Крошка-месть (сборник) - Светлана Алешина

Впрочем, его больше нет. Если бы они не сделали этого, все было бы нормально. Это их бог покарал.

Она закрыла глаза.

Есть выход. Один выход есть всегда…

Она знала его.

Она совершенно спокойно прошла в ванную комнату. Взяла в руки его бритву. Налила воду.

Какое-то время сидела на краешке ванны и курила. Голова была пустой, и она впервые за многие дни почувствовала себя абсолютно спокойной.

Наверное, потому, что она знала: теперь ее никто не сможет побеспокоить.

За окном сгущались ночные тени.

Я вижу все это в последний раз, без всякой жалости подумала она и сказала вслух, едва слышным шепотом:

– И слава богу…

Глава 11

Дав Пенсу последние ценные указания, я набрала номер и передала ему трубку.

Да уж, критически осмотрела я выразительно-страдальческую физиономию моего друга. Какая безнравственность – заставлять этого человека лгать!

«И заниматься шантажом», – услужливо подсказал внутренний голос.

Да пошел бы ты, огрызнулась я. Цель оправдывает средства.

Другого способа прощупать почву у меня нет.

Однако Пенс меня поразил. Вот уж сколько с ним общаюсь, а не предполагала в нем такого незаурядного актерского дарования!

Как только на другом конце провода подняли трубку, Пенс преобразился. Его взор стал туманным и лишенным мысли, а голос…

– Хай! – произнес мой Пенс так, будто не переставал гонять во рту «Дирол». – Это я.

Там некоторое время озадаченно молчали. Пенс тоже талантливо держал паузу. Его о чем-то спросили. Догадываюсь, что это был вопрос: «Кто вы?» Потому как Пенс сказал развязно:

– Конь в пальто. Не делай вид, что не знаешь, по какому поводу тебе звонят. Ну, чтобы ты легче догадался, поскольку, судя по всему, мозги у тебя перестали варить…

Тут он мерзко хихикнул – я даже отшатнулась, не веря своим ушам! И это мой рыцарь…

Так вот, он хихикнул, как порочная девица, и пропел:

– А у Та-ани на флэту… Ну, как? Вспомнил? Или тебя тоже шарахнули нечаянно по кумполу и ты стал соображать еще хуже?

«Сердцеед» продолжал молчать.

– Послушай, давай решим эту кретинскую проблему, а? – потерял терпение Пенсов персонаж. – Ты спокойно приносишь нам деньги, и мы расходимся. С миром. Ты же не хочешь плакать кровавыми слезами, да? Мы тоже не чужды милосердия. По-моему, есть смысл встретиться!

Трам-с!

Трубку повесили.

– Не понимаю, зачем тебе это было нужно? – выдохнул Пенс. – Надеюсь, что ты мне это объяснишь.

– Непременно объясню, – пообещала я, нежно целуя его в губы. – Вот только сама все пойму и сразу приступлю к объяснениям!

– Как? – вытаращился на меня Пенс с безграничным возмущением. – Я тут придуривался, а ты даже не знаешь, зачем я это делал?

– Сережка, я действительно пока не могу связать все воедино, – развела я руками. – Я просто пытаюсь проверить свои слабенькие догадки, вот и все! И надеюсь, после нашей разведки боем завтра все прояснится… Если не прояснится завтра, все равно решится быстрее! Не обижайся, ладно?

– Жалко, что это ты, – искренне сказал он. – На тебя я совсем не могу злиться. Вот другую я бы с удовольствием отшлепал!

– Господи, как это не оригинально! – проговорила я с тяжелым вздохом и шагнула в подъезд, послав на прощание Пенсу воздушный поцелуй.

Дело в том, что меня хочет отшлепать и даже выпороть такая толпа разъяренных людей, что Пенсу бедному вовеки не дождаться очереди!

Домой я приплелась страшно усталая, но почти успокоившаяся.

Вот, оказывается, зачем нужны мужчины! Чтобы успокоили тебя в нужную минуту! А я-то все не могла понять этих странных женщин, которые посвящают большую часть времени поиску партнеров! У них просто с нервами не все в порядке…

Кстати, слово «партнер»… Как-то не подходит оно Пенсу!

Опошляет это словечко его светлый образ в моих глазах. Так что не буду я называть его партнером.

Я втащила себя в квартиру и упала в кресло.

Мать только приподняла голову от книги и удовлетворенно хмыкнула.

– Вид у тебя, дочь моя, как у свежевыловленной утопленницы!

Судя по ее улыбке, этот факт ее не беспокоил.

– И сколько я там провалялась, в болотистой тине? – полюбопытствовала я.

– Да с неделю, наверное, – пожала плечами мама. – Если не больше…

– Ну, конечно, – фыркнула я. – Дочь рискует жизнью, зарабатывая деньги на кусочек хлеба, а мать издевается над несчастной вместо сочувствия!

