Альпинист. Книга 2 - Тим Волков

— Андрей, ты как считаешь, Клим верно поступил? — спросил вдруг Володька. — Ну то есть я имею ввиду, не то, что он нас вырубил. Это, конечно же, не правильно. Я про другое.

— Не понимаю тебя, Володя. Ты спрашиваешь, верно ли он поступил, а сам держишься за голову, которая по всей видимости у тебя еще не отошла от удара! Мне кажется ты сам отвечаешь на свой вопрос.

Володька улыбнулся.

— Я же говорю, что про другое. Понятно, что он поступил плохо. Но что, если ему предложили что-то такое, от чего он не смог отказаться?

— Продать друзей за деньги? Считаешь это правильным?

— Я не про деньги.

— А про что тогда?

— Про мечту.

Я вопросительно глянул на парня. Его слова меня сбивали с толку. Я не понимал, что он хочет до меня донести. Пытается оправдать Клима? Или правда хочет разобраться в его глубинных мотивах? Не замечал за Володькой раньше такого.

— Я просто подумал тут, а что если Климу предложили сделать такой ужасный поступок взамен на осуществление мечты? Вот у тебя есть мечта? Наверняка есть.

Я пожал плечами.

— Не думал об этом.

— Ну, допустим, хочешь ты подняться на Массив Винсон, самую высокую гору в Антарктиде. Или на Чогори. Понятно, что никто не пустит тебя туда просто так. Но вот тебе предложили — сделай плохое и дадим, организуем, устроим. Или, допустим, человек всю жизнь хотел Марианскую впадину посмотреть. Кто это ему разрешит? Да никто! Он же не ученый, не океанограф. Там батискаф нужно, разрешения всякие, целая научная экспедиция! А тут выбор: сделай и получишь.

— А ты бы как поступил, будь у тебя такой выбор?

— Да причем здесь я⁈ — разозлился Володька. — Я же тебя спрашиваю. Чтобы конкретно ты выбрал бы.

— Это — моральный выбор, — ответил я, размышляя над серьезным вопросом парня. — Возможность лично выбрать, как поступить и осознавать, что несешь ответственность за свой выбор. Он от многого зависит. От собственных убеждений, принципов, воспитания и опыта. Лично я бы не принял такое предложение. Предать людей, даже из-за мечты — это ниже моих принципов. С каким бы чувством я потом лез на этот Массив Винсон или погружался бы в Марианскую впадину, понимая разумом, какой ценой мне это далось?

Володька надолго замолчал. Потом, уже поднимаясь на склон, тихо буркнул:

— А он пошел до конца за своей мечтой.

Мы лезли наверх, поражаясь тому, как туда забралась Леся. Видимо страх придавал ей сил. А вот наши силы были уже на исходе, что было не удивительно, я протопал за сегодня столько, сколько никогда еще не ходил.

Но нам повезло. Вскоре мы увидели четкие следы, ведущие к ледяной стене, возле которой лежали вещи девушки — ледоруб и шапка.

— Леся! — крикнул я, и рванул вперед.

Впереди показалось какое-то шевеление.

— Андрей! — раздался вдруг знакомый голос.

Это была Леся. Я оглянулся и увидел, что девушка сидела в биваке, который сама успела сделать и укрыться от холода. Увидев нас, девушка выскочила наружу и отчаянно нам жестикулировала.

— Андрей!

— Леся, мы тебя спасем! — крикнул я, обрадовавшись, что с ней все в порядке.

Но вид у девушки был не радостный. Напротив, едва заметив моего спутника, она вдруг встревожилась и заметно напряглась. А потом, схватив вдруг в руки ледоруб, истошно закричала:

— Андрей! Берегись! Володька предатель!

Ветер подхватил эти слова и швырнул их мне прямо в лицо колючим плотным снегом.

Глава 24

Штурм

— Я не предал свою мечту, понимаешь? Я шел к ней до конца. Пик Победы — это так, хоть и значимое событие, но не моя мечта. Тем более не я руководитель группы, хотя думал, что им стану. Но я не в обиде, Андрей. Правда. Ты действительно достоин этой должности и тебя назначили справедливо, тут без вопросов. Даже рад за тебя, что все так сложилось.

— Володька… — только и смог вымолвить я. — Как же так?

Парень покачал головой.

— Прости, Андрюха. Хотя, едва ли ты простишь. И едва ли поймешь. Но я шел к своей мечте. Да, весьма жестко. Но это мой путь.

— Что они предложили тебе?

