К дальним берегам - Джил Грегори

— А, входите, капитан… мисс Трент. — Синклер, заметив впечатление, произведенное на девушку открывшейся перед ней сценой, счел необходимым ее ободрить: — Не пугайтесь, мисс Трент, этот преступник больше не сможет причинить вам никакого вреда. Мои люди держат его под контролем.

Бурк с усилием поднял голову, и его глаза сузились в тонкие щелочки. При взгляде на Элизабет он сжал губы. Несмотря на всю силу обрушившихся на него ударов, пленник неожиданно показался всем очень опасным.

— Входите, входите, моя дорогая, — продолжал Синклер, и в его голосе сквозь добродушную снисходительность послышалось легкое нетерпение. — Входите, прошу вас. Поверьте, нет никаких причин бояться.

Но Элизабет все еще стояла без движения. Казалось, она ничего не слышит. Алекс и Элизабет смотрели друг на друга не отрываясь.

Синклер переводил прищуренные глаза с Александра Бурка на девушку и обратно. Здесь происходило нечто, чего он не понимал. Между двумя парами глаз, казалось, проскакивали искры. Девушка побледнела как полотно. Бурк, наоборот, вспыхнул, задышал часто и отрывисто, но Синклер теперь подозревал, что это вовсе не было связано с полученными им ударами. Майор терялся в догадках. Почему между этими двумя людьми такая напряженность? Вдруг он догадался. Может быть, есть нечто, о чем не поведал капитан захваченного торгового судна. Может быть, та версия, которую девушка рассказала Мабри, не является правдой или, во всяком случае, не полной правдой. Уголки губ Синклера поползли вверх. Он постарается все разузнать. О да, он все разузнает!

Капитан Мабри взял ее руку и почти насильно ввел в комнату. Она казалась оглушенной, и он, наклонившись к уху, заговорил вполголоса, пытаясь привести ее в чувство:

— Элизабет, что случилось? Он ничего не сможет больше вам сделать, не надо его бояться. Элизабет…

— Капитан Бурк! — бросил Синклер. Его голос звучал холодно и многозначительно. — Ответьте, пожалуйста, почему мисс Трент так реагирует на ваше присутствие? Вы утверждаете, что с ней обращались очень хорошо. Но ее поведение свидетельствует об обратном, вам не кажется?

— Почему бы вам не задать этот вопрос самой мисс Трент, майор? Почему я должен объяснять ее поведение? Она не имеет ко мне никакого отношения.

В его голосе слышалась горечь, и после этих слов девушка начала возвращаться к жизни: оживилась и постаралась крепче ухватиться за капитана Мабри, как бы ища у него поддержки.

— Алекс… капитан Бурк… — прошептала она едва слышным шепотом.

Бурк прервал ее резко и бесцеремонно:

— Пожалуйста, мисс Трент, обращайтесь к майору Синклеру, здесь он задает вопросы. Как я уже сказал, ни вы, ни ваше поведение меня не касаются.

Она остолбенела. Гвардейцы схватили пленника за руки и поставили на ноги.

— В конце концов, — огрызнулся он, — вам же известно, что я думаю об обществе всяких испорченных аристократических шлюх! Мое мнение с тех пор не изменилось.

Теперь наступила ее очередь вспыхнуть.

— А вы, капитан, так и не приобрели хороших манер, — отпарировала она и, повернувшись к майору Синклеру, одарила его ослепительной улыбкой и протянула ему руку.

— Добрый день, майор. Я должна извиниться за свое поведение, умоляю вас, скажите, что вы меня прощаете. — Он кивнул, и ее улыбка стала еще ослепительней. — Как мило! Вы понимаете, я просто почувствовала замешательство, увидев здесь капитана Бурка. Ведь, несмотря на то что он обращался со мной хорошо во время моего плена, все же, боюсь, испытываю к нему глубокую неприязнь.

Да, именно так должна вести себя высокородная аристократка, которой приходится обсуждать неблаговидные поступки своих слуг. Казалось, она совершенно забыла о присутствии Бурка, все еще стоящего между двумя гвардейцами в трех шагах от нее. Элизабет продолжала вкрадчивым голосом, глазами пытаясь обольстить майора, в то время как ее улыбка должна была развеять подозрения и смягчить его проницательный взгляд:

— Вы должны понять мое огорчение, когда, войдя в комнату, я обнаружила человека, к которому испытываю отвращение с первого момента нашего знакомства. Роберт, вы это понимаете?

— Конечно. — Капитан Мабри покровительственным жестом обнял ее за плечи и с презрительной миной обернулся к Бурку, который с неприкрытой ненавистью смотрел на Элизабет. — Должно быть, это было мучительно страшно, моя дорогая, провести столько времени в море с таким человеком. Ваши чувства совершенно понятны. Надеюсь, майор с этим согласится.

Синклер ответил коротким кивком головы, но в стекляшках его глаз при этом появилась какая-то отчужденность.

— Пожалуйста, садитесь, мисс Трент… капитан Мабри, — процедил он. — Охрана, уведите отсюда этого крысиного ублюдка, да-да, туда же, где и остальные. — Пока гвардейцы тащили узника к двери, Синклер заметил, что девушка закрыла рот ладонью и посмотрела в сторону. Но в дверях вдруг произошло неожиданное: Бурк с внезапной силой стряхнул с себя охранников и повернулся к тем трем, которые сидели у стола.

Ясно, что обращался он только к девушке, его глаза только ее сверлили немилосердным и безжалостным взглядом.

— Ты всегда разыгрывала из себя настоящую леди, Лиззи, — прорычал он низким голосом. — И у тебя это получалось очень хорошо — почти всегда.

В это время собравшиеся с силами гвардейцы снова схватили его с обеих сторон и грубо вытолкнули из комнаты. Если не считать приглушенных звуков драки в коридоре, воцарилась полная тишина.

Элизабет Трент глубоко вздохнула. Томас Синклер и Роберт Мабри вместе уставились на нее, выражая разные степени любопытства и как бы ожидая от нее объяснений по поводу последней выходки Бурка. Однако она просто пожала плечами:

— Как вы заметили, майор, мои чувства к капитану Бурку в высшей степени взаимны. Теперь вы можете себе представить, насколько неприятным для нас было плавание на одном корабле.

Разговор продолжился, майор Синклер задавал обычные в таком случае вопросы, Элизабет Трент отвечала на них с бесстрастной готовностью и хладнокровием. Тем не менее эхо заключительных слов Бурка все еще отдавалось в головах трех сидящих в комнате людей, и хотя в дальнейшем никто из них ни словом не обмолвился об инциденте, он не был забыт.

Когда Элизабет Трент и Роберт Мабри покинули комнату, майор Томас Синклер откинулся на спинку стула и стал рассеянно рассматривать потолок. Все его подозрения усилились. Он вновь мысленно воспроизводил в деталях только что состоявшуюся встречу. На губах играла улыбка. Снова и снова лицо и фигура Элизабет Трент проплывали перед его мысленным взором, а улыбка становилась все более широкой.