Комедии - Дмитрий Борисович Угрюмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К с а н а. А… что именно?
Д а м а. Как — что?.. Шубу и мебель…
К с а н а. Понятно… Скажите, вы никогда не интересовались, откуда и на какие средства этот волшебник из комиссионного магазина дарит вам… «золотые орешки»?..
Д а м а. Милочка моя, вы женщина, я надеюсь, вы понимаете, что, когда преподносят цветы, как-то не принято спрашивать у мужчины: «Это вы из зарплаты или взяли в кредит?..» Просто, принимая букет, мило улыбаются, говорят «мерси», и… все.
К с а н а. Но… согласитесь, что гарнитур мебели — это… не букет фиалок, и, канадская шубка — не коробка конфет…
Д а м а. В ту пору я не задумывалась… Я верила его чувству… Мне было все равно, что это — подвиг, преступление…
К с а н а. Ну, а теперь вы поняли?
Д а м а. Ясно, я напоролась на преступление… Я написала ему: «Ричард, это так не пройдет… Вы отлично разбираетесь в нейлоне, вы знаете цену искусственным мехам, но вы не знаете, что такое вендетта!» И представьте, этот мерзкий дикарь ответил: «Через мои руки прошла не одна вендетта, — разберемся…» Как вам это нравится?..
К с а н а (вставая из-за стола). Ну, вот что. По-видимому, вашим «экспертом» займется та самая организация, которая его разыскивает… Это ее сфера… Мы в подобные дела не вмешиваемся… Что же касается вас, то… мы можем выразить вам сожаление — не больше… Вы женщина, и, надеюсь, вы меня понимаете?..
Д а м а (изумленно). Как?.. Вы… не будете публиковать такое дело?
К с а н а. Нет… Ваша история — это… мелкое происшествие в большом городе. Неприятное, досадное происшествие, но не представляющее общественного интереса.
Д а м а. Позвольте, как же так?.. Разве об этом не должна кричать печать?..
К с а н а. Нет, не должна.
Д а м а. Я понимаю, вы… вы воспитываете молодежь на героических образцах, вы зовете ее к подвигу, но ведь ошибки совершаются чаще, чем подвиги, — почему же не предостеречь молодых людей на конкретном факте?.. Я готова послужить наглядным пособием для молодых девушек, пусть видят, к чему приводит доверчивость и поспешные браки… Уверяю вас, даже для школьниц девятых классов — это проблема проблем… К вам хлынет такой поток…
К с а н а. Простите, меня ждут…
Д а м а. Да-да, вас ждут… Вас ждут посетители, работа, творчество, богатый духовный мир… А что ждет меня — вы подумали об этом?.. (Со слезой в голосе.) Пустая комната, одиночество, косые взгляды соседей, насмешки бездушных людей… Я прошу вас, помогите, я так несчастна… (Плачет.)
К с а н а. Мне не совсем ясно, чего вы добиваетесь, — возврата вещей?..
Д а м а. Нет!.. Уверяю вас, я не корыстна, не мелочна… Я вам докажу…
К с а н а. Значит, наказания вашего… бывшего супруга?
Д а м а. Да!.. Только. Только наказания. Сознание, что он еще на свободе, что он может обмануть еще одну женщину, невы-но-симо тяжело…
К с а н а. Я постараюсь узнать, как обстоит дело с розыском. Как ваша фамилия?
Д а м а. Какая, последняя?
К с а н а. Разумеется. Разве у вас их много?
Д а м а. Сквержневская.
К с а н а. Зайдите ко мне в четверг.
Д а м а. Благодарю, благодарю вас… Вы чуткий, отзывчивый, вы… редкой души человек… Я в четверг зайду… Всего, всего доброго…
К с а н а. До свидания…
Д а м а (с порога). Да, простите. Если заодно разыщется и гарнитур, то я лично претендую на сервант и торшер — не больше. Вы же понимаете, что моя женская гордость, она… она дороже полдюжины каких-то стульев… Слава богу, у меня есть на чем сидеть… До свидания… Привет редактору… (Уходит.)
К с а н а (приоткрывая дверь). Кто на прием?.. Входите…
Входит С е р а ф и м а Г р е н к и н а, лет пятидесяти шести, в дождевом плаще и жокейской шапочке. В руках авоська, из которой торчат газеты, бутылка молока и помидоры.
Г р е н к и н а (удивленно глядя на Баташеву). Тю-у!.. Новенькая… А где Канторович?
К с а н а. Он в отпуске.
Г р е н к и н а. Да ну?.. И за что?..
К с а н а. Как это — за что? Ни за что… Просто поспел его срок.
Г р е н к и н а. Ни за что, доченька, ни с того ни с сего отпуска не дают… Значит, было дело… А насчет сроку — сколько по закону полагается, столько и дадут… Не обвесят! И правильно… Прижимал он нашего брата корреспондента, критикой брезговал, сигналы глушил… Значит, теперь заместо его вы будете?.. Давай знакомиться, дочка, — ваш внештатный корреспондент Гренкина Серафима.
К с а н а. Я что-то не встречала ваших корреспонденции…
Г р е н к и н а. А я в целях самосохранения подписываюсь: Ираида Зоркая…
К с а н а. Теперь припоминаю.
Г р е н к и н а. Вот-вот… Иначе нельзя. Живу, как в тылу врага. Узнают — убьют.
К с а н а. Кто же эти враги?.. Где они?..
Г р е н к и н а. А хоть бы у нас в доме… Да-а-а… Полным-полно… За стенкой по левую руку — семейка сам-пят… Он — как есть спекулянт-валютчик, она — фарцовщица, а детки — два тунеядца и дочурка легкого поведения, этажом повыше — игорный дом типа «казино» с напитками, содержит жена инженера, а внизу — акушерка живет, одна, подпольный абортарий имеет…
К с а н а. И вас никогда не привлекали за клевету?
Г р е н к и н а. Как же… Обязательно привлекали… Только ведь… правду-матку не засудишь… Об меня, доченька, два прокурора зубы обломали… Крутили туда, сюда, допрос, запрос, а потом и говорят: «Эх, Гренкина, крепкий ты орех… Нет под тебя статьи…» Вот честное пенсионерское…
К с а н а (записывает в блокнот). Вы в каком районе живете?
Г р е н к и н а. В Бурынкинском, где нарсудьей Дымченко Григорий Филиппович, он меня знает… Вот цветок-человек!.. Как завидит меня в коридоре, так завсегда пальчиком погрозит и скажет: «Смотри, Гренкина, будешь доносы таскать, я тебя из города вышлю…» Ну, юморист… Я у него в камере как своя…
К с а н а. И давно вы занимаетесь этим делом?
Г р е н к и н а. Начала в пятьдесят втором. Сперва писала в местные органы, в райсоветы, горисполкомы, в областную милицию, потом в республиканские центры… А вот последние полгода сигналю в прокуратуру Союза, а когда и прямо в Верховный Совет…
К с а н а. Вот как… Это уже… заметный рост.
Г р е н к и н а. Да-а-а… Безусловно… Мне в день по пять-шесть повесток вручают: «явиться до судьи», «явиться до следователя», бывает, что и на очную ставку выезжать приходится… Только я тебе скажу, дочка, как своему брату корреспонденту… (доверительно) устала Гренкина… Дергают, не дают работать… Да и средств не хватает, шутка ли — треть пенсии уходит на бумагу да почтовые расходы… Вот честное пенсионерское… А тут еще у вас сигналы зажимают… Где моя заметка «Под
