Зловредный старец - Алексей Герасимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что ж, сидя на транзите из Ашшории в Инитар и обратно, да собирая с потока караванов пошлину, можно и забогатеть. Вон, даже дворец весь мрамором облицован, моему не чета. Пусть и поменьше немного, чем Ежиное Гнездо.
Каген, опять же, на восстановление города после штурма не поскупился — понимал, что это теперь, фактически, фасад нашего царства, его парадная, что всех прибывающих извне он должен внушать своим достатком и красотой, а не наводить уныние призраками былого величия.
Долго любоваться пейзажем мне было неуместно — царь все же, не ротозей-побродяжник, слаще морковки ничего не пробовавший, — потому я тронул Репку (торжественный въезд, однако, надо соответствовать) и мы начали спуск с перевала. Валисса рядом ехала молча, глаза ее подозрительно блестели, а вот Асир с Утмиром оживленно оглядывались по сторонам: то стремительно раздающиеся в сторону скалы рассматривали, то, привстав на стременах пытались углядеть сколь далеко тянутся окружающие город тучные поля и плодовые рощи…
— Богатый край, добрый. — Эсли за моей спиной, как он это часто делал, цокнул языком. — Давно никто не грабил.
Невестка чуть заметно вздрогнула, потемнела лицом, но промолчала.
Обогнув город с севера мы подъехали к городским воротам, у которых нас уже поджидал наместник со свитой. С обеих сторон запели рога, ударили по мембранам притороченных к седлам дхолов[24] бамбуковые палочки, взвыли фанфары, затянули протяжно-плачущую песнь флейты, создавая все вместе невообразимую какофонию, подчиненную при том некой непонятной мне музыкальной логике, рождая мелодию одновременно и странную, и отталкивающую, и невообразимым образом притягательную.
Выше взметнулись знамена, и наместник, в сопровождении отстающей всего на пол лошадиных корпуса спутницы выехал на несколько шагов вперед, остановившись прямо передо мной. Музыка стихла, резко, мгновенно, словно ее и не было никогда.
— Благословении Троих вам, государь. — произнес он, склонившись в поклоне, затем, так же отвешивая поклоны, поприветствовал и царское семейство. — Царевна-княгиня.
Поклон.
— Царевич Асир. Царевич Утмир. — поклон, поклон. — Я князь Петрос из Белых Бурундуков, местоблюститель княжеского престола Шехамы.
Он левой рукой указал на свою спутницу.
— А это супруга моя, Гите.
Офигенная супружеская пара — столб и пепельница! Он — длинный, болезненно худой, с жидкими усами и бороденкой, седыми уже более чем наполовину, и унылой вытянутой физиономией. Она — сбитая кругленькая бабешка, невысокая — низенькая даже, — с румяными щечками и озорными глазами… Ну натуральная самка Карлсона.
Знал я, что противоположности притягиваются, но чтоб настолько…
— Мы счастливы приветствовать вас в Шехамалале. И поданные ваши тоже.
Действительно, на стенах города, между листообразных зубцов, наблюдалась толчея из зевак, что тут и там размахивали высунутыми из бойниц ашшорскими флагами, и лишь у ворот ничего подобного не было заметно — только внимательно приглядывающие за толпой фанатов (ну, я на это надеюсь) государя-инока солдаты гарнизона.
А князь, похоже, службу знает, не только по финансовой части силен.
Валиссе он, в качестве управителя домена, достался еще от Кагена — с учетом ее и моего покойного братца отношений, невестка, едва я восстановил Шехамскую Гадюку в фактических правах правительницы, от князя Белых Бурундуков вознамерилась избавиться. Выставлять себя истеричкой и самодуркой, впрочем, ей было некомильфо, поэтому она затребовала полный финансовый отчет о состоянии Шехамы, внимательно его изучила, заказала себе с дочерью по новому парадному платью и выгонять наместника на мороз отчего-то передумала.
Был же у Кагена талант людей подбирать, коли даже Валисса о всех обидах забыла, едва с гроссбухом ознакомилась.
Хотя, скорее, просто решила отыграться на ком-то другом, не столь полезном. Знаю я ее… к сожалению.
* * *После бани — настоящей, с паром, а не того безобразия, что у меня во дворце, — я, вымытый и благодушный, вызвал к себе Нварда. Он, после миссии к Шедаду, поспел догнать царский поезд лишь у въезда на Западный Путь, так что поговорить толком не вышло. Следовало теперь, покуда выдался более или менее свободный вечерок, выслушать его мнение о степени довольства князя Хатикани наградой, да и о прочих подробностях разузнать.
— Ваше величество. — молодой человек поклонился, стоя на пороге.
— А, заходи-заходи, зятек, присаживайся. — я указал ему на кресло. — Благополучно ли съездил с моим поручением?
— Без происшествий, ваше величество. — ответил Тинкин муж, опускаясь на предложенное место.
— Это хорошо, что без. А интересного расскажешь чего?
Нвард, хоть и молод, но весьма неглуп, к тому же, как это пристало кадровому военному, довольно наблюдателен. Разумеется, он получил от меня перед отъездом дополнительные инструкции.
— Князь Арцуд, как и следовало ожидать, находился в Лид-Лагиппе, во дворце Агаси Лиделли. — начал доклад юноша. — Сам владетель в это время пребывал на границе, сопровождал очередной караван переселенцев.
— Лично? Молодец какой.
— Насколько я понял из обмолвок князя Шедада, проводил разведку местности для будущего тракта из Лиделла в Большую степь.
Ну это правильно. В конце-то концов, именно его дружинникам колонистов собирать, а потом сопровождать, дорога с такой точки зрения должна быть удобной именно для этого.
— Министра я застал в разгар совещания с начальниками работ. Князь Софенине не стал удалять их, когда я вручал ему ваше послание, государь, но ознакомившись попросил меня зачитать его всем присутствующим вслух, что я и исполнил. Затем он немедленно надел награду. — Нвард чуть улыбнулся. — Мне показалось, князь был весьма польщен этим знаком, и обрадован, что удалось объявить царскую благодарность публично, пусть и в узком кругу.
— Ну, зная его, можно не сомневаться, что вечером того же дня об этом болтали уже во всех кабаках Лид-Лагиппы. — хмыкнул я. — Стало быть, считаешь, что пока верность князя не под угрозой?
— Ему есть что терять от смены власти. — ответил мой гвардейский свойственник. — Насколько я понял по пути в Лиделл, князь Арцуд каким-то образом убедил всех, что имеет от вас чрезвычайные полномочия — хотя напрямую такого, разумеется, не заявлял, — и понудил местечковых князей выгонять своих кормленцев на дополнительные работы по дорожному строительству, и даже в царских землях смог убедить селян, что тракт строится к их же благу, отчего