Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево - Олег Рой

— Ну вот когда не будешь, тогда и поговорим, — усмехнулась она. — А пока иди собери себе что-нибудь на завтрак. Кстати, мать твоя в магазин сейчас пойдет, сказать ей, чтоб подождала тебя?

— Да, пожалуйста, — торопливо попросила Алика и мысленно вздохнула с облегчением — кажется, гроза миновала…

В то утро Ирина проснулась совсем рано, еще только-только рассветало. Спала она, получается, всего часа три, но тем не менее, несмотря на вчерашние треволнения, чувствовала себя свежей и отдохнувшей.

Она взглянула на Алику, которая разметалась на своей кровати, раскинув в стороны худые руки и ноги. Во сне дочка казалась такой маленькой и такой беззащитной… В душе Ирины поднялась волна нежности. «Совсем еще ребенок… — подумала она. — Ума — как у младенца. Господи, спасибо тебе, что уберег от беды…»

Прикрыв дочь сбившимся клетчатым пледом и убрав непослушную прядь волос, выбившуюся ей на лицо, Ирина осторожно, чтобы не разбудить, погладила Алику по голове, потом тихонько оделась и вышла на улицу. В глазах предательски пощипывало.

Во дворе стоял плотный туман, такой, что от крыльца летник был еле различим. Ирина усмехнулась про себя: у нее уже вошло в привычку, выходя из дома, первым делом смотреть на строящийся летник — даже в такое время дня, когда там не было и не могло быть Ивана… Из тумана, как тюлень из проруби, вынырнул перманентно довольный жизнью Пушок, и Ирина погладила добродушную псину по мокрой шерсти между ушами. Постояв немного, она пошла по дорожке к привычному «месту для курения» — лавочке под высокой грушей, на которой уже зрели тугие плоды величиной со спичечный коробок.

Извлеченная из мятой пачки сигарета была влажной и никак не хотела зажигаться, когда наконец огонек расцвел на ее кончике, Ирина услышала позади тихие шаги. И ей даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что это Владимир — вот уже полтора месяца они с зятем вот так случайно встречались на этой лавочке почти каждый день, а иногда и несколько раз за день.

— Тоже не спится? — спросила она.

— Да как-то… — Володя прикурил от сигареты Ирины, которую та, не задавая лишних вопросов, протянула ему. — Все после вчерашнего успокоиться не могу.

— Честно сказать, я тоже, — поделилась Ирина. — Страшно подумать, что было бы, если б мы с Иваном приехали хотя бы чуть позже…

— Тебе все-таки нужно было не слушать его и позвонить мне, — сердито заявил Владимир.

Ирина, которой, если честно, и самой вчера хотелось сделать Кириллу с Тохой пару хирургических операций без малейших к тому медицинских показаний, тем не менее нашла в себе силы отрицательно качнуть головой:

— Володя, Иван вчера все правильно сказал. Ты не смог бы ничего им предъявить. И эта история обернулась бы только еще одним скандалом, стрессом и позором для Алики. А ей и так тяжело. Я же понимаю, почему она поехала с этими уродами. Не потому, что она распущенная, не такая уж она распущенная, хоть и дурочка, конечно. А все потому, что они с Артемом поссорились…

— Железная у вас, женщин, логика, — хмыкнул Володя, щелчком сбивая с сигареты столбик пепла. — Назло маме с папой отморожу нос и уши. Думаешь, это она Темке мстила таким образом?

— Ну, вроде того, — пожала плечами Ирина. — Конечно, она не предполагала, что все так закончится… Но на Артема явно злилась. Она ж в него влюблена по уши…

— Ну да, а он с Ваниной Катькой хороводится, — хмыкнул Владимир. — А она тоже та еще штучка…

— Тебе она не нравится? — уточнила Ира.

Владимир покачал головой:

— Совсем не нравится. Пустая, глупая, вредная, капризная… Вся в мать.

Через некоторое время Володя все-таки ушел досыпать, а Ирина поднялась на веранду и села на лавку с книжкой, но никак не могла сосредоточиться на том, что читала, мысли ее были далеко. Если Марина, как уверяет Владимир, пустая, глупая, вредная и капризная, то просто не может быть, чтобы Иван до сих пор любил ее. Он же умный человек и хорошо разбирается в людях… Сразу понял, насколько им с Аликой не нужен и даже был бы опасен новый скандал. Ведь эти ублюдки из Москвы, а значит, случившееся наверняка стало бы достоянием прессы… Интересно, а что все-таки в первую очередь двигало Иваном — сочувствие к Алике или же желание уберечь от неприятностей ее мать? Может, все-таки второе? Может, она, Ирина, не так уж и заблуждается, когда надеется, что небезразлична Ивану? Вчера он так смотрел на нее и так вел себя с ней…

В то утро Иван не пришел к ним работать в летнике, Ира расстроилась, но не позволила себе зацикливаться на этом. Мало ли, какие у него могут быть дела. Может, просто отоспаться хочет и придет попозже, к обеду… И ей захотелось сделать его сегодня особенно вкусным. Она дождалась Алику и отправилась вместе с ней в магазин за продуктами.

