Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - Лана Туулли

Потом дон Текило поведал, как пытался ограбить дракона. Здесь, надо признать, авантюрист отважнейшим образом наврал, потому как подробностей изъятия у приснопамятного Жарьяря детали тела не запечатлел. Но добросовестно скомпенсировал неточность рассказа доскональным описанием местности, в которой происходило означенное событие, и повергающим в экстаз изложением предполагаемых богатств дракона.

Внимательно выслушав дона, третий, воинствующий судья заорал: «Коня мне!», и, кратко извинившись за возникшие обстоятельства, препятствующие его дальнейшему участию в судебном заседании, умчался сражаться с драконом.

«Минус один,» - мысленно поздравился себя с тактической победой дон Текило. И приступил к повествованию о ста соратниках, которые, оказывается, били, унижали и наносили иберрцу прочий физический и моральный вред при попытках дона Текило встать на путь истинный. Барон Бруно оживился, поманил пальцем охраняющего стол заседаний полицейского и велел все названные имена запомнить, а поименованных личностей сыскать и обезвредить.

Потом в приятно отупляющее извержение признаний кающегося пройдохи вмешался необъятных размеров монах. Монах вскочил на ноги (сидевшие на другом конце скамьи дружно рухнули на пол) и заорал, что мало, мало,  МАЛО пороли дона Текило его соратники. Надо больше!.. – отточенным долгой практикой жестом выхватил из-под полы рясы пучок розог и бросился претворять в жизнь откровения Ордена Ивовой Ветви.

По пути брат Прю задавил мощными ногами мелких дворянчиков, мельтешащих тюремщиков, пытавшихся остановить вмешательство из зала, раздробил в мелкие щепы оградку, препятствующую свободе перемещений заключенного… Оскорбленный монах с пучком розог представлял собой страшное зрелище! Щеки красные, в прожилках, глаза красные, в прожилках, звериный агрессивный оскал, и все это – на самодвижущейся глыбе черной монашеской рясы.

Кое-кто начал молиться, всерьез восприняв намерение святого брата устроить тут локальный конец света, дамочки с дружным аханьем посыпались в обморок, но всех спас второй судья. Ушлый дедок споро вскрабкался на стол, многоопытно раскрутил за толстую золотую цепь символ своего Ордена и метнул его в монаха-агрессора. Тяжелый диск, усиленный оккультными символами и заключенной в нем Магией Благословения, попал точно в середку обширного лба необъятного святоши. Вызвал сотрясение мозга, прошедшееся приливной волной по всему колышащемуся жирку обжоры из Ордена Ивовой Ветви… Патриарх успел крикнуть «Йес!» и в восторге потрясти сухонькими кулачками; потом Серая крепость содрогнулась от шпилей до основания: монах рухнул. Проломил пол, перекрытие и с коротким воплем исчез из виду.

- Повесить! – снова закричал господин барон. Стражники метнулись было к дону Текило, но судья остановил их взбешенным ором: - Да не его! Этого жирдяя повесить, придурки! Срочно!!!

- Наш Орден одобряет борьбу с еретиками, - переводя дыхание, поведал его престарелый коллега. – Правда, мы не вешаем, мы больше сжигаем, чтоб грешник искупил свою вину, поднимаясь дымом к Небесам…

- Подняться… - затуманились Великой Идеей глаза судьи Бруно. – Дымом… в Небеса…

Старик-патриарх предложил господину де Флеру, не мешкая, уверовать.

Дон Текило примолк, но на то, что его подзабыли, не жаловался: было очень любопытно наблюдать за свидетелями и прочими присутствующими на заседании. Вдохновленные примером господина королевского судьи, вельможного и глубокоуважаемого барона Бруно, верные подданные Брабанса истово изъявляли желание перейти в новую веру. Подробностей учения, и даже название новой религии никто не спрашивал – все торопились доказать свою добропорядочность, искренность и преданность властьпредержащим.

Мэтр Панч и мэтр Виг, которые и без того были в прекрасном расположении духа от кувшинчика вина, спрятанного под полой мантии, пришли в совершеннейший экстаз и тихо помирали со смеху, наблюдая за происходящим безобразием.

А мэтру Адаму приходилось нелегко. Он отчаянно сражался с чужими кровожадными мыслями, проникшими в его ментально чуткую голову. Мысли представляли во всех садистских подробностях процесс расчленения обоих господ судей, отрубание их голов и преображение черепов в варварские чаши на золотых подставках. Специалист магии Четвертого Шага вспотел, пытаясь хоть как-то заглушить чужие мечтания – увы, «подслушанные» мысли приходили в резонанс с собственными чаяниями души мага, и лишь усиливались фантазиями, для каких мерзких дел можно использовать два черепа, если, допустим, одному сделать фальшивые глаза из изумрудов, а другому – из рубинов…

- …вознесемся! – кричал, стуча молотком, судья Бруно. Патриарх дребезжащим голоском имитировал хор божественных агнцев.

