Тихие ночи - Денис Владимиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это ты себе льстишь, дорогая, — спокойно и чуть устало перебил бородач, — И в свою незаменимость зря поверила, та же Лакреция знает не меньше, лечит не хуже и зелья готовит порой лучше, а опыт… Опыт дело наживное, наберется. Народ с твоим уходом не ослабеет. Кому ты нужна, карга старая? Кто за тебя вступится? Запомни и осознай. Ты. Осталась. Одна. Твоего рода больше нет. После твоей смерти все забудут о Росомахах, как о многих других слабаках. Сейчас у тебя простой выбор, либо ты рассказываешь все добровольно и умираешь легко, потому что так нужно. Либо принимаешь страшные муки, но тоже все рассказываешь и умираешь. Уж поверь мне, есть у нас способы любому, а уж тем более любой, развязать лживый язык. Тем, что ты очнулась и выпуталась… Сделала проще нам. Тащить меньше. Это место ничем не отличается от других, таких же. Тут можешь орать, не орать, никто не услышит, и никто не придет на помощь! Так что, выбор за тобой! Итак, повторюсь еще раз, где…
— Ах вы! — Амелия бросилась на злодеев с ножом, с отчаянной непоколебимостью в глазах, точно зная, что вступала в последний и решительный.
И почему ты такая взрослая, красава?
Целью выбрала оратора, второй молчал, оба странно ухмыльнулись и даже не двинулись с места. Крохотное лезвие замерло на расстоянии пары пальцев от шеи бандита, он же в свою очередь, будто лениво наградил пощечиной целительницу. При всей напускной небрежности, удар был таким быстрым, что уклониться у нее не получилось бы. Шлепок. И Амелия распростерлась на полу, но оружие из руки не выпустила. Валькирия.
— Говорю же, не дергайся! Легче будет…
— А лучше подергайся, подергайся, люблю строптивых, они разжигают во мне страсть! — неожиданно вмешался второй, какого я уже начал воспринимать, как предмет мебели.
— Ааааа! — безумно заорала знахарка, вновь с низкого старта слепо бросаясь в атаку.
Хохотнуть напарники успели по разу, женщина сделать два шага, а затем…
Пшшш! — звук вряд ли кем-то различимый на фоне боевого клича целительницы, какая успела сделать еще один шаг. И я принял ее уже спящую в объятия. Аккуратно положил на пол.
Пара бандитов тоже рухнула, как подкошенная.
Если бы мне не нужна была Амелия, если бы к ней не имелось множества вопросов, требующих ответа, прошел бы мимо этой чертовой интриганки, какая едва к праотцам не отправила. Ублюдков я запомнил — те скинули капюшоны, и судя по фигурам, именно они мне и повстречались. После бы аккуратно выяснил про деятелей всю подноготную, узнал бы, как можно обезвредить обладателей тотемов, а затем дотошно расспросил бы каждого о жизни. Прямо сейчас это было невозможно. Средств вывода из магического сна у меня не имелось, как и непонятно, какими умениями те обладали.
Поэтому выбор очевиден, а сонная граната сработала штатно, хотя лучше бы придурки предварительно оглушили Амелию.
Трофеи брать не стал. Даже деньги. Кошели же были увесистыми и полными. Прикончить бандитов ножом Амелии, как ни пробовал не смог. Оттого они и были так уверены в себе, не обращая внимания на вполне рабочий инструмент в руках женщины. Клинок продолжал замирать в трех-четырех сантиметрах от тел, не в силах преодолеть незримую преграду. Попробовал порезать, и не потому, что отчаялся и делал все возможное, а проверял в обстановке приближенной к боевой, специфику артефакторной защиты. В целом, даже сотня ударов, нанесенная в разные части тела не достигла результата. Но имелась существенная разница. Так, в местах нахождения жизненно-важных органов оно срабатывало на большем расстоянии, чем в других и было плотнее. Если при попытке отрезать палец лезвие погружалось, будто в кисель, какой становился все плотнее и плотнее, то удар в шею натыкался на стальной лист. Конечно, все условно, тактильно и абсолютно субъективно.
А вот следующие мои действия обогатили новыми знаниями — привязанный родовой клинок в руках врага наносил тебе ранения так же успешно, как и любой другой. Это сразу вонзил кинжал главного ему же в область сердца, но удерживая рукоять рукой безвольной Амелии. Оружие вошло с некоторым усилием, а затем после раздавшегося тонкого звона, залетело до самой рукояти, как по маслу. Конечно, лучше бы не фатально на данном этапе разить супостата, но… откровенно опасался — начну вдумчиво резать похитителей, они очнутся от сладкого сна, тогда мне не поможет и скрытность.
Завоняло паленым и обугленным мясом.
Точно, перстень на среднем пальце разбойника испарился, сжигая плоть до кости. Садиста-молчуна отправил к праотцам тоже легко. А затем, принялся наносить хаотично удар за ударом, представив примерные действия знахарки в состоянии аффекта. Не забывал об углах вхождения, положении мужиков, как и оставлять необходимые следы — где кто падал, как и куда лилась и брызгала кровь. Боевой раж и исступленная злоба женщины вылилась в почти полторы сотни ножевых на двоих преступников, как проникающих, так и режущих.
Крыл матом знахарку и себя, как ни старался, но изгваздался в кровяке за эти пять-семь минут, превращая тела в окровавленные куски мяса. Целительницу тоже с ног до головы искупал. Затем, вроде бы получилось создать четкие следы, что она где-то ползла, где-то передвигалась на коленях, а где и шла, выбираясь из подземелья. Задумался. Накрылся, похоже, тайный вход медным тазом.
А еще один скользкий момент, какой я сразу не продумал, это ответ на вопрос, каким образом знахарка выбирается в этой истории наружу, если проем перекрывался автоматически, даже если злоумышленники его забыли закрыть?
Хотя…
Все действо с резней не продлилось больше трети си, отморозки, зная о феномене решетки, не стали заморачиваться с возвращением ее на место. И боевая знахарка, покрошив всех и вся в пару минут, находясь в состоянии аффекта, смогла выйти из подземелья. Натянуто.
Если ее оставить перед решеткой внутри. Придет в себя, начнет кричать, звать на помощь. Переулок глухой… Если никто не услышит? Услышат, начнется с утра здесь движение. Но вот выберется или не выберется — неизвестно. Вдруг сгинет в подземелье или ее сожрут мертвецы, или другие падальщики? Запах крови густой, мощный. Обязательно явятся. И тогда терялся сам смысл спасения. Главная цель — добыча ее знаний и ответы на вопросы не достигалась при смерти носителя.
В принципе, она все успела сделать до закрытия решетки. Кровавые следы приведут на место освобождения. Будет ли молчать Амелия о произошедшем, если ее никто не найдет до пробуждения? Нет. И психологический портрет свидетельствовал однозначно — поднимет