По молчаливому соглашению обсуждать вчерашнее происшествие мать и дочь не стали. Говорили о нейтральных вещах, решали, что купить и что и как состряпать на обед — Алика сама вызвалась помочь с готовкой. Им пришла в голову мысль побаловать домашних шоколадно-фруктовым тортом без выпечки — когда-то в молодости, когда у Ирины еще было время готовить, это было ее коронное блюдо. Но для такого торта требовалось желе, и мать с дочерью отправились за ним не в ближайший маленький магазин, а в супермаркет подальше от дома, значительно крупнее и с бо́льшим ассортиментом товаров. Ходили по залу, долго выбирали, наконец, вышли из магазина, нагруженные покупками, и у самого входа столкнулись с Иваном.

Иван был не один, а в сопровождении двух женщин, точнее, одной женщины и одной молоденькой девушки. Сразу бросалось в глаза, что они сильно похожи друг на друга. Даже несмотря на то что мать была блондинка, а дочь брюнетка, издали они казались чуть ли не близнецами. Одинаковая походка, одинаковая манера двигаться, одного роста, обе с хорошими фигурами, обе смазливые, но какие-то неприятные, обе ухожены и одеты в одном стиле и даже в одной цветовой гамме — хоть модно, в брендовую одежду, но без особого вкуса.

Завидев Ирину и Алику, Иван остановился, по его лицу пробежала тень, и Ира невольно отметила, что впервые видит его озадаченным и даже слегка растерянным. Раньше, даже во время драки, он всегда выглядел спокойным, уверенным и невозмутимым. Или просто ей так казалось, и она выдавала желаемое за действительное?

Все остановились, поздоровались, после чего Иван проговорил:

— Познакомьтесь, это моя жена Марина и дочь Катя.

То, что он представил их Ирине с Аликой, а не наоборот, Ире понравилось. Но она тут же невольно отметила, что Иван не добавил к слову «жена» эпитет «бывшая». А это был плохой знак.

Марина улыбнулась ей натянутой улыбкой и проговорила не без яда в голосе:

— Так вот вы какая, Ирина Невельская… А на экране вы кажетесь моложе и интереснее. Конечно, это понятно — кино, грим, визажисты…

— Спасибо, мне тоже очень приятно с вами познакомиться, — светским тоном ответила Ирина и поймала восхищенный взгляд Алики. «Молодец, мама, так ее!» — явно читалось в ее глазах.

— А ты Алика? — обратилась к ней тем временем Катя. — Мне Темочка про тебя говорил.

Ира заметила, как дочь слегка переменилась в лице — явно испугалась, что Артем рассказал что-то не то.

— И что же он говорил? — спросила Алика, очень постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно более равнодушно.

— Ну… — замялась Катя, — сказал, что вы познакомились и что с тобой интересно. Он вообще много о тебе говорил. Не будь это Темочка, я бы заревновала. — Она засмеялась так, будто сказала что-то крайне остроумное. — Но в нем я полностью уверена!

После такого вот краткого обмена любезностями они быстро разошлись, и, судя по всему, никто из-за этого особенно не расстроился. Включая Ивана, который, если не считать прощания, больше не произнес ни слова.

На обратном пути к дому мать и дочь молчали, каждая думала о своем. Алика только раз пробормотала себе под нос: «Темочка!.. Фу, гадость какая! Как младенца называет! Или собачку…» Ирина на это ничего не ответила, она была занята своими мыслями. Зачем приехала Марина? Ну, Катя, понятно, она, может, захотела повидаться с отцом, да и парень у нее здесь… Но Марина?! Она же бросила Ивана, сама порвала с ним! А если она надумала вернуться?..

В тот день Иван у них не появился. Правда, на другое утро пришел и работал как ни в чем ни бывало, но о Марине не сказал ни слова и вообще, как показалось Ире, начал избегать такого частого и задушевного общения, которое было у них раньше. Из гордости Ирина не только не стала ни о чем расспрашивать, но и сама начала обходить Ивана стороной, не думая о том, что это может выглядеть демонстративно. Она больше не приходила в летник, чтобы принести строителям холодного морсу или чтобы спросить о чем-то, не чистила овощи на веранде, не искала себе дел во дворе и, даже напротив, старалась днем уходить в огород или на луг, чтобы меньше бывать дома. А Иван, казалось, этого вообще не замечал, чем подтверждал худшие опасения Ирины.