«Убить их, и поскорее…» -  тоскливо подумал секретарь суда. Мэтр Адам телепатнул в ответ: «Убьешь – кто их заменит?» Секретарь и маг встретились печальными взглядами и почувствовали редкостное по нашим прагматическим временам единение душ…

Пользуясь вселенской суматохой, воцарившейся в зале суда, дон Текило украл у близстоящего тюремщика ключи от своих кандалов, острожно, вдоль стеночки, прокрался к выходу, демонстрируя виноватую улыбку, отвесил общий поклон, сделал дюжину шагов назад, отпер дверь… И отлетел обратно, повинуясь инерции, которую иберрцу придал сурового вида господин. Этого господина, порылся в памяти дон Текило, почесав для надежности лысинку, он уже видел. Тогда, в магистрате Анжери, сей громила пытался изрубить отважного дона двуручником, защищая жизнь и честь своего государя.

- Что… ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – громогласно возопил капитан королевской охраны.

Дворяне и прочие присутствующие резко присели, тщась спрятаться от командирского гнева. Патриарх самозабвенно выводил что-то типа «Славься! славься!», пока судья Бруно де Флер не ткнул его под коленку. Старичок рухнул на свое кресло и сквозь слезы счастья посмотрел на окружающий мир.

- Мой повелитель, - весомо проговорил господин с двуручником (на самом деле, меча при нем сейчас не было; оружие, пыхтя от натуги, волок на юных плечах сопровождающий капитана паж), придерживая дона Текило за плечо, - желает знать, как происходит суд над этим оскорбителем нравственности и попрателем законности.

Дон тихо восхитился, как шибко  и ловко воинственный господин справился со словом «попратель». Красивое, однако, слово! Такое живописное и ядреное…

- Вы уже вынесли ему приговор?

Его милость судья Бруно загрыкал-зафыркал, что они приступили к изучению материалов дела. Секретарь суда отвлекся от садистских фантазий, попытался приглушить чувство симпатии, которое расцвело в его холостятской душе в адрес мэтра Адама, и зашуршал пергаментами, подсовывая господам судьям протоколы и доносы.

В этот момент в зал вломился комендант Буше. С охапкой страусиных перьев. Споткнувшись на пороге, он чуть не упал, выпустив из рук свое сокровище, и головы сидящих поблизости украсились пышными султанчиками.

- Тишина! Тишина в зале!! – заорал главный судья, стуча молотком по столу и секретарю. Но дамы не унимались: увидев, что у соседки перо-то лучше, они принялись вырывать нежданно свалившийся на них аксессуар друг у дружки, создавая панику и тихонько визжа от злости и восторга.

- Тишина! Тишина в зале!!! – вопили и судьи, и капитан королевской охраны, и секретарь, но публика окончательно расшалилась.

- Суд удаляется на перерыв! – наконец, сдался господин де Флер.

Пальчиком поманил ожидающего распоряжений хозяина слугу и велел увести подсудимого обратно в камеру, а ему, судье, доставить ему пук перьев, побольше, побольше. Будем в перерыве экспериментировать, однако.

Так закончился первый день заседания по делу дона Текило.

Серая крепость. Месяц Посоха

На утро заседание продолжилось. Бледный секретарь со скорбью в голосе объявил о замене в судейской команде: в связи с отбытием господина Брдрфрмрского на подвиг с драконом и недомоганием временно свалившегося с северной башни  бароном де Флером, нынче третейские обязанности будет исполнять господин Жан-Клим дю Блон, капитан дворцовой охраны. Милости просим!

Злой, как голодный пес, невыспавшийся мэтр Адам обвел пристальным взглядом почтеннейшее и благороднейшее собрание. Буквально пять минут назад у господина мага состоялся пренеприятнъый разговор с коллегой Панчем. Смысл беседы, если передать коротко, состоял в вопросе: почему мэтр Адам, как последняя свинья, должен работать, напрягать свои способности, слушать мысли преступника, свидетелей и прочих, выясняя, кто лжет, кто говорит правду, а мэтр Панч в это время, опять же, как последняя свинья, нажирается эльфийскими винами?

Мэтр Виг, в апартаментах которого происходила ссора, попытался вмешаться, объясняя, что оба его молодые коллеги по Магическому Искусству просто не могут быть последними свиньями одновременно, и вообще, свиньи не работают, а криптозоологи мыслей не читают; мэтр Адам вспылил и чуть не врезал каждому  по мозгам. Фигурально выражаясь. В последний момент спохватился, со скрежетом и посвистом нейтрализовал готовое сорваться имбецилизирующее заклинание, и просто наорал на двух душевно понимающих друг друга криптозоологов. Мэтр Панч пообещал исправиться. Мэтр Виг… посоветовал испытанное народное средство для восстановления душевного равновесия… Нет. Не выпивку. Он еще один способ, оказывается, знал.