Орден геноцида-2. Чистилище (СИ) - Ким Сергей Александрович

— Не ты одна. Поэтому первых наследников туда не посылали. Но вот вторых и далее, чтобы продемонстрировать собственную добрую волю — вполне. Расклад простой: посылаешь своих детей — значит камня за пазухой не держишь, не посылаешь — значит что-то замышляешь.

— Я одна вижу, что это хреновая затея? — снова хмыкнула блондинка.

— Ну, долго такая дипломатическая инициатива и правда не продержалась, — кивнул я. — Но князья увидели в такой затее новую полезную возможность… Догадаетесь какую или дать подсказку?

— Если так настаиваешь, то, конечно, давай подсказку, — оживилась Мина. — Чего от дармовой наводки отказываться-то?

— Ну, смотрите. В Беловодье смысл обучения в передачи знаний от наставника к ученику и их сохранении. В Новгородкой академии есть военный факультет, факультет целительства, артефакторики… Ну и так далее. Там готовят специалистов, причём не особо разделяя учеников на знатных и незнатных.

— Так ведь там что разорившихся дворян, что разбогатевших простолюдинов — как на собаке блох, — заметила Хильда. — Новгородом правят богатые, а не знатные.

— А раз нет старых и устойчивых линий крови, им не остаётся ничего другого, кроме как делать ставку на магов первого поколения, — добавила Вилли.

— Большинство же больших княжеских академий, вроде Киевской, Рижской или Пермской — это та же система факультетов, но при этом с жёстким разделением на «цветы» и «сорняки». «Цветы» — это дворянские отпрыски, маги, минимум, в третьем поколении. «Сорняки» — все остальные, то есть простолюдины и молодые аристократы, с которыми ещё неясно — закрепятся их магические навыки или выродятся уже через пару поколений. И между собой эти категории не смешиваются. Самый тупой родовитый аристократ не станет «сорняком», самый талантливый маг-самородок не станет «цветком». Почему же?

— Потому что так исторически сложилось? — ухмыльнулась Хильда.

— И это тоже. Но главное — одних учат править, а других — подчиняться.

— Так этому с детства учат, — пожала плечами Вилли. — Аристократы с детства окружены всякими-разными слугами…

— Это не то, — покачал я головой. — Охотятся на диких оленей, а не на домашних коров. Чтобы понять, как управлять людьми, надо иметь дело с кем-то чуть выше статусом и волей, чем обычные слуги.

— Нууу… — протянула блондинка. — Может, в твоих словах и есть смысл… Но при чём тут Москва?

— В Москве до сих пор собирают лучших и самых знатных учеников из самых разных княжеств, некоторые из которых откровенно друг друга недолюбливают. Но при этом все как-то признают, что Москва — нейтральная территория. Почему же?

— Если в обычных княжествах учат править и подчинять, то здесь… — Вилли задумалась. — Это получается что-то вроде международных отношений, да? Большая политика, во!

— Двенадцать! — со смехом поставил я кузине её обычный балл — высший. — Вот он — смысл существования Московской академии магии. Туда не едут по-настоящему учиться, потому что все главные секреты не выходят за стены родовых имений. Туда едут заводить знакомства, показывать себя и привыкать выживать среди равных, играя в симулякр политики. Поэтому и по факультетам неофиты распределяются не в силу способностей, каких-либо магических склонностей или будущей специализации, а… Леди Хильдегарда, есть предположения?

— Ну, если не по способностям и не по потребностям… — задумалась сестра. — По месту происхождения, может? Хотя, нет — это хреновая идея была бы… Вроде как засунуть в одну группу нас, пермяков и новгородцев… О, поняла! По союзам, да?

— И ваша оценка — одиннадцать, моя дорогая сестра.

— Зажопил балл, морда, — скорчила гримасу Хильда. — Так это что? Получается, мы будем вместе с остальными Рюриковичами, да? Ну, это, конечно, неплохо… Много народа, союзники…

— Ну, вот насчёт этого — не факт, — вздохнул я. — Рюриковичи и их сателлиты поделены на несколько фракций, как я понял. К тому же мы пока что для них — никто. И наверняка есть потребность в… «низших чинах». Сами подумайте — саксонцы из Печоры, с орденами, без денег и связей. Если хорошо сдадим вступительные испытания — поводов невзлюбить нас прибавится.