— Участие в международной экспедиции на Джомолунгму. Величайшая вершина мира, легендарная, восемь с половиной тысяч метров. Да мне ли тебе рассказывать? Ты сам прекрасно знаешь, что это за гора.

— Ты правда думаешь, что они дадут тебе обещанное? Они предадут тебя. Используют и тут же выкинут в мусорку, как использованный ненужный товар. Как салфетку.

— У меня в кармане уже часть документов.

— Они могут напечатать любой документ. Он не стоит и ломаного гроша. Володька, ты же умный парень. Неужели ты этого не понимаешь?

И я вдруг понял, что и в самом деле не понимает. Мечта его была слишком большой — еще бы, Джомолунгма! — она загородила собой весь свет и обзор, и он уже не видел ничего, кроме горы. Как бывает, когда слишком яркий свет бьет в глаза и человек перестает что-то видеть, слепнет, так и мечта ослепила его, не давая понять реальность.

А вот я видел. Я встречался с Вектором и понимал что это за человек. Он пообещает все, что угодно. И непременно обманет.

— После того, как все будет здесь закончено, я отправлюсь в аэропорт — там меня будет ждать небольшой самолет. Потом — переход границы и подготовка. Долгая, около двух лет. Но оно того стоит. Пойдем по маршруту Эдмунда Хиллари, первого покорителя горы, через Южное седло. Представляешь?

Говоря это, парень выглядел счастливым мальчиком, которому отсыпали целый грузовик конфет. Он светился от радости.

— Володька… — сокрушенно пробормотал я. — Что же ты натворил? Все у нас было впереди, понимаешь? Покорили бы Победу, о нас бы заговорили. Не сейчас, но через год, собрались бы в Спорткомитете, предложили бы и эту идею — взойти на Джомолунгму. Думаешь, не поддержали бы нас?

Володька усмехнулся.

— Ты правда веришь, в то, что сейчас говоришь? Советский союз никогда еще не восходил на эту гору. И едва ли взойдет в ближайшие лет десять. А я хочу туда прямо сейчас! Я иду за мечтой, Андрей. Вот в чем наше отличие. Ты остановишься, если на пути встанут друзья. Я — нет. Пусть это звучит жестоко, мерзко, гадко — называй, как хочешь. Но это так. Победителей не судят. И когда я буду там, на вершине мира, на Джомолунгме, именно об этом и буду думать — победителей не судят. А я буду победителем.

Володька взял в руки ледоруб, прищурился.

— А теперь извини, Андрей. Не принимай близко к сердцу. Так надо. Для дела надо. Приятно было с тобой иметь дело.

И двинул на меня.

— Андрей! Берегись! — крикнула Леся.

Но я ожидал такого поворота событий и потому встретил удар ледоруба своим. Наши инструменты звякнули друг об друга, высекая искры, словно настоящие мечи.

Володька был крепок, силен. Я же — ослаблен долгим переходом. Да и разряженный воздух горной высоты не способствовал схватке. Но когда на тебя летит ледоруб, тут уж не до слабости. Отбивай — иначе умрешь.

Еще одна атака. Я увернулся, попытался поставить противнику подсечку.

Но Володька оказался на чеку. Он тоже одно время ходил на секцию бокса и потому достойно бился.

Я пропустил прямой в скулу, попятился назад. И едва не полетел вниз, в снежный обрыв. В последний момент удалось выкинуть ледоруб вперед и зацепиться. Володька бросился ко мне, но я увернулся и от выпада и парень чуть сам не улетел вниз.

— Вставай! — рявкнул он.

Володька теперь был словно чужой, будто какая-то иная сущность, злая, черная, поселилась в его теле, заняла его разум. И даже лицо, до того добродушное, округлое, вдруг стало каким-то угловатым, жутким.

— Вставай! Поднимайся! — повторил он, не желая рисковать и пытаться сбросить меня с высоты.

Я подтянулся, встал.

— Володька, одумайся, пока не поздно! — попытался достучаться до него я.

Но было бесполезно. Парень не произнес даже слова. Вновь ринулся в атаку.

Ледоруб просвистел у самого моего виска. Это прибавило адреналина, он вскипел в крови, заставляя ощутить мир особенно остро, во все его деталях, будто кто-то выкрутил все настройки на максимум. А еще он загасил страх, сковывающий движения. Страх не за себя, но за друга, которому я инстинктивно боялся причинить вред, не смотря даже на то, что он хотел оприходовать меня ледорубом.

Я стиснул зубы. И контратаковал.

Серия коротких прямых прошла кучно, отбив парня назад. Два тычка слева, и плотный апперкот. Все удары достигли цели, заставляя противника поплыть. Я собирался уже