Прости за любовь - Вета Маркова

— Маленькая, я так скучал, — присаживаюсь рядом и притягиваю её к себе, пытаюсь поцеловать.

Виктория не сопротивляется, но и ко мне не прижимается, как раньше. Пытается держать какую-то только ей ведомую дистанцию.

Ловлю её губки и нежно сминаю их, с её губ слетает то ли вздох, то ли стон. В поцелуе она расслабляется и обвивает меня руками.

— Я так устала быть без тебя наедине со своими проблемами, — еле слышно шепчет она, разорвав поцелуй, и вновь припадает к моим губам.

Из прихожей слышу шорох и разрываю поцелуй, хотя Вику из объятий не отпускаю. Дверь резко распахивается:

— Виктория, у тебя две минуты на сборы. Тебя ждут. Я уже договорился об операции.

— Я никуда не поеду, — твёрдо говорит Вика.

— Зачем тебе этот ребёнок? Ты даже не знаешь, кто его отец? Мне он не нужен. Можешь, потом за помощью ни ко мне, ни к матери не приползать, — мужчина говорит всё это резко и зло, каждое его слово причиняет боль моей девочке.

Я чувствую, как она вздрагивает от каждого его слова, словно от удара. Но Вика находит в себе силы и в ответ говорит не менее резко и твёрдо, чем он:

— Мне никто не нужен. Это мой ребёнок. Я сама его воспитаю. Пошли все вон!..

После этих слов Вика отталкивает меня и падает на подушку. Хочу дотронуться до Виктории, но бабушка останавливает мою руку:

— Не нервируй девку. Пошли. Потом, — и бабуля выводит меня из комнаты.

Максим стоит в прихожей уже одетый и бросает на меня взгляд полный ненависти. Я своим приездом явно нарушил его планы.

— Нас выгнали. Одевайся.

Этот молокосос пытается мной командовать, чем ещё больше заводит меня. Интуитивно сжимаю кулаки, готовый ударить, хотя драться никогда не любил.

— Извини, я не умею подчиняться, во-первых, а, во-вторых, здесь моя женщина и ей сейчас плохо.

Клавдия Ивановна приходит мне на помощь и пытается разрядить обстановку.

— С тобой, сынок, — обращается она к Максиму, — я чайку уже попила, поговорила. Тебя я выслушала, ты же меня услышать не захотел. Теперь я вот с ним поговорю. Он, в отличии от тебя, слушать умеет.

Я с удивлением смотрю на бабушку. Максим бросает на меня злой и колючий взгляд и удаляется, зло хлопнув дверью.

— Очень неприятный молодой человек, — бросает Клавдия Ивановна и направляется на кухню.

Иду за бабушкой, собираясь узнать, как давно этот тип приехал и что ему нужно от Вики, да и про Вику кое-что узнать необходимо. Но не успеваю…

Виктория пулей вылетает из комнаты и скрывается в ванной. Девчонку тошнит.

— Вот так она живёт уже неделю. Дитё наказывает мать за нелюбовь. Дитё любить нужно с самого первого мгновения, а девка убить дитё хотела. Боится, что ребёнок не твой, — выдаёт бабушка, а я, затаив дыхание, смотрю на неё, ничего не понимая. — Он изнасиловал её, вот Вика и мучается…

В следующее мгновение срываюсь с места и влетаю в ванную комнату. Маленькую выворачивает на изнанку, она просто лежит на унитазе и тихо шепчет:

— Малыш, я люблю тебя. Никто тебя не посмеет обидеть. Ты только мой малыш. Пожалуйста, не мучай маму.

И снова рвотная волна накрывает Вику. Опускаюсь рядом с нею на колени. Одну руку кладу на её животик, придерживая её, а на вторую наматываю длинные русые волосы моей красавицы, убирая локоны от лица.

— Маленькая, прости меня. Я не смог тебя защитить. Успокаивайся. Я всегда буду рядом.

Вика всхлипывает, я помогаю ей встать. Девчонка умывается, и я, подхватывая на руки мою желанную ношу, выношу её из ванной. Но не несу Вику в спальню, выхожу с нею в гостиную, бросаю взгляд на бабушку. Та молча наблюдает за нами не скрывая улыбки. Сажаю Викторию в кресло напротив камина.

— Сиди здесь. Я сейчас.

Прошу бабушку приготовить то, что любит Вика.

— Так она драники всегда любила, но они жареные и жирные. Ей и так плохо, — недоверчиво говорит бабушка.

— Готовьте, а мы пойдём нагуливать аппетит, — бабуля понимающе улыбается мне, а я подхожу к Виктории, присаживаюсь перед нею на корточки и заглядываю в её карие глазки, такие родные и очень грустные сегодня, — Вика, пошли погуляем немного. Ты совсем бледная. Когда на улицу последний раз выходила? И где Оленька? Я привёз ей подарок от Марка.

— Оленька в гости ушла, домой только к ужину приедет, — поясняет бабушка, а вот Вика молчит.

Беру Викторию за руки и помогаю ей встать, прижимаю к себе.

— Пошли, маленькая, нужно погулять. Малышке нужен свежий воздух, как и тебе. Поверь, сразу же станет легче. Я тебе расскажу все новости, а ты мне, — шепчу ей на ушко.

Вика пытается отпрянуть, но я не отпускаю.

— Тише, маленькая, расслабься. Всё хорошо, моя девочка. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы обращать внимание на мелочи, — шепчу только для неё одной, нежно держа в крепких объятиях.

Осознаю, Вика хочет вынырнуть из объятий, знаю, что должен отпустить, но не могу разжать руки. Это выше моих сил. Через некоторое время Вика расслабляется, кладёт свою ладошку мне на грудь, прижимается ко мне щекой. Пальчиками скользит по моему джемперу.

— Пойдём на улицу, — шепчет она и делает шаг в направлении двери.

Мы быстро одеваемся и выходим. Погода по-весеннему переменчивая. Солнышко ласково греет, а вот ветерок ещё холодный. Отходим от дома и останавливаемся посреди двора под лучами солнышка, притягиваю к себе Викторию и целую. Теперь моя девочка не сопротивляется, а отвечает на мои поцелуи. Терзаю сладкие губки моей Вики, наслаждаясь поцелуем. Она обнимает в ответ и лишь крепче прижимается ко мне, обхватив руками. Прерываю поцелуй и упираюсь лбом в лоб Виктории. Пытаемся восстановить дыхание.

— Я люблю тебя, моя девочка, — выдыхаю я.

Вика опускает голову, пряча лицо у меня на груди, и шепчет:

— Извини меня. Я виновата перед тобой. Нужно было сразу всё рассказать, а я испугалась.

Голос Вики начинает дрожать, предвещая её горькие слёзки.

— Тише, моя маленькая, прошу тебя, не плачь. Ты ни в чём не виновата, — пытаюсь успокоить, но Вика со свойственной ей упёртостью пытается возражать. — Вика, если хочешь поговорить об этом, мы поговорим, но позднее. Сейчас ты должна успокоиться, нагулять аппетит и хорошо покушать. Малышка должна хорошо питаться, иначе съест тебя. И мне ничего не оставит, — улыбаюсь я, приподнимаю милое личико Вики за подбородок и подставляю его солнышку. — Не хочешь, чтобы я тебя