Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1) - Георгий Холопов

- У Серго тоже была такая мысль, - раскладывая вещи на полу, проговорила Мямлина. - Ну, а кроме того, он не теряет надежды, что в скором времени Одиннадцатая армия вернется на Северный Кавказ. Серго знает, что вы выехали из Москвы в Астрахань, и возлагает на вас большие надежды.

- Что же, мы попытаемся оправдать эти надежды. А вообще вы взялись за рискованное поручение, Лидия Николаевна. Да еще с детьми!.. Не знаю даже, благодарить вас за эту карту или ругать?

- Теперь, когда все осталось позади, лучше благодарите. Если хотите знать, Сергей Миронович, эта икона даже помогла нам в нашем походе. - Не верите?.. - Мямлина отложила вещи и присела на диван. - Ну так послушайте... Однажды в степи нас остановил белогвардейский отряд. Ехали мы в нашей телеге в колонне беженцев. Казаки обыскали всех, кое у кого отобрали вещи и драгоценности, потом подъехали к нам. Я этот узел с иконой все время держала на виду и первым сунула его им в руки. Они перебрали детские вещички, а увидев икону, торопливо завязали узел и вернули мне. Мы им показались очень благонадежными!.. Офицер даже козырнул нам, и мы поехали дальше... И еще раз нас выручила наша икона. Это случилось, когда мы болели тифом. Как-то среди ночи в поселке раздались выстрелы, крики. Оказывается, налетели белые. Много народу поубивали они в ту ночь... Ворвались они и к нам в мазанку, но, увидев над моей постелью икону и горящую лампадку, а меня молящуюся на коленях, извинились и ушли...

Киров рассмеялся:

- Может быть, вам стоит икону хранить и дальше? Может, она еще не раз выручит вас в тяжелую минуту?

- Может быть, Сергей Миронович. Хорошо, что я неверующая. А то бы объявила икону чудотворной. - Лидия Николаевна подошла к окну, взглянула на улицу. Дети - Леночка и Валерий - стояли на перекрестке и терпеливо ждали отца.

Киров встал. Пора возвращаться в Реввоенсовет.

Мямлина подошла к дивану и задумчиво стала перебирать вещи. Потом спросила:

- Кормят вас, наверное, худо в столовой?

- А я особенно часто туда и не хожу, Лидия Николаевна. Некогда!

- Но чем тогда вы питаетесь?

- А чем придется, - рассмеялся Киров. - Но основная пища наша - чай и бутерброды.

- Давайте договоримся, Сергей Миронович: мы с Маней будем стряпать обеды на всех, а вы будете столоваться дома.

- Вы даже не представляете себе, какие у нас в Астрахани маленькие пайки, Лидия Николаевна. Правда, в последнее время стало легче, появилась свежая рыба...

- Мы кое-что еще прикупим на базаре и сможем вас сносно кормить. Приходите к пяти часам обедать; у нас еще сохранилось немного продуктов из степных припасов.

Мямлина проводила Кирова до лестницы и вернулась в комнату. В это время за окном раздались радостные крики Леночки и Валерия:

- Мама, мама! Папа идет!

Мямлина подбежала к окну, увидела мужа и заплакала. Он шел размашистым шагом, в запыленных сапогах, в распахнутой кожанке, прижав к груди букет цветов. К нему со всех ног бежали детишки...

Когда Киров поравнялся с Оскаром, тот испытующе посмотрел на него, спросил:

- Случайно не проговорился?

- Нет, Оскар. Скажешь потом сам. - И в свой черед спросил: - Может быть, на день или два отложить твой отъезд? Подготовить их к этому?

- Ни в коем случае! Я уже сообщил в ЦК, что выезжаю восемнадцатого.

Нахмурившись, Киров ответил:

- Тогда делать нечего.

На другой день с вечера Атарбеков занимался снаряжением экспедиции Оскара Лещинского. Кроме Лещинского в составе экспедиции было шесть человек, двое из них - посланцы Буйнакского, недавно пробравшиеся через кордон белых в Астрахань, четверо - политработники Дагестанского советского полка.

До поздней ночи упаковывали в тюки деньги - их было три миллиона; листовки на дагестанском, русском, азербайджанском, армянском и английском языках; патроны, оружие. Из горы всякого старья Атарбеков выбирал пропахшие рыбой костюмы и одевал дагестанцев в одежду рыбаков.

В третьем часу ночи участники экспедиции отбыли к своей рыбнице; готовая к отплытию, она стояла у далекой южной окраины города.

Киров был еще в ревкоме. Лещинский остался вместе с Атарбековым ждать его.

- Не пойму, почему у него так много неотложных дел. В городе как будто бы спокойно и можно уже работать в нормальных условиях. Он совсем не спит! - проговорил Лещинский.

- Дела, Оскар, дела и дела, - отозвался Атарбеков. - Я тебе должен сообщить по секрету, что все эти ночи он подготавливает сдачу дел ревкома...

- Куда он уезжает?

