«Если», 1998 № 07 - Журнал «Если»

Паллисенн развалился в любимом кресле Фейрборна и задумчиво вертел в руках длинную финку, которая сверкала не меньше, чем его эполеты.

— A-а, звеньевой, — процедил он, поднимая ленивый взгляд на Фейрборна, как только тот вошел в кабинет. Фейрборн остолбенел. Довольный произведенным эффектом, Паллисенн осклабился и почти любезно прибавил: — Добрый вечер.

Фейрборн все еще переминался на пороге.

— Вы хоть дверь-то прикройте, — криво ухмыльнулся Паллисенн.

— Зачем вы сюда явились? — наконец выпалил фейрборн.

Такая злоба вскипела у него в груди, что, будь при нем шпага с лазерным лучом, он бы в капусту изрубил этого негодяя.

Фейрборн закрыл за собой дверь, и, хмуро косясь на финку в руке Паллисенна, прошел в кабинет и присел на стул.

— Хочу обсудить с вами кое-какие мелочи, — сказал Паллисенн и добавил с лукавой усмешкой, нарочито покачивая лезвием: — Но при этом мне хотелось бы рассчитывать на ваше полное внимание.

— Я к вашим услугам, — сказал Фейрборн.

Про себя он подумал: почему жизнь устроена так гнусно? Почему, когда эта мразь разваливается в моем кресле, я должен сидеть на краешке стула и любезно улыбаться?

О, как он мечтал быть Старшим Блюстителем: не самому перед кем-то пресмыкаться, а чтобы перед ним все стелились!

— Насколько мне известно, командующий флотом дал важное задание своему мальчику на побегушках, — сказал Паллисенн и насмешливо фыркнул. — И что же поручено мальчику на сей раз?

Ноздри Фейрборна задрожали от ярости, но он смолчал — ограничился только сухой констатацией факта.

— Это информация с грифом «Абсолютно секретно», — отрывисто сказал он.

— Какая досада, — нараспев произнес Паллисенн. — А маршал космофлота Старших Блюстителей очень желает знать, что здесь происходит. Бросьте, Фейрборн. В мире нет ничего абсолютного. Тем более абсолютных секретов. Вы способны нам помочь. Но неизвестно почему уклоняетесь. Кстати, что-то не вижу ваших регулярных докладов. А ведь мы договаривались!

— Да вы поймите, я же не могу! Сами знаете, что такое гриф «Абсолютно секретно». Информация блокирована в моем мозгу. Не имею физической возможности передать ее вам. Я сам, по сути дела, до конца не знаю того, что хранится в моей голове. Знает имплант, он и будет руководить моими действиями по мере надобности. Когда речь идет об абсолютно секретной операции, я превращаюсь в марионетку.

— Блокировку можно взломать. — Паллисенн хищно ухмыльнулся.

У Фейрборна мороз по спине пробежал. Теперь он испугался всерьез.

Любому Блюстителю известно, что есть способ добраться до микрокомпьютера, который вживлен в мозг человека. Однако при этом происходят невосполнимые потери памяти, и людям, которых подвергают такой манипуляции, грозит слабоумие.

Ладони Фейрборна вспотели.

Он незаметно вытер их о брюки. Пальцы тряслись. Он сунул руки в карманы кителя.

Паллисенн с безучастным лицом наблюдал за ним.

— Маршал просил передать вам, что по окончании данной операции он может подписать приказ о вашем переводе. Разумеется, если вы очень постараетесь заслужить эту милость. Мы уже пробовали обойтись без вас, чтобы раньше времени не замарать вашей репутации. Но четверть часа назад у нас вышла неприятность. Молодой герой заупрямился и не стал говорить. Мы его и так, и этак… ну, вы знаете, как умеют уговаривать мои парни… Однако не уломали. Пришлось ликвидировать дурачка. Так что надежда теперь только на вас. Решайте. И решайтесь.

Фейрборн гордо вскинул голову и молчал. Перед глазами все плыло. Сейчас бы лазерную шпагу в руки… или, на худой конец, таблетку клеестика под язык…

— Разве вы не хотите служить в рядах Старших Блюстителей? — не без издевки спросил Паллисенн. — И дураку понятно, что Магникейтская Федерация живет и процветает не потому, что Младшие Блюстители, как гончие, носятся по Вселенной — развязывают пустяковые узелки, подлатывают дружественные отношения и замазывают конфликты. Вы жандармы, черная кость, пушечное мясо. А мы, Старшие Блюстители, подлинная элита. На нас держится Федерация. Мы проводим долговременную политику и прогнозируем будущее на сотню лет вперед. Мы видим общую картину, мы принимаем глобальные решения, мы ведем дипломатические переговоры. Так неужели вам не хочется стать Старшим Блюстителем? Неужели ваша цель — весь век прозябать в жалкой роли?

Это был риторический вопрос.

Мечтал ли кто больше Фейрборна стать Старшим Блюстителем! И каким ударом было для него, выпускника Академии, назначение в Младшие Блюстители!

Он считал, что это чудовищная несправедливость. С тех пор он неоднократно подавал прошения о переводе. Однако его рапорты неизменно оставались без ответа. То, что предлагал Паллисенн, было мечтой всей его жизни.

— Я хочу быть Старшим Блюстителем, — выдохнул Фейрборн.

— Ну так действуйте, словно вы уже получили назначение! — воскликнул Паллисенн. — Подчиняйтесь нашим приказам, а не командам своего начальства. Разумеется, и Младшие, и Старшие Блюстители находятся под началом командующего флотом. Но если вы хотите стать настоящим Старшим Блюстителем, игнорируйте его приказы. Ваш единственный командир отныне — маршал Старших. И мы должны иметь доказательства вашей полной лояльности. В противном случае карьеристы и выскочки вроде Хаакогарда будут снова и снова обходить вас. Довольно всяким бездарям вытирать о вас ноги. Блестящее будущее перед вами — но сделайте, пожалуйста, усилие, протяните руку и возьмите его! — Паллисенн энергично взмахнул финкой и угрожающе оскалился. Его глаза налились кровью. — Но запомните: при первом же намеке на предательство, при первом же признаке двойной игры, клянусь, я лично всажу эту штуку вам в печень.

Командир звена невольно отпрянул к стене.

— Вам не придется прибегать к таким мерам, — пробормотал он, нервно поеживаясь.

— Надеюсь, надеюсь, — кивнул Паллисенн. Он вскочил и начал кругами ходить по комнате. — Оставим идею со взломом блокировки в вашем мозгу. Поступим так. Я знаю, вы направляетесь к Лонтано. Когда прибудете туда, немедленно свяжитесь с командующим эскадрой Старших Блюстителей. Вы поступаете в его распоряжение. Повторяю, отныне вы можете игнорировать любые приказы вашего прежнего начальства.

— Хорошо, я согласен, — отчеканил Фейрборн. Он сумел взять себя в руки и старался соответствовать холодному деловому тону, которым теперь говорил Паллисенн. — А что если Стержень начнет задавать неприятные вопросы?

— Обещаю вам, что никаких вопросов не возникнет, — заверил Паллисенн. — Старшие об этом позаботятся.