Мистические города - Джесс Невинс

Каждый вопрос психологическим ударом обрушивался на него, но почему-то доставалось телу: легкие сжались, живот скрутило, горло сузилось до крошечной дырочки. Каждый вопрос воплощал в слова внутреннее недовольство, которое пытался побороть Колби, от которого пытался отделаться в течение нескольких последних месяцев, занимаясь своим докладом. Как будто эти вопросы можно решить, когда он поделится своими открытиями, как будто он пишет жизнеутверждающий манифест, а не изучает потребление бумаги. Вопросы Джека ввергали Колби в экзистенциальную пустоту, наполнявшую вакуум за той незначительной реальностью, каковой был его доклад.

Колби попытался отмахнуться, отстраниться от них мановением руки.

— Забудьте, — сказал он. Он с трудом поднялся из удобного плюшевого кресла. — Я все. Я пошел домой.

— Ты должен что-то сделать, — сказал Джек. — Что-нибудь настоящее. Спрыгни с самолета, погоняй на мотоцикле. В таком роде.

Колби замер, запутавшись в рукаве пальто.

— Сейчас?

— Почему бы и нет?

Колби демонстративно оглядел зал:

— Потому что сейчас середина ночи. Потому что я…

— Потому что ты боишься? Потому что проще говорить о том, что неплохо бы что-то сделать, чем действительно сделать? Потому что тебе проще придираться к нам из-за одних и тех же старых баек, чем пойти и принять участие в создании настоящей и новой?

— Нет…

— Это только отговорка, Колби. Все, что бы ты ни сказал. Жалкая отговорка, чтобы опять ничего не делать.

Колби вспыхнул. Он всунул в пальто вторую руку.

— Ты-то какого хера взъелся?

— Я думаю, что ты прав. Херли из раза в раз рассказывает одну и ту же треклятую историю, и меня это тоже достало до чертиков. Но разве он виноват? Разве в том, что нам не удается сделать, виноват кто-то, кроме нас самих?

— Боже, Джек! — фыркнул Херли, задетый его словами.

У Колби пересох язык, он облизал губы, как будто они могли смочить его.

— Что у тебя на уме?

Джек улыбнулся:

— В Виндвордском парке есть единорог.

Херли рассмеялся:

— Твою мать, Джек, прекрасное начало. — Остальные взглянули на него. — Что? Прекрасное начало для байки, говорю. Сначала ты критикуешь нас за то, что мы скучны, а потом добиваешь… — Он запнулся. — Что? Вы ему верите?

Дэвид кивнул:

— Я тоже об этом слышал. От кого-то еще.

— И что? От этого оно становится правдой? — Херли встряхнул головой и потянулся к стакану. — Здесь все могут твердить одну и ту же ложь. От этого она не становится правдой.

Джек все еще не отводил взгляда от Колби:

— Что ж, пойдем и выясним. Если тебе так хочется чего-то настоящего, сложновыполнимого, честного, пойдем. Пойдем прямо сейчас и выясним.

— Почему? — спросил Колби. Никаких других слов ему не удалось выдавить.

— Почему бы и нет?

— Это не объяснение.

— Разве? — Джек подбородком указал на стену позади Колби. — Охотничьего снаряжения Дэвида и Херли хватит на всех нас. Убьем единорога и набьем чучело. Повесим его голову вот тут на стене за тобой, чтобы никто не забыл. — Он засмеялся и посмотрел на остальных, обжигая их пламенным взглядом. — На хер байки. Пойдем и сотворим собственную.

Земля около скульптуры льва обледенела — Колби поскользнулся и чуть не упал. Бедром он задел сердитую пасть статуи, когда хватался за холодный камень, восстанавливая равновесие. Позади него Джек издал бессвязный вопль — воплощение тупой боли в раздробленных костях предплечья.

Единорог скакал вверх по склону Глори, стуча копытами по заиндевевшему холму. Колби, прижавшись к каменному льву, взглянул наверх, пытаясь рассмотреть животное. Его грива отливала серебром, острый рог сверкал. Кровь стекала по белому боку из раны от стрелы Джека.

— Где он? — впал в панику Херли. — Где хер его носит?

— Следи за стрелой Джека, — прокричал Дэвид.

Стоя на открытой поляне у основания Глори, он тщательно прицеливался через прицел своего арбалета. Опытный охотник, подумал Колби, потрясенный спокойствием Дэвида, ждет, пока его добыча не подойдет на расстояние выстрела.

Единорог, наклонив голову, помчался вниз по склону мимо Колби.

Но он его не видит.

Дэвид прищурился и выстрелил. Единорог вскинул голову, подняв рог. Металлическая стрела, рикошетом отскочив от твердого рога, высекла сноп искр, разлетевшихся каскадом падающих звезд. Проскакав мимо ошеломленного охотника, единорог резко наклонил рог. Дэвид завертелся, разлетелись тонкой дугой темно-красные брызги, и он упал на землю лицом вниз.

Херли в нерешительности замер, раздираемый желанием что-то сделать с раздробленным плечом Джека и броситься на помощь упавшему другу. Колби поймал себя на мысли, насколько нереальным должно казаться происходящее преуспевающему коммерсанту. Сначала Джека сбили с ног и лягнули, теперь Дэвид с перерезанным горлом корчится на белой земле. А Херли так и не видел животное, которое сразило двух его товарищей. Как битва с призраками.

У границы леса единорог развернулся и поскакал назад через поле. Колби прильнул спиной к холодной статуе — животное мчалось на него. Арбалет лежал рядом на земле, но он не смел отойти от статуи, будто мог слиться с камнем и исчезнуть.

Единорог резко остановился прямо перед Колби и встал на дыбы. Его огромные копыта сверкали, как лезвие топора палача. От стекающей по боку крови ребра под бледной шкурой проступали серовато-коричневыми тенями. Глаза застыли и побелели от ужаса, а грудь вздымалась, как огромные кузнечные мехи.

Колби затянуло в зимнюю белизну глаз единорога, и он неожиданно оказался в чистой пустоте без единого признака тени или мрака. Животное вздымалось над ним, а ужас и страх вытекали, как будто кто-то вытащил затычку, — спало эмоциональное напряжение. Он парил в матовой чистоте взгляда единорога, и вместо того, чтобы потеряться на этом фоне, он был единственной точкой в белом море. Орехом. Семечком. Катализатором.

Единорог моргнул, души закрылись, и Колби выбросило обратно в его тело. Животное опустило рог. Но не как враг, а в знак признания и доброжелательности. Понимания. Колби поднял руку, чтобы прикоснуться пальцами к кончику рога.

Единорог жалобно промычал и, пошатнувшись, шагнул влево — из его бока, чуть ниже лопатки, торчала новая арбалетная стрела.

Джек, опираясь на Херли, опустил арбалет, торжествующая усмешка проступила на перекошенном гримасой боли лице.

Животное, закачавшись, сделало несколько шагов по неровному склону Глори. Оно встряхнуло головой, изогнув шею, чтобы посмотреть, что разъедает его плоть. Колби, все еще протягивая руку, шагнул ему навстречу. Теперь он пытался дотянуться не до рога, а до торчащей из бока стрелы. Если бы он только дотянулся до стрелы, он бы вытащил ее до того, как единорог испустит дух. Он бы смог остановить кровотечение.