Рассказы о русских кораблестроителях - Израиль Быховский

Теперь о материале корпуса. Несомненно, он выполнен целиком из дерева, причем обшивку делали из досок, тщательно выструганных до толщины 40 жж и набранных «вгладь». Доски соединялись между собой лишь по пазам внутренними соединительными планками — «скалами». Соединение «скал» с досками обшивки осуществлялось с помощью пенькового каната, предварительно натертого мягким мылом. Все пазы обшивки проконопатили и просмолили. В обшивке корпуса стыков не было.

Никонов рассчитывал выпускать из лодки в подводном положении водолаза. Для выхода он предусмотрел шлюзовую камеру и люк. Вероятно, этот люк одновременно служил и входом в судно. Вместе с крышкой люк был устроен в верхней части, т. е. в палубном настиле судна.

По ряду косвенных признаков можно с уверенностью утверждать, что система погружения и всплытия судна основывалась на испрльзовании принципа изменения его веса за счет погашения запаса плавучести с помощью водяного балласта, принятого из-за борта.

Существенный элемент системы погружения и всплытия «потаенного» судна — специальное устройство, состоявшее из 10 оловянных пластин размером примерно по 200X200 мм с просверленными в каждой 500 сквозными отверстиями толщиной в «волос». Вероятно, все пластины были врезаны и вделаны в обшивку нижней — днищевой части судна и служили для приема из-за борта водяного балласта при его погружении. При всплытии воду изнутри корпуса откачивали с помощью медного поршневого насоса, действовавшего вручную (насос являлся элементом системы погружения и всплытия).

В требованиях на поставку материалов для постройки - судна неоднократно упоминается о «юхотных» кожах, а также о толстом холсте и голландском полотне, понадобившихся изобретателю для изготовления каких-то особых мешков. Возможно, что речь шла о подобии балластных цистерн, в которые через вышеупомянутые оловянные пластины с отверстиями, в процессе погружения принималась из-за борта вода. Видимо, они также относились к системе погружения и всплытия.

С помощью опытного «потаенного» судна-модели предполагалось выяснить, сможет ли человек по своему желанию погружаться и всплывать, а также, погрузившись на глубину, пробыть там в течение двух-трех суток. Ввиду того что изобретатель не ставил перед собой задачи передвижения под водой, на судне он не установил ни двигателя, ни движителя. Однако документы свидетельствуют о том, что после успешных испытаний Никонов должен был приступить к постройке уже боевого «потаенного огненного» судна, способного передвигаться под водой и подходить под днища вражеских кораблей. Несомненно, для движения судна изобретатель мог использовать лишь мускульную силу экипажа, так как никакого механического двигателя тогда еще не было. Движителем «потаенного» судна могли служить обычные весла или разновидность их.

Никонов утверждал, что опытное судно-модель может находиться под водой в течение двух-трех суток.

Т40 Возможно, запас воздуха, необходимый для дыхания

экипажа, на это время предусматривалось хранить в четырех деревянных, обшитых кожей бочонках, упоминания о которых встречаются в документах.

Создатель «потаенного» судна рассчитывал использовать его исключительно для военных целей и первоначально предполагал вооружить артиллерийскими орудиями. Очевидно, Никонов считал, что, сблизившись с вражескими кораблями, судно всплывет в надводное или полуподводное положение для использования своего оружия.

После неудачного испытания судна-модели в 1724 году изобретатель придумал новое оружие — «огненные трубы», представлявшие собой медные цилиндры, наполненные пороховым зарядом. В донной части каждого такого цилиндра находился взрыватель, основным компонентом которого являлась селитра (в виде мази). Сохранившиеся документы не дают возможности уточнить характер и принцип действия данного оружия, однако позволяют предположить, что в данном, случае речь могла идти об огнемете или же об одной из ранних разновидностей боевых ракет.

Эту гипотезу подтверждает тот факт, что при Петре I некоторые фрегаты имели на вооружении зажигательные трубы. Сохранилась даже боевая инструкция об использовании подобных труб, составленная лично Петром I. Приведем ее полностью:

«1) Надлежит во время боя фрегатам, зажигательные трубы имеющим, быть близ командующего корабля, дабы приказ словесный слышать могли, над которым кораблем неприятельским повелено будет.

2) Ежели от стрельбы слышать не будет голосу, тогда будет поднят сигнал, а именно: зеленый гюйс на грот-стеньге при вымпеле, который для позывания того фрегата командира учинен. Но понеже не может знать офицер сего фрегата, которому сигнал такой учинится, который неприятельский корабль зажечь, того ради при том же знаке поднят будет того капитана сигнал (который чинится для его позыву), с которым тот неприятельский корабль бьется, который велено зажечь.

3) Получая словесный или чрез сигнал указ, тотчас идти и зажечь

неотменно, под наказанием яко преслушателя указа. Но при сем случае надобно резолютно и бережно поступать: 1) чтоб придти

не сбоку корабля, но сзади или лучше между боку и заду, к галереям;- 2) чтоб недалеко быть, дабы эффект трубы довольно исполниться мог; 3) бережно прыскать, дабы своего корабля не зажечь» [302].

В дальнейшем эти указания Петра I нашли свое отражение в напи#рщом им Морском уставе. Возможно, что именно цод&бцого? типа зажигательные трубы и предполагал Ефим Никонов, по совету своего покровителя, установить на «потаенном огненном» судне.

. Вполне возможно и иное предположение: «огненные трубы» — одна из самых ранних отечественных разновидностей боевых ракет, сконструированных Никоновым 141

(вероятно, с помощью Петра I) значительно раньше, чем это сделали англичанин Конгрев и наши соотечественники: Шильдер, Засядько и Константинов.

При Петре I ракеты широко использовались для устройства грандиозных фейерверков, а также для военной сигнализации. Возможно, наблюдая за многочисленными фейерверками по случаю заключения Ништадт-ского мирного договора и слушая рассказы и объяснения Петра I, который сам любил конструировать фейерверки, Ефим Никонов пришел к выводу — применить ракеты для зажигания вражеских кораблей.

Вызванный в 1724 году на допрос по делу о неудачном испытании опытного «потаенного» судна, Никонов в своей сказке упомянул еще об одном виде оружия, которое он намеревался использовать: «.. .оное судно сделать может и в воде будет потаенно и подойти под военный корабль под самое дно (точию действовать в нем инструментами в тихую погоду) и можно все распиловать и развертывать» [296].