На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

Тит Лукреций Кар. Античная гемма.

Поэма «О природе вещей» — философский эпос. Лукреций поставил перед собой очень трудную задачу. Он решил популярно изложить в стихах материалистическое учение великих греческих мыслителей Демокрита и Эпикура.

С гордостью говорит поэт о том, что он первый в Риме воспел в стихах эпикурейскую философию:

По бездорожным полям Пиэрид я иду, по которым

Раньше ничья не ступала нога. Мне отрадно устами

К свежим припасть родникам и отрадно чело мне украсить

Чудным венком из цветов, доселе неведомых, коим

Прежде меня никому не венчали голову Музы[25].

Среди просвещенных римлян широко распространялись самые различные течения греческой философии. Наиболее популярными были идеалистические учения стоиков и поздних последователей Платона. Из философии Эпикура римские писатели взяли в основном его этику, житейская мудрость которой заключалась в том, чтобы избежать страданий и найти счастье в жизни. Лукреций посвятил свою поэму главным образом физике Эпикура — его теории атомного строения материи.

Далеко не всякий римлянин интересовался этими вопросами. Поэзия же получила в то время самое широкое распространение. Вот почему Лукреций для решения своей просветительской задачи избирает поэтическую форму. Он сравнивает себя с врачом, который смазывает медом горькое лекарство, чтобы вылечить больного ребенка:

Если ребенку врачи противной вкусом полыни

Выпить дают, то всегда предварительно сладкою влагой

Желтого меда кругом они мажут края у сосуда;

И, соблазненные губ ощущеньем, тогда легковерно

Малые дети до дна выпивают полынную горечь…

Так поступаю и я…

Очень непросто было ему облечь свою теорию в звучные гекзаметры.

Не сомневаюсь я в том, что учения темные греков

Ясно в латинских стихах изложить затруднительно будет, —

пишет Лукреций в начале поэмы. Он жалуется на «нищету языка» и отсутствие в нем терминов для точного определения философских понятий. Многие термины, созданные Лукрецием по греческим образцам, прочно вошли в римскую науку, а затем и в общеевропейскую научную терминологию. Поэт полон решимости этот неимоверный

Труд одолеть и без сна проводить за ним ясные ночи

В поисках слов и стихов, которыми мне удалось бы

Ум твой[26] таким озарить блистающим светом, который

Взорам твоим бы открыл глубоко сокровенные вещи.

С восторгом и преклонением говорит Лукреций о своем учителе Эпикуре:

Греции слава и честь! За тобою я следую ныне

И по твоим я стопам направляю шаги мои твердо.

Не состязаться с тобой я хочу, но, любовью объятый,

Жажду тебе подражать: разве ласточка станет тягаться

С лебедем?..

Пламенный поклонник философа Эпикура, Лукреций не только излагает учение греческого материалиста, но и сам творчески его развивает. Лукреций — великий философ и великий поэт. Он размышляет о мироздании как ученый, но видит мир глазами художника. Лукреций рисует яркие образы, живые картины из жизни природы.

Поэма Лукреция состоит из шести книг. Она вся посвящена единой цели — разумно, научно объяснить все явления в природе. Поэт хочет освободить человеческий разум от гнета религии, от веры в предсказания и гадания, в чудеса и загробную жизнь. Лукреций говорит, что люди жили в вечном страхе —

В те времена, как у всех на глазах безобразно влачилась

Жизнь людей на земле под религии тягостным гнетом.

Когда люди не могут разумно объяснить окружающий мир, они напрасно трепещут перед властью придуманных ими чудес:

Ибо как в мрачных потемках дрожат и пугаются дети,

Так же и мы среди белого дня опасаемся часто

Тех предметов, каких бояться не более надо,

Чем того, чего ждут и пугаются дети в потемках.

Главную свою задачу Лукреций видит в том, чтобы освободить человека от страха перед муками загробного царства

И, ниспровергнув, изгнать совершенно боязнь Ахеронта,

Что угнетает людей и, глубоко их жизнь возмущая,

Тьмою кромешною все омрачает и смертною мглою

И не дает наслаждаться нам радостью светлой и чистой.

По мнению Лукреция, страх породил веру в первых богов. Люди трепетали перед таинственными и грозными явлениями природы. Они не могли объяснить чередование времен года, появление небесных светил, землетрясения и сновидения и считали все непонятное деяниями богов:

И оттого только страх всех смертных объемлет, что много

Видят явлений они на земле и на небе нередко,

Коих причины никак усмотреть и понять не умеют,

И полагают, что все это божьим веленьем творится.

Религия не только наполняет душу человека страхом и трепетом, но и толкает его на преступления. Лукреций напоминает о человеческих жертвоприношениях и приводит пример из троянских сказаний, когда Агамемнон должен был принести в жертву родную дочь Ифианассу (Ифигению), чтобы боги дали ему попутный ветер для похода на Трою. Несчастную заманили в гавань Авлиду, обещая выдать замуж за славного героя Ахилла, но вместо свадьбы ее ждала лютая смерть:

                     …религия больше

И нечестивых сама и преступных деяний рождала.

Было в Авлиде ведь так, где жертвенник Тривии Девы

Ифианассиной был осквернен неповинною кровью,

Пролитой греков вождями — героями лучшими войска.

Только лишь девы власы повязкой обвили священной

И по обеим щекам равномерно концы опустили,

Только узрела она, что подавленный горем родитель

Пред алтарем предстоит, а прислужники нож укрывают,

Что проливают, глядя на нее, сограждане слезы,

В страхе немея, она к земле преклонила колени…

На руки мужи ее, дрожащую телом, подъяли

И к алтарю понесли. Но не с тем, чтобы после обряда

При песнопеньях идти громогласных во славу Гимена,

Но чтобы ей, непорочной, у самого брака порога

Гнусно рукою отца быть убитой, как жертве печальной,

Для ниспосланья судам счастливого выхода в море.

Вот к злодеяньям каким побуждала религия смертных.

Можно ли после этого подчиняться жрецам и верить предсказателям!

Сколько ведь, право, они способны придумать нелепых

Бредней, могущих смутить и нарушить все жизни устои

И