Кому на Руси жить хорошо - Маргарита Полякова

Погрузившись в тяжкие размышления, я и сама не заметила, как миновала лестничный пролет, и вошла в комнату к Данжеру. Боже ж ты мой! На кого он был похож! Неужели злобный враг в ярости рвал василевса, как тузик грелку? Данжер был обмотан бинтами буквально с головы до пят. Просто "Мумия возвращается" какая-то. Я осторожно присела на краешек кровати и взяла Данжера за руку. Рука была теплой и абсолютно безвольной. Бедный, сколько же тебе пришлось вынести! Милый мой, хороший, что же мне с тобой делать-то? С твоими тайнами, недомолвками, бессмертием, врагами… с твоей нечистой сущностью, отвратительным характером, безмерной наглостью… Что же мне с тобой делать? И что мне делать с собой? Со своими глупыми, никчемными чувствами, проснувшимися в самый ненужный момент? Волна совершенно неконтролируемой нежности отравой растеклась по моим жилам, сердце защемило и я, почти не контролируя собственные поступки, наклонилась и прижалась щекой к плечу Данжера. Боже, как хорошо! Как хорошо, тепло уютно и удобно! Я немного полежу так, ладно? Совсем чуть-чуть. Все равно скоро придет Марина и выгонит меня отсюда. Так что я нарушу слегка больничные правила, можно? Ну вот и хорошо…

На этот раз Данжеру повезло. Он проснулся не от боли в связанных конечностях, не от тычков под ребра, и даже не от магической встряски Марты, а просто потому, что выспался. Неужели ему подарили небольшую передышку? Ощущал себя Данжер как-то слишком уютно, удобно и комфортно. Ногами он, правда, пошевелить не мог (да это и немудрено, если учесть, как они поломаны), а вот руки двигались вполне сносно. Да и спина ощущала не холодные камни темницы, а свежее белье мягкой постели. Данжер открыл глаза и с удивлением увидел над собой высокий потолок с росписью. Где он? Данжер попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Он был слишком слаб. Неужели Марта решила таким образом поиграть с ним? Данжер пошевелил затекшим плечом, но тяжесть не ушла. Он с трудом повернул голову, пытаясь выяснить, что его держит и… впал в полный ступор. На его плече удобно устроилась женская головка. Фьяна?! Что она здесь делает? Где они?

Данжер зажмурил глаза и сделал несколько вдохов. Картина не изменилась. Значит это не сон. И не магия. Но, может быть, его преследуют видения? Данжер с трудом оторвал руку от постели, и зарылся пальцами в волосы Фьяны. Боги, как давно ему хотелось это сделать! Как часто Данжер мечтал коснуться этих сумасшедших волос! В них горели костром осенние листья и отражались багровые закаты, в них блестели рыжие солнечные лучи и медово-желтые соты, в них переливались оттенки сливового варенья и спелого баклажана. Нет! Таких видений не бывает! Так что же получается? Неужели Фьяна вытащила его из тюрьмы?! Это было невероятно… Данжер протянул руку, чтобы растормошить Фьяну и все у нее расспросить… но невольно остановился. Ему не хотелось ее будить. Какая разница, когда он узнает истину? Часом раньше, часом позже… Фьяна так удобно спала на его плече, что будить ее было просто кощунством. Данжер даже шикнул на влетевшего в комнату Врангеля, чтоб тот не орал. Вороненок возмущенно нахохлился, но возражать не стал.

— Мы где? Кто мои раны врачевать взялся? — шепотом поинтересовался василевс.

— Лучше бы спросил, как ты сюда попал, — пробормотал Врангель. — Тебя Фьяна, между прочим, практически с того света вытащила. Скажи спасибо ей, да хозяйке этого дома, которая лечить тебя взялась.