– Так я и знала, что рано или поздно ты примешься попрекать меня куском хлеба, – обрадованно воскликнула она. – Я тебя на эту странную работу не гнала, между прочим. Вот диджеем, например, устроилась бы. Язык у тебя без костей, и трепалась бы денно и нощно.

– Вот выгонят меня, пойду диджеем, – согласилась я. – Буду передавать тебе приветы и без конца отравлять существование голосом Филиппа Киркорова…

– Тогда мне придется стать матерью-убийцей, – вздохнула она.

– Ну, просто Тараска Бульба, – хмыкнула я.

Вот про Тараску зря я вспомнила!

Мое настроение сразу начало угасать, мир окрасился черными красками.

– Вообще-то я сегодня ужасно устала, – пожаловалась я. – И спать хочу. И от голода умираю.

В маме наконец-то проснулась совесть, и она поднялась, отложив книгу.

– Ладно, бедное голодное дитя! Сейчас я что-нибудь придумаю, чтобы не быть причиной твоей безвременной кончины!

Я лежала и рассматривала световое пятно на потолке. Сон, как я и ожидала, не спешил ко мне.

Стоило мне закрыть глаза, как перед ними возникал окрашенный в красное «ирокез» Тарасюка или Таня.

Ванцов сказал, что ее сначала убили, а потом наполнили ванну водой…

И получалось, что убийца неплохо был с Таней знаком. Ведь дверь ему открыла она.

Если, конечно, он не шел за ней, чтобы потом, ворвавшись следом…

Черт!

Если я не перестану думать об этом, я не усну. Вторая бессонная ночь бог знает к чему приведет меня. Мой умственный коэффициент снизится до дебильного!

Многого тогда от меня добьешься?

А посему надо спать, милая барышня Саша!

Я включила музыку и закрыла глаза.

Кенди Найт пела своим хрупким голосом о любви, и я понемногу расслаблялась.

Все спокойнее становилось мое дыхание. И уходила в небытие Таня, держа почему-то за руку Тараску, и им все на свете прощалось как убиенным…

Я засыпала.

Мне снились байкеры. Как в американском фильме. То есть это были не наши байкеры, а такие кондовые, с квадратными мордами и в фашистских касках. Своей комплекцией они могли потягаться с чемпионами по реслингу. Судя по выражению их лиц, уровнем интеллекта тоже.

Они стояли на ночной дороге, сбившись в стаю, как голодные шакалы, и таращились в темноту.

Я прекрасно знала, кого они ждут.

Они ждали меня.

Чтобы потягаться со мной в скорости, только ставкой в нашей игре была жизнь Пенса.

Я знала, что мне во что бы то ни стало надо обыграть этих козлов. Поэтому я шагнула в их круг, и…

Телефон надрывался так, что все чертовы байкеры разбежались.

Я проснулась и схватила свой мобильник.

– Алло, – проговорила я сонным голосом.

За окном уже было достаточно светло, но все же не настолько, чтобы мне захотелось вскочить и бодро встретить наступающий день. Честно говоря, я проспала бы еще часов пять как минимум!

– Сашка?

Голос Ларикова был приглушенным, будто он тоже боялся разбудить свою драгоценную Лизу.

– Ну, я, конечно, – проворчала я. – Тебя осенила гениальная мысль?

Часы показывали половину шестого утра.

– Саш, только что позвонил Ванцов. Мать Тарасюка нашли в ванной…

Я подскочила на кровати.

– Что?

– Она покончила с собой, Сашка! Ее не убили.

– И то слава богу, – пробормотала я. – В нашем деле, похоже, и самоубийства можно расценить как подарки судьбы.

– Ну, если учесть, что она была важным свидетелем, я не нахожу это подарком.

– Да я тоже не прыгаю на кровати от восторга. Мне ее все-таки жалко. Несчастная женщина…

– Саш, дело в том, что перед смертью она позвонила в милицию и призналась в похищении Алисы. Собственно, поэтому ее и нашли. Милиция приехала – а она уже мертвая, с перерезанными венами… Они сказали, это был акт отчаяния. Так что дело можно закрывать.

– Ага, – кивнула я. – Если бы не было заказчика этого славного деяния, я бы так и поступила. Но есть одно «но», Андрей!

– Саша!

– Нет, ты меня послушай, а? Им это заказали. Понимаешь? Повторяю – есть заказчик. Полная гнусь, между прочим!

– И на чем ты основываешься?

– Если бы его не было, Ларчик, Таня была бы жива. Ее убрали потому, что она знала, кто он. Или узнала… Поверь мне, мать Тарасюка ее убивать бы не стала, а Тарасюк к тому моменту был сам убит. Так что прости, но я настаиваю на том, что дело закрывать нельзя.

– Даже если нам не заплатят?

– Они заплатят, – сказала я. – По простой причине. Все это крутится вокруг маленькой Алисы и семейства Аржановых. И пока чертов заказчик на свободе, семья Аржановых в опасности! Судя по его манерам, он не самый порядочный человек на свете, а сейчас и вовсе стал напоминать мне голодного и злого койота!