Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Юлия Шилова

— А я не понимаю, почему у нас люди любят рассуждать о том, о чем совершенно не знают.

Немного помолчав, я всмотрелась в лицо следователя и, достав платок, промокнула свои слезы.

— А почему вы здесь? Ведь вы же сказали, что Даша не справилась с управлением. Ее убили?

— В этой истории много темных пятен. Сейчас ведется расследование.

— И все-таки у вас есть подозрения?

— Если бы у меня не было подозрений, я бы вряд ли сюда приехал.

Следователь наклонился ближе ко мне и продолжал:

— Пока ваша подруга была у вас в больнице, кто-то залез в бензобак и кинул туда презерватив, наполненный марганцовкой. Когда презерватив растворился в бензине и бензин смешался с марганцовкой, ваша подруга ехала уже на достаточно большой скорости. Затем эта смесь попала в камеру внутреннего сгорания. Если вам известно, то марганцовка выделяет большое количество чистого кислорода, а кислород — это слишком взрывоопасный газ. Произошел сильный взрыв, который повлек за собой заклинивание коленвала. Ваша подруга не справилась с управлением, машина пошла юзом, и ее выбросило с моста. Сейчас мы опрашиваем подозрительных лиц, которые были в тот день на больничной стоянке, но пока нет никакого результата.

— Значит, ее все-таки убили! — крикнула я в сердцах и зарыдала.

Глава 22

Сашка приезжал ко мне каждый день, возил сумки с продуктами, рассказывал анекдоты и пытался хоть как-то отвлечь меня от смерти моей подруги. Я держала в руках сетку с мандаринами и думала о судьбе Дашки, о ее молодости, красоте и сумасшедшем желании жить. Она была подругой от Бога. Бог дал мне ее для того, чтобы я убедилась, что на свете бывают истинные друзья, и тут же забрал ее обратно. Несправедливо. Господи, и почему все так несправедливо?!

— Саша, мне от твоих тупых анекдотов уже плохо становится. — Я крепко сжала пальцами мандарин и подумала о том, что сейчас я обижаю ни в чем не повинного человека, который хочет хоть как-то облегчить мою сложную жизнь и пытается сделать так, чтобы я улыбнулась. — Саша, извини. У меня Дарья из головы не выходит.

Я знаю, как тяжело терять друзей, — грустным голосом произнес Сашка, который, наверно, настолько любил людей, что абсолютно не умел на них обижаться. — Это я дурак. У тебя горе, а я тебя своими анекдотами достаю. А зачем к тебе следователь приходил?

— Потому, что это не несчастный случай. Дарью убили.

— Ее хоронить в Москве будут?

— Да кому она здесь нужна? Тут ее и хоронить-то некому. Домой увезут.

Проводив Сашку до самого выхода, я прижала к себе сетку с мандаринами и сказала жалобным голосом:

— Саша, ну не мотайся ты ко мне каждый день. Я тебя умоляю! Столько времени на меня тратишь и денег.

— Как я могу к тебе не приезжать?! — моментально отреагировал Александр. — Ты же совсем одна! Тебя даже поддержать некому. Я буду конченым гадом, если тебя в таком состоянии одну оставлю.

— Я теперь действительно осталась одна.

— И я про то же. Так что ты меня не выгоняй. Я тебе еще пригожусь, — весело подмигнул мне Сашка и улыбнулся своей открытой и лучезарной улыбкой.

— Ты неисправим! И откуда ты только на мою голову взялся?

— По крайней мере со мной твоя голова не так одинока, как без меня.

— Это верно. Слушай, а ведь таких, как ты, не бывает.

— А какой я?

— Ну такой, не от мира сего.

— Да брось ты. Я мирской, и все мои поступки тоже мирские. Если мы друг другу помогать не будем, то как же тогда страшно будет жить.

— Да и так жить страшно.

— Светка, давай, береги себя. Тебе нельзя нервничать. Тебе ребенка нужно носить. Подругу не вернешь, и ты не виновата в ее смерти.

— Да, конечно, — словно во сне проговорила я и посмотрела вслед уходящему Александру. — Если бы ты только знал, как я виновата в этой смерти. Если бы ты только знал…

Вернувшись в палату, я села на кровать и положила мандарины на тумбочку. Соседка отложила в сторону книгу и бросила взгляд на мандарины.

— Он уже всю палату фруктами завалил. Богатый, что ли, такой?

— Да нет, не богатый.

— А такие гостинцы тебе приносит!

— На последние деньги покупает. Сам недоедает, а мне несет. Угощайтесь.

— Не хочу. Мне дочка всего привезла. Любит?

— Нет, я не дама его сердца. Просто у него душа открытая. Богатая. Я и сама не думала, что такие люди бывают. А оказывается, что они есть.