Точно! Данжер же слышал рассказы о лекарке знатного рода, живущей за рекой, и умеющей чуть ли не воскрешать мертвых. Похоже, это она и есть. Значит, Фьяне действительно удалось сделать невозможное — выкрасть его прямо у Марты из-под носа. Вот дракониха взбесится, когда увидит! Впрочем… она и так не мало ему нагадила. Данжер ощупал перевязанное бинтами лицо и сквасился. Марта могла бы и не усердствовать. Его и так все боялись…

— Кр-р-расив! — не удержался от ехидного замечания Врангель.

— Летел бы ты отсюда… птица божья, — зловеще предупредил Данжер. — Не то хуже будет.

— Хозяйка дома предложила Фьяне разделить с ней трапезу.

— Поклонись хозяйке, поблагодари. И скажи, что Фьяна со мной решила остаться.

Врангель фыркнул, буркнул что-то про себя, но улетел. А Данжер облегченно вздохнул и счастливо улыбнулся. Он свободен! Свободен! Теперь он сможет вернуться в Фотию, восстановить ее и дождаться того момента, когда Оракул его найдет!

Фьяна заворочалась на его плече и Данжер замер. Неужели он ее разбудил? Нет… Фьяна просто решила устроиться поудобнее. Василевс осторожно приподнялся, неимоверным усилием воли сдержав стон боли, немного подвинулся, освобождая край постели, и Фьяна не замедлила этим воспользоваться. Теперь она оккупировала не часть его плеча, а почти всю его грудь. Данжер вздохнул и обнял Фьяну. Какие же все-таки человеческие самки были разные! И как же Фьяна была не похожа ни на одну из них. Уж Данжеру ли об этом не знать… Он ведь более трехсот лет покупал их, соблазнял, и даже был три раза женат! Василевс осыпал женщин подарками, старался быть к ним внимательным, баловал их… и что? Его боялись, ненавидели и старались избегать.

Когда Марта нанесла ему очередной удар, наложив на него заклятье страха, Данжер пытался с этим бороться. Жил на широкую ногу, чтобы пресечь открытостью глупые слухи, ввел новые законы, защищавшие права женщин, и даже пытался носить маску. Однако маска его от действия заклятья не спасла. И Данжер, разозлившись, просто на все наплевал. Он дракон и ему все равно, нравится ли он людям! Кто эти людишки рядом с ним? Жалкие смертные, чей век короче, чем век черепах и попугаев. Величественные, грозные драконы относились к людям снисходительно, с легкой долей брезгливости. Так же, как сами люди относились бы к тараканам, если бы вдруг выяснили, что те разумны. Данжер прикрыл глаза и погрузился в воспоминания. Нет, он уже не мог презирать людей только на том основании, что он — дракон. Тем более, что он и сам находился в человеческой шкуре. Да и… что греха таить? Люди начали ему нравиться. Конечно, только некоторые, только иногда, но все-таки… все-таки Данжер уже не мог ни относится к ним свысока, ни презирать их.

Как можно было презирать Старота, который не раз закрывал его в бою грудью? А ведь он-то, в отличие от Данжера, не бессмертен. Как можно было презирать старика Дубовича, который невзирая ни на свой возраст, ни на то, что он был калекой, отказывался есть хлеб даром? Данжер снизошел к просьбам старика, доверил ему обучать зеленую молодежь и… ни разу об этом не пожалел. Да что там говорить? А Фьяна? Посторонняя ведьма, ничем с ним не связанная и ничем ему не обязанная? Отправиться за ним бог весть куда, вытащить его из тюрьмы, привезти к лекарке. Да как ей все это удалось? Верно упрекнул его Врангель. Надо было спрашивать не "где я?", а "как это получилось?". Ну, ничего, проснется Фьяна, он у нее все в подробностях и выспросит. Только… пусть она не сейчас проснется, попозже. Данжеру было слишком приятно обнимать ее и вдыхать ее запах. Настолько, что расставаться с этим ощущением совершенно не хотелось.