Невеста без фаты - Джиллиан Хантер

Больше, чем страсть.

Это, видимо, слишком заметно, так что нечего пытаться это скрыть.

Это любовь, и она причиняла боль, словно бы его ранили прямо в сердце.

Как могла женская улыбка делать его беззащитным после всех испытаний, которые он перенес? Он думал, что эти испытания его закалили. Он ошибался. Как мог один поцелуй вновь превратить его в того несчастного нищего мальчишку?

Он был одинок, и лишь одна Вайолет могла скрасить его одиночество.

Он голодал, и он не видел способа утолить этот голод, поскольку лишь Вайолет могла его утолить.

К тому времени как экипаж подъехал к дому, леди Эшфилд сморило. Вайолет осторожно разбудила ее, и Годфри с Твайфордом проводили тетю к двери. Франческа отказывалась пользоваться тростью. Как странно, думала Вайолет, что та же самая трость, которая в руках джентльмена считается символом престижа, в руках пожилой женщины является символом дряхлости.

Занятая своими невеселыми мыслями, Вайолет не заметила девочку, стоявшую между тележкой торговца устрицами и фонарным столбом. Вайолет увидела ее лишь тогда, когда девочка выскочила ей навстречу.

Девочка была милой и пригожей, и вначале Вайолет показалось, что она ее знает. Что-то очень знакомое было в ее больших, широко расставленных голубых глазах. Еще один призрак из прошлого? Что-то в последнее время она слишком много думает о тех далеких днях.

— Мисс Ноултон? — спросила девочка, протянув Вайолет руку.

Вайолет опустила взгляд и увидела зажатое в детской руке письмо.

— Что это? — тихо спросила она.

— Это от моей мамы, мисс. Она спрашивает, простили ли вы ее, и она хотела бы пригласить вас к нам домой в следующий вторник в три часа дня. Мою маму зовут Уинифред Хиггинс.

— Уинифред?! — Вайолет вгляделась в лицо девочки. Неудивительно, что оно показалось ей знакомым. Те же черты, тот же живой взгляд, что и у незадачливой гувернантки из ее, Вайолет, отрочества. — Ты… ты ее дочь?

Девочка серьезно кивнула. Она выглядела гораздо старше своих лет. Господи, по подсчетам Вайолет, выходило, что ей не могло быть больше десяти. Но с другой стороны, и Уинифред в свое время выглядела гораздо старше своих семнадцати. Ее внешность — внешность взрослой женщины — и обманула тогда опекунов Вайолет.

И все же Вайолет не могла осуждать Уинифред за то, что она столь пренебрежительно относилась к своим обязанностям гувернантки. Если бы Уинифред вела себя более ответственно, Вайолет никогда бы не попала на кладбище и не приобрела бы там своего тайного друга. Уинифред сама тогда была наивной и юной, сама страдала от одиночества. Где она провела эти десять лет? В Лондоне? И одна растила дочь? Ей, видно, пришлось нелегко. Но кто сказал ей, что Вайолет сейчас живет здесь? Первое, что приходило на ум, — она узнала от Кита. Так неужели Уинифред и Кит поддерживают связь?

— Как тебя зовут? — спросила Вайолет, от волнения прикусив губу.

— Элси, мисс. — Малышка оглянулась через плечо, и только тогда Вайолет заметила на углу женщину в плаще. — Мама хочет искупить свою вину, — торопливо добавила она. — И просила, чтобы я передала вам, что наш район не самый благополучный и вам не следует ехать туда одной.

Вайолет кивнула, и ею овладело странное возбуждение. Приятное возбуждение, словно после бокала шампанского.

— Конечно.

— Но, как только вы зайдете к нам, вам будет не о чем волноваться. У нас дома безопасно.

«Что за странное замечание», — подумала Вайолет, и еще до того, как она успела задать еще один вопрос о приглашении, девочка повернулась и побежала к женщине, поджидавшей ее на углу. Вайолет подняла глаза и увидела, что Годфри уже вышел из дома и стоит на верхней ступени. Он окинул взглядом улицу, укоризненно качая головой.

— Эти попрошайки вечно тут как тут. Надеюсь, вы ничего ей не дали? Не следует поощрять нищенок.

— Ни пенни, — сказала Вайолет как ни в чем не бывало.

— Эти нищие — настоящая напасть. Хотелось бы мне однажды проснуться и обнаружить, что они все исчезли.

Вайолет посмотрела на него. Ее так и подмывало сказать, что, однажды проснувшись, он может обнаружить, что и она исчезла.

— Позвольте мне проводить вас в дом, — сказал он все тем же недовольным тоном. — Следующие несколько дней я не буду навещать вас так часто, как обычно. Надо готовиться к очередному представлению, знаете ли. Мне предстоят интенсивные тренировки.

— Тренировки?

— По фехтованию, — сказал он несколько раздраженно. — Где сегодня блуждают ваши мысли, Вайолет? Может, вы думаете о свадьбе?

Вайолет спрятала письмо под шалью и взяла Годфри под руку. Ей совсем не хотелось признаваться ему в том, что о свадьбе она как раз совсем не хотела думать. Ей не терпелось прочесть письмо от Уинифред. Что подумает тетя Франческа, если узнает, что уволенная со скандалом гувернантка желает загладить свою вину? Или дело было не только в этом? Вайолет не покидало чувство, что они оба — она и Кит — стали «жертвами» интриг маркизы, решившей поиграть в сваху.

Истинная леди швырнула бы письмо в огонь, не читая. Истинная леди смогла бы противостоять искушению. Она бы не повторила прошлых ошибок, она бы не стала наивно надеяться на то, что друзья спасут ее, пока еще не стало слишком поздно.

Глава 17

Кит был дома. Он читал один из трактатов своего приемного отца, посвященных технике ведения боя на шпагах, когда Кеннет принес ему приглашение на чай. Кит сразу заподозрил, что Уинни что-то замышляет. Она никогда прежде не присылала ему писем с приглашениями, а уже тем более писем на дорогой бумаге, сбрызнутой духами. Он время от времени ее навещал, и время от времени они случайно встречались на рынке. Однако он не виделся с ней с тех пор, как навестил после благотворительного бала.

Во вторник днем без четверти три Кит поднялся на ступени дома, в котором жила Уинифред. Дверь была оставлена открытой, и к дверному молотку голубой лентой была привязана записка, в которой хозяйка приглашала в свой дом всякого, кто захочет ее навестить. Что подтверждало подозрение Кита о том, что он не единственный гость, приглашенный к чаю.

В еще в одной записке, уже оставленной на столе, говорилось, что Уинифред срочно вызвали по делам. Не хочет ли ее гость отведать бренди и лимонный пирог в ее отсутствие? Кит снял свой длинный серый плащ и повесил на вешалку в прихожей, оставив там же на тумбочке шляпу и перчатки.

— Есть тут еще кто-нибудь? — спросил он. Ответом ему была загадочная тишина. Кит заметил, что ни на стульях, ни на диване не было обычных корзинок с одеждой, требующей починки.