Кольцо княжны Таракановой - Наталья Николаевна Александрова

К утру она забылась тяжелым сном, а когда проснулась оттого, что по крыше топали сороки, то увидела, что пес выпил всю воду и пытается подняться на дрожащих лапах.

Это определенно был хороший знак, и Аня дала ему остатки вчерашней пиццы, причем пришлось покрошить ее на мелкие кусочки и кормить с рук.

Днем вышло солнышко, пес самостоятельно выполз на поляну и очень оживился, когда хозяин принес из леса дичь. На этот раз была водяная крыса, то есть ондатра.

После еды пес дремал на солнышке, а Аня, найдя в кармане куртки расческу, пыталась расчесать его свалявшуюся шерсть. Получалось плохо, но она упорно продолжала свое занятие и достигла успехов.

Пес оказался породистым, а еще на нем был дорогой ошейник, на котором было написано имя Нерон. И номер телефона.

– Вот как, значит, ты потерялся. Выскочил из машины или тебя бросили… Нерон… – Аня почесала пса за ухом, – наверно, тебя называли Ронни, так?

Пушистый хвост два раза постучал по полу.

Тут Аня заметила, что хозяин хижины стоит рядом и смотрит на них единственным глазом, в котором отражается вполне человеческое чувство. В руке у него…

Аня не поверила своим глазам, поскольку в руке у него был второй ее ботинок – буквально наполненный грязью, но все же ботинок, не чета этим жутким галошам.

– Ты его нашел? – Она вскочила так быстро, что он невольно отшатнулся.

Аня взяла себя в руки – тут ведь как с собакой, нельзя делать резких движений, а то спугнешь…

– Спасибо тебе, – сказала она, видя, как этот несчастный положил ботинок на землю и отошел, отворачиваясь. – А у нас вот тут Нерончик поправился, лапа скоро совсем заживет.

Пес подтвердил ее слова бодрым лаем.

На этот раз хозяин хижины принес упаковку сосисок и два гамбургера, а также мешок сухарей. Аня обрадовалась сухарям с маком, с детства их любила.

Вечером вместо подозрительных тушек животных жарили на костре сосиски. Ботинок высох у костра, и хоть ужасно скукожился, его можно было носить.

Когда Аня пошла к ручью, чтобы вымыть котелок и две стеклянные банки, используемые вместо чашек, пес увязался за ней, он вообще теперь старался не оставлять ее одну. Он сдернул повязку, зализал лапу и ходил теперь хоть и прихрамывая, но вполне неплохо. Говорят же, что заживет как на собаке.

У ручья пес спугнул любопытную ондатру, погнался за ней, провалился в ручей, потом долго отряхивался, забрызгал Аню… в общем, они весело провели время. А когда возвращались, пес вдруг заскулил и стал жаться к ее ногам.

– Что там? – забеспокоилась Аня. – Кто там, чужие? Тихо! – Она дернула собаку за ошейник.

Они подошли тихонько, так что ни одна ветка не хрустнула. Впрочем, предосторожности были излишни, на поляне происходило такое, что до них никому не было дела.

Хозяин хижины лежал на земле лицом вниз, на нем сидел здоровенный амбал. Двое других, ростом поменьше, отирались рядом. Один деловито резал спальный мешок на мелкие кусочки, второй щекотал несчастного за шею длинным ножом и приговаривал:

– Покажи личико, ну покажи личико!

При этом все трое громко ржали и матерились, наблюдая, как несчастный хозяин хижины пытается отвернуться.

Внезапно Аня поняла, что он не может выносить, чтобы кто-то смотрел на его лицо, и ощутила всю его боль и ужас. И еще она поняла, что три подонка прекрасно про это знают и мучают его нарочно. И что так же они мучали раньше и собаку, не зря Ронни сейчас боится.

У нее самой сильны были воспоминания о жестких руках, которые сжимали ее шею, о чужом нечеловеческом голосе, что говорил ей в ухо ужасные слова, о своем страхе… Наверно, поэтому она поняла боль другого человека.

Аня сама не помнила, как выскочила на поляну, с размаху запустив тяжелым котелком в ближайшего хулигана. Котелок попал ему по плечу, он выронил ножницы, которыми резал спальник, и повернулся в удивлении. Аня успела еще заметить совершенно юное, безусое лицо – ну да, им всем было не больше шестнадцати, даже тому здоровенному амбалу. Второй подонок, тот, что развлекался с ножом, вскочил на ноги и с воплем «Ты еще кто такая?» бросился на Аню.

Но тут к нему подскочил лохматый клубок весьма приличных размеров и молча вцепился в ногу. Парень взвыл и попытался оттащить пса. Не тут-то было, хватка у пса отказалась чисто бульдожья. Аня в это время обежала поляну и выхватила из костра догоравшее полено. Как раз сбоку можно было схватиться голыми руками.

Не зря в народе говорят – велика фигура да дура. До амбала все доходило медленно, поэтому он только успел подняться, как Аня ткнула ему в лицо горящей головней. Он отскочил, споткнулся о корень и плюхнулся задом в костер.

Опять-таки дошло медленно, так что штаны прогорели качественно, и не только штаны. Поляну огласил оглушительный рев, которому вторили крики того, в чью икру вцепился пес.

Не тратя времени даром, Аня устремилась к последнему подонку, невредимому, если не считать удара котелком по плечу.

Тот оказался трусом, увидев прямо перед собой разъяренную Аню с головней наперевес, он тоненько взвизгнул и бросился наутек. Аня бросила ему вслед полено и попала по голове. Особого урона не нанесла, разве только моральный.

Второй тип исхитрился, схватил нож и пытался ранить собаку. Аня подоспела как раз вовремя, чтобы двинуть его поленом, теперь уже не из костра, и отобрать нож. Пес наконец отпустил ненавистную икру, и парень похромал за своими приятелями.

Аня с удовлетворением увидела, что штанина его была мокрой от крови.

Зрелище было отличное. Один хромал, второй держал голову на сторону, амбал жалобно подвывал, поскольку его зад, видно, сильно обгорел.

– Только посмейте еще его тронуть! – крикнула им вслед Аня. – Тогда вообще убью!

Когда все стихло, Аня повернулась, но не нашла никого возле хижины, кроме Ронни, усиленно лизавшего лапу. Хозяин хижины исчез. Аня вздохнула и пожала плечами.

Утро выдалось чудесное, как будто не конец октября, а самое настоящее лето. Конечно, ночь была холодная, зато небо голубело над поляной и солнце просвечивало сквозь ветви деревьев.

Аня умылась, прибрала следы вчерашней битвы, отдала Ронни сосиски, валявшиеся на траве.

Хозяина хижины не было, зато где-то через час она услышала приближающийся треск мотоцикла. Сначала хотела затаиться в хижине, потом решила, что лучше оставить себе свободу маневра – мало ли,