- Пока ты лежал в госпитале, здесь произошло много событий: ликвидируется ревком, а заодно и штаб Каспийско-Кавказского фронта. В Астрахани заново будет формироваться Одиннадцатая армия. По этому поводу есть несколько телеграмм из Москвы. Киров назначается не то начальником политотдела, не то членом Реввоенсовета. Кстати, прибыли и новый командующий, и новый наштарм - забавный старикан из генералов.

- Но как здесь работать без ревкома?

- Ревком уже сыграл свою роль. Тыл в Астрахани сейчас достаточно прочный. Активных белогвардейцев, организаторов мятежа, расстреляли, менее активные разбежались сами. Я не хочу сказать, что здесь мало врагов! усмехнулся Атарбеков. - Астрахань кишит всякой сволочью: кадетами, меньшевиками, эсерами. Но на время все они приутихли. Мироныч и хочет воспользоваться этим и все свое внимание уделить обучению и подготовке армии к предстоящим боям. Ну, а кроме всего, по-настоящему развернуть работу за линией фронта. Эту работу он целиком уже взял на себя. Удивительная у него память, удивительное знание подполья и методов конспирации! В скором времени весь тыл Деникина должен запылать в огне восстаний. К отправке на Кубань, Терек, в Дагестан, Азербайджан Мироныч намечает сотни коммунистов. Представляешь себе, сколько меня ожидает хлопот? Для этого специально создана школа зафронтовых работников... Так что в этой части со своей дагестанской группой ты являешься первой ласточкой.

- Второй! - сказал Лещинский. - Даже третьей!

- Почему третьей?

- Первая ласточка - Мусенко. Вторая - Буйнакский.

- Правильно, - сказал Атарбеков. - Ты - третья ласточка. За тобой полетит и четвертая - Михаил Рогов. Он повезет бакинцам деньги, оружие, литературу, установит связи, сюда доставит бензин и машинные масла. Для Бакинского комитета мы выделили три миллиона. На эти средства они должны приобрести флотилию лодок и катеров и наладить постоянное снабжение Астрахани горючим. Как тебе нравится эта идея Мироныча?

- Прекрасная идея, - сказал Лещинский.

- Но дело-то сложное. Попробуй прорваться в Баку! На каждом шагу опасность. Всюду рыскают английские эсминцы, подводные лодки, сторожевые катера. Астрахань сейчас - единственный советский город на юге России, и связь Кавказа с Россией возможна только через Астрахань! Кому это не ясно?

- Ничего, - ответил Лещинский. - Дагестан поможет и Баку и Астрахани. Мы с Буйнакским приложим максимум сил и стараний...

- Я хочу тебя предупредить, Оскар... - Атарбеков устало откинулся на спинку стула. - Вам с Буйнакским надлежит создать подпольный Военный совет Дагестана, организовать вооруженные силы, начать борьбу с деникинцами. Миссия у вас ответственная. Вы будете в Порт-Петровске, там находятся штабы и английского и деникинского командования. Где штабы, там и разведка... Нужна предельная осторожность в подготовке восстания, в организации партизанских отрядов. Иногда, и чаще всего, попадаются на пустяках, на какой-нибудь мелочи. Постарайтесь избежать их, Оскар... Следите, чтобы враги не заслали в ваши ряды предателей и провокаторов.

Проговорив с Лещинским почти всю ночь, Атарбеков так и не мог решиться сказать ему, чтобы, уезжая в эту опасную поездку, он оставил подробную автобиографию. Этого он требовал от всех уходящих на подпольную работу.

- Кстати, Оскар, - вдруг решился Атарбеков. - Я, конечно, в общих чертах знаю твою жизнь - и из твоих рассказов, и из рассказов Мироныча, но всего этого мне мало. В нашей жизни, друг, надо быть ко всему готовым. Набросал бы на одну-две странички свою биографию... Это нужно и для моего ведомства и вообще... Потом - какие у тебя будут поручения? Кроме семейных? Надеюсь, что о семье тебе меньше всего придется беспокоиться. Мироныч сказал, что и Лидия Николаевна и дети будут жить у него в доме до самого твоего возвращения...

- Да, да, ты прав, о семье мне меньше всего придется думать. Спасибо Миронычу... Все заботы он взял на себя... А поручение у меня есть, Георг, и большое! - Лещинский встал, вытащил из чемодана связку книг и небольшой сверток, протянул их Атарбекову. - Ты уж побереги их!.. Здесь несколько законченных стихов, несколько переводов с французского, всякие заготовки и наброски. Но особую ценность для меня представляет черновик или, вернее, куски будущей поэмы. Ты о ней знаешь, кое-что из нее я тебе читал... Но тогда это была небольшая вещь, что-то вроде баллады, потом замысел ее несколько изменился, я написал три-четыре новые главы. Думаю, что в будущем я все же напишу поэму, к тому же эпическую. Хочется, знаешь, создать большую, монументальную вещь о гражданской войне, показать крушение старого мира, рождение нового, трудности и муки, через которые прошел наш народ, начиная с первых дней империалистической войны. Видишь, как размечтался!.. Кроме того, Георг, в этом свертке имеется несколько акварельных этюдов и карандашных набросков, ведь я немножко еще и рисую. Так ты их тоже береги.