешиваться в их дела, вести миролюбивую внешнюю политику — и всё будет благостно. От постоянной конкуренции не скроешься. Не отгородишься солженицынской концепцией «сбережения народа». Сбережение обернётся гниением, а в итоге и коня потеряешь, и счастья не сыщешь. Имперские амбиции России — вовсе не чья-то блажь, это целенаправленное развитие, стремление к естественным границам, к неуязвимости нашего «детинца» — срединной Руси. Которая столько страдала в доимперские времена…

Историческая заслуга Румянцева, а также лучших полководцев и администраторов его поколения — в том, что они сломили силу Оттоманской Порты и утвердили власть Российской империи на Дунае и Чёрном море.

Прочных победных традиций у русской армии ещё не было. Турция тогда ещё не стала «больным человеком Европы» — эта формулировка из середины XIX века. Турецкая армия считалась вполне боеспособной — главным образом, конечно, благодаря необозримым людским ресурсам. Мы увидим, что во всех операциях двух екатерининских Русско-турецких войн турки обладали значительным численным превосходством. Да и вообще Оттоманская Порта была более населённым государством, чем Российская империя. К тому же османы начинали войну, заручившись поддержкой двух крупнейших европейских государств — Англии и Франции.