Порочен, как грех - Джиллиан Хантер

– Я здесь не посторонний человек, я у себя дома.

И все же он постучал, но в подтверждение своих слов не стал ждать приглашения. К его невыразимому облегчению, Гейбриел стоял у окна, а Элетея сидела в кресле, прямая как штык.

– Прошу прощения, – неловко сказал он. – Я не знал, что ты не одна, Элетея. Надеюсь, твой гость…

Гейбриел обернулся.

Леди Понтсби широко раскрыла глаза.

– Твой гость… – Робин поперхнулся, глядя на подбитый глаз Гейбриела. – Это Элетея вас так?..

Элетея вскочила с места.

– Какое смехотворное предположение!

Леди Понтсби выступила вперед:

– Ничего страшного, дорогая. Ваш брат не хотел вас обидеть. Просто… откуда у вас этот противный синяк, сэр Гейбриел, скажите, если можно?

Гейбриел вздохнул:

– Мне не повезло, – я разнимал дерущихся, и в результате мое лицо использовали как буфер между враждующими сторонами.

Лорд Рексем тревожно всматривался в сестру.

– А эта драка, которую вы, судя по вашим словам, прекратили, была ли она причиной того, что вы столь невежливо покинули Элетею сегодня вечером?

– Не совсем.

– В таком случае мне не очень понятно, что произошло сегодня, – заметил лорд Рексем.

Гейбриел многозначительно посмотрел на Элетею:

– Мне тоже.

– В таком случае, сэр, может быть, вы нас покинете, чтобы моя сестра могла изложить свою версию событий.

Гейбриел мялся и смотрел на Элетею, пока она в конце концов не ответила на его пристальный взгляд.

– Возможно, я так и сделаю, – сказал он в конце концов. – Я приду к вам, как только вы вернетесь в деревню.

Это заявление, судя по всему, озадачило лорда Рексема.

– У вас есть ко мне еще какое-то дело, сэр? – напрямик спросил он, заработав сердитые взгляды и от своей сестры, и от леди Понтсби.

Гейбриел снова вздохнул, взял с кресла шляпу и плащ и с торжественным видом направился к двери.

– С вашего разрешения ваша сестра и я собираемся вступить в брак как можно скорее. Я полагаю, ей хочется устроить свадьбу в деревне. Боскаслы, конечно, будут настаивать на другом. Мне же безразлично, где именно будет происходить венчание, но, как мне кажется, маркиз предпочел бы сыграть эту свадьбу в домашней обстановке, в своем доме.

Леди Понтсби ахнула от восторга. Элетея могла бы отреагировать множеством способов – Робин был слишком изумлен, чтобы обращать на нее внимание, несмотря на ее главную роль в этом неожиданном спектакле. Он был почти готов придушить Гейбриела за оскорбления – предполагаемые, если не определенные. Но теперь, когда Боскасл намерен стать его зятем, ему придется проглотить свои претензии и сделать хорошую мину.

– Но… когда это произошло? – спросил он вслед удаляющемуся Гейбриелу.

– Семь лет, четыре месяца и тринадцать дней назад, если говорить точно. – Гейбриел остановился в дверях и мрачно улыбнулся Элетее. – Прибавьте или отнимите пару часов.

Глава 34

Он не понимал, что он делает, понимал только, что причинил ей боль сегодня ночью и продолжал причинять еще большую. Теперь, когда он показал себя полным дураком перед ней и ее родней, он уже не знал, имеют ли на самом деле значение ее отношения с Одри Уотсон.

Сможет ли он любить ее вечно, если она была тайной куртизанкой? Это не могла быть долгая и успешная карьера, и нельзя сказать, что сам он не водился со жрицами любви и не искал прямых приглашений в заведение Одри. Но ведь есть разница: он мужчина.

И опять-таки он раздавал себя безвозмездно. Куртизанка же по крайней мере устанавливает цену своим милостям.

От одной только мысли, что она ложилась с другим мужчиной из любви или денег, ему делалось плохо.

Как он дошел до столь унизительного для мужчины состояния? Он – страдает! Этому не было объяснения. Но он знал, что никогда в жизни не испытывал столь противоречивых чувств. И не мог представить себе ничего такого, от чего ему могло бы стать еще хуже, – пока не увидел, что у экипажа его поджидают трое двоюродных братьев – Хит, Дрейк и Девон Боскасл – трио черноволосых синеглазых дьяволов.

Он нахмурился и сел напротив Девона.

– Я не в настроении обсуждать мои личные…

– Это Элетея так изукрасила твое лицо? – спросил Девон с сочувственной гримасой. – Если так, я бы сказал, что она тебя очень любит.

Гейбриел раздраженно посмотрел на кузена. Его смущало, насколько они – и по внешности, и по манере держаться – похожи один на другого, что было, как он боялся, доказательством мощи рода Боскаслов.

– Разве у вас нет жен, которые ждут вас дома с вашими шерстяными халатами и мисками овсяной каши?

Дрейк рассмеялся:

– У меня такое ощущение, что скоро ты сам присоединишься к этому почтенному клубу.

Скорее, чем думают все. По крайней мере Гейбриел надеялся, что так оно и будет, если только Элетея не сообщает в данный момент Робину, что она передумала. Он удержался и не оглядывался на особняк, пока карета, покачиваясь, не двинулась по улице. Хорошо уже то, что Боскаслы, зная о его безнадежном влечении к Элетее, не выясняют, насколько он околдован ею.

– А вам не приходит в голову, что мои личные дела вас не касаются?

Девон с насмешкой заметил:

– Ты родился в неправильной семье. У нас не существует понятия «личное дело». Каждый грех или скандал мы совместно изучаем и обсуждаем самым внимательным образом.

– Господи, – пробормотал Гейбриел, воздев глаза к небесам так, будто в его жизни уже случалось, что помощь приходила с этой стороны.

Нет. Это не совсем так. Насколько он помнил, молился он дважды в жизни. Один раз, когда у его матери была сильнейшая лихорадка и врач сказал, что она умрет. Она не умерла. Вторая просьба к Всемогущему была обращена тогда, у позорного столба, когда на площадь выехала карета Элетеи. Он молил Бога, чтобы она его не заметила. Она заметила.

А как насчет того, что он родился в неправильной семье? Он не собирается показывать, что ему приятно быть признанным ею, но это же заставляет его задаваться вопросом – что сталось с его родными, отбившимися от дома братьями? Не важно, сколько раз он сам настойчиво твердил себе, что ему нет дела до исчезнувших братьев, он все равно чувствовал их отсутствие в своей жизни. Есть ли у него племянники и племянницы, которых он никогда не видел? Какая-то часть его души сетовала на эту утрату. Как будто его тело лишилось нескольких частей.

Семья не может излечить все горести, но помогает вынести их.

Хит подался вперед:

– Бодрись, кузен. История твоих грехов не сорвется с наших губ, даже если меня будут пытать изящные ручки моей сестры Эммы. Она презирает низкие сплетни.

– Но это не гарантирует, что другие не станут говорить о твоем дурном поведении на людях, – поторопился добавить Дрейк.