— Да уж, выскочек нигде и никто не любит, — вздохнула Вилли. — И что, нас попробуют обидеть?

— Кто нас обидит, тот и трёх дней не проживёт, — задиристо произнесла блондинка и посмотрела на меня. — Я же верно говорю, Конрад?

— Верно, верно… Причём, я удивлюсь, если нас не попробуют прижать в первый же день, а точнее ночь. А что? Я — один, вас — всего двое, причём Вилли у нас ещё и на два года младше, чем положено…

— Ну, — Мина грустно развела руками. — Я заранее сочувствую всем тем несчастным, что решат к нам сунуться.

— Убивать — нельзя, — напомнил я. — И сильно калечить — тоже.

— Что ж мы, изверги какие, а? — возмутилась Хильда и нехорошо улыбнулась. — Бить будем аккуратно. Но сильно.

— Ну, так-то «тёмная» — это такое дело, что и мастер рукопашного боя или архимаг может не сдюжить…

— Как там написано в Дневниках?.. — хихикнула Вилли. — «Не попадайте в такие ситуации»?

— Да, что-то такое припоминаю, — усмехнулся я. — Только обычно такие записи кончаются фразой «…а потом я отрубил ему голову». Но ты же понимаешь, что с тобой сделают, если ты отрубишь голову, ну, например, рязанскому княжичу?

— Нет, а ты правда думаешь, что нас кто-то может прессануть? — спросила Хильда.

— Ай, леди Винтер, ну что за выражения… Но вообще ты права. Прям налетать толпой и бить не станут, но мало ли подлянок можно устроить?

— Если толпой налетать не будут, то в чём вообще проблема? — пожала плечами Мина. — Всегда же можно отловить недругов по одному и хорошенько с ними потолковать.

— Ты знаешь, что для такой милой девочки ты бываешь чрезвычайно кровожадной? — хмыкнул я.

— Брехня! — отмахнулась Вилли. — Я просто готовлюсь стать очень-очень хорошим егерем. А где ты слыхал о мягких егерях? Это такая же фигня, как и мягкие камни. Вот веселиться — это можно.

— Меньше негатива, больше веселья? — приподняла бровь блондинка.

— Именно! — энергично кивнула младшая кузина. — Меньше негатива. Улыбаемся и бьём.

Глава 18

Прибыли мы на Ярославский вокзал, где останавливались все поезда с северо-востока Руси.

— …Ну, и что там будут за вступительные испытания-то? — поинтересовалась Хильда, смачно кусая огромный беляш.

— Ничего особенного в общем-то, — я пожал плечами. — Физический тест — выполнение гимнастических нормативов и контрольный забег, магический тест — на соответствие ранга, и теоретический — экзамены по грамматике, математике, литературе, истории, географии, естественным наукам и иностранному языку на выбор. Всё это займёт неделю. Ещё через несколько дней объявят результаты и вывесят таблицу иерархии, на основе которой присвоят соответствующий учебный ранг. Ну и по факультетам распределят заодно.

— И как же там будут делить людей на сорта? — хмыкнула блондинка.

— По знаниям и умениям, разумеется. Жить мы будем со своими факультетами, а вот учебные классы будут смешанными.

— Звучит интересно, — произнесла Вилли. — А как именно будут распределять по факультетам?

— Там не распределение, а скорее просто фарс. Все и так понимают, кто куда пойдёт, но, согласно традиции, кидают жребий.

— А не мофет такоо быфть, фто… — промычала Хильда, ожесточённо орудуя челюстями.

— Сначала прожуй, а потом уже говори, — сказал я, меланхолично подкидывая в правой руке небольшое зелёное яблоко.

Яблоко было незрелым и невкусным, но выбрасывать его всё же было жалко.

— И вообще, как ты можешь это есть, сестра? — поинтересовалась Мина. — Беляш… да ещё и на вокзале… А, может, ещё утром он гавкал или мяукал?

— А, может, он с утра глупые вопросы задавал? — передразнила её блондинка, проглотив очередной кусок. — Я молодой растущий организм — я хочу мяса! И я его получу. Тем или иным способом. Это тебе ясно, моя маленькая сладкая ватрушка?