Перед моими глазами вновь возникла Дашка. То, что она умерла, никак не укладывалось в моей голове, и я не могла свыкнуться с мыслью, что больше ее не увижу. Когда открывалась дверь и в палату входила медицинская сестра, я всегда вздрагивала, потому что надеялась, что следом за ней войдет Дашка. Но чем дольше я лежала в больнице, тем яснее до моего сознания доходило то, что она уже не войдет, что ее нет и что из-за меня убили еще одного ни в чем не повинного человека. Даша видела лицо человека, который решил меня убить. Она хорошо запомнила, как он выглядит.

Даша рассказывала, что, пока я лежала без сознания, она столкнулась с мужчиной, держащим в руках пистолет. По всем описаниям это был Матвей. Увидев перепуганную Дашку и услышав, что из своих квартир выбегают соседи, он бросился прочь и, видимо, не уехал, а затаился где-то у дома.

Я стала восстанавливать картину происшедшего и ощутила жуткую дрожь по всему телу. Если следовать логике, получается, что Дарья ехала со мной в машине «скорой помощи», а следом за «скорой» ехали те, кто меня уже давно ищет. Теперь они знали, в какую больницу меня положили, и видели, как на следующий день к больнице подъехала Дарья и припарковала свою машину на-больничной стоянке. В тот злосчастный день Дарья была у меня до самого вечера, а когда она села в свою машину, то и подумать не могла о том, какая нелепая смерть ее вскоре ожидает.

Я попыталась собраться с мыслями, подошла к окну, посмотрела на больничный двор и еще раз мысленно прокрутила действия тех, кто отправил на тот свет ни в чем не повинную Дарью.

— Значит, следующей буду я! — пронеслось у меня в мозгу.

Преступники упорно ждут моей выписки. Интересно, а где и как убьют меня? Прямо на выходе из больницы? При входе в метро? В квартире? Или тогда, когда я буду переходить улицу?

От всех этих мыслей подкосились ноги. Я тупо смотрела в больничное окно и понимала, что завтра меня уже выписывают из больницы. Завтра, после обеда, я буду обязана взять свою сумочку и идти туда, где мне угрожает опасность. Значит, мой сегодняшний вечер может оказаться последним, потому что завтра меня уже может не быть. Мне захотелось позвонить Сашке и обо всем ему рассказать. Он такой благородный, такой преданный, такой обязательный и такой непонятный… Нам всегда непонятны люди, которые совершают благородные поступки, не требуя ничего взамен. До этого довела нас наша нелегкая жизнь с ее извечными жестокими принципами.

Я с трудом удержала себя от того, чтобы не дойти до телефона и не набрать Сашкин номер. Я понимала, что не имею морального права рисковать жизнью еще одного человека. Я подумала, что уже хватит. Хватит смертей…

Этой ночью я не спала. Я стояла у больничного окна, смотрела на больничный двор и пыталась понять, как мне жить дальше… Куда мне идти? Куда бы я ни пошла и что бы ни делала — меня везде поджидает опасность. Не выдержав, я разрыдалась и, сотрясаясь от всхлипов, закрыла лицо ладонями. Я оплакивала смерть Дашки и свое будущее. Я чувствовала, что еще никогда в жизни не была так загнана в угол. Еще совсем недавно Дарья предложила мне пожить в ее квартире, а теперь Дарьи нет, и мне некуда идти. Везде, где бы я ни находилась, эти люди меня обязательно найдут и со мной расквитаются. Завтра, после обеда, они будут ждать меня у больницы. Они понимают, что меня некому защитить. Значит, завтра — конец. Конец всем моим мучениям, невзгодам и постоянным переживаниям.

Перепуганная моими рыданиями соседка тут же проснулась, встала со своего места и протянула мне полный стакан воды.

— Попей, легче будет.

Я стала жадно пить воду и попыталась успокоиться.

— Что случилось? Ты что плачешь-то?

— Я жить не хочу! — в сердцах произнесла я.

— Вот те раз! Опять все повторяется. Тебя же только с того света вытащили, а ты туда опять собралась. Что значит — жить не хочу?! Нужно жить через не хочу!!!

— Я беременная, — всхлипывала я и тряслась как в лихорадке. — У меня нет ни денег, ни работы, ни жилья. Везде опасно. Вернуться я домой не могу — тоже опасно. Мало того, что вернусь, как побитая собака, которой отпинали бока, так еще и с пузом. Мать в крик. Отец начнет пить и шлюхой называть. Они меня из дома выгонят!

Да никто тебя не выгонит! Родителям ты любой нужна, и они всегда тебя примут. В твоей ситуации бывают сотни девушек. Они возвращаются домой из Москвы беременными, рожают, а их родители помогают растить детей. Дите подрастет, работать пойдешь. Может, и парень какой тебе приглянется. У тебя вся жизнь только начинается, а ты собралась ее заканчивать.