Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки - Кейтлин Моран

Но стоит помнить, что вам как женщине это не принесет жизненно важного выигрыша. Да, вы узнаете тысячу интересных вещей о любви, силе, вере, страхе, человеческих отношениях, наследственном сходстве и влиянии абрикосов на незрелую пищеварительную систему.

Но я не думаю, что материнство даст вам хотя бы один урок, который невозможно получить как-то иначе. Хотите знать, чтó материнство подарит вам как женщине? По правде говоря, ничего, что бы вы не могли получить, скажем, от прочтения 100 величайших книг в истории человечества; освоения иностранного языка на достаточном уровне, чтобы на нем мыслить; покорения гор; безоглядной любви; спокойного созерцания рассвета в одиночестве; распития виски с революционерами; погружения в прорубь; выращивания гороха и роз; звонков маме; пения во время прогулок; помощи незнакомцам. Никому ведь не придет в голову, что бездетные мужчины упустили важный аспект существования, чем обделили и духовно покалечили себя. Да Винчи, Ван Гог, Ньютон, Фарадей, Платон, Фома Аквинский, Бетховен, Гендель, Кант, Юм, Иисус – едва ли их можно назвать неудачниками.

Каждая женщина, которая делает выбор – радостно, осмысленно, спокойно, по собственной воле и желанию – в пользу отказа от материнства, в долгосрочной перспективе делает женской половине человечества огромное одолжение. Нам нужно больше женщин, которым дано доказать свою личностную ценность, чем женщин, в которых ценится исключительно потенциальная способность создавать новых людей. В конце концов, половина новых людей, которых мы продолжаем создавать, – тожеженщины, которые, следует предположить, самибудут в дальнейшем решать, производить ли им новых людей. И так далее, и так далее…

Материнство – замечательное призвание, но само по себе ничуть не более ценное, чем призвание бездетной женщины просто быть собой, до предела раскрывая свои возможности. Противоположная точка зрения равносильна утверждению, что думающая, творческая, продуктивная и реализовавшаяся женщина все же неполноценна. Что никакое достижение никогда не сравняется с родами.

Позвольте мне признаться. Материнство имеет для меня очень большое значение, но, когда я бродила по выставке Коко Шанель, честно говоря, ее достижения казались мне намного более впечатляющими. Я думаю, это важно признать. Если вы безумно талантливы и не склонны сидеть сиднем, почему бы вам просто не выжать из жизни все? Теперь-то все мы, надеюсь, знаем, что Иисус не вносит в Большую книгу мученичеств каждую крошечную задницу, которую вы подтерли.

Жить настоящей жизнью – значит выходить на задание, спасать мир, а может, ставить пьесу вот в этом самом сарае. Бэтмену ведь не нужен ребенок для того, чтобы сказать: «Я сделал все возможное». Он просто летит и спасает Готэм! И если из этого следует, что Бэтмен – лучшая ролевая модель для феминисток, чем, скажем, Никола Хорлик, то так тому и быть.

Феминизм не должен давать никаких поблажек материнскому инстинкту. Кого я могу произвести на свет, и что мои дети могут дать человечеству – в XXI веке уже нельзя так ставить вопрос. Правильная постановка вопроса: кто я, что я хочу сделать?

А вот и бонус: решив остаться свободной, неоплодотворенной и на высоте своих творческих возможностей, Кэз всегда может посидеть с моими детьми. Я собираюсь подарить ей внутриматочную спираль на Рождество.

Глава 14

Ролевые модели и что мы с ними делаем

Знаете, что дает мне надежду на будущее освобождение женщин? Взлеты и падения некоторых культовых фигур феминизма, которые я наблюдаю в последние несколько лет. Очередная глава феминистского движения, во многом существующая только на страницах, посвященных светским сплетням в глянцевых журналах, медленно, но верно затвердевает в своей нелепой форме.

Наряду с женской эмансипацией и женщинами-политиками, предпринимателями и художниками, наконец обретающими подлинное равенство, культура знаменитостей – это платформа, на которой мы сегодня исследуем и обсуждаем жизнь, социальные роли и чаяния женщин. Деятельность таблоидов, журналов и Daily Mailв соединении с ежедневной работой почты превращают жизнь и карьеру нескольких десятков женщин в нечто среднее между мыльной оперой и ежедневным уроком нравственности. У этой деятельности есть как хорошая сторона (как-никак это отклик на громадную потребность понять, кто же она, современная женщина), так и плохая: подразумевается, что медийные персоны не в состоянии написать собственные комментарии, самостоятельно проанализировать этот вопрос. Именно поэтому каждая уважающая себя современная феминистка интересуется сплетнями о знаменитостях: в этом поле и формируется сегодня наше восприятие женщин. Во всяком случае так я оправдываю покупку журнала OK!

Итак, мы не можем похвастаться женским вариантом Филипа Рота, досконально исследующего старость, смерть и желание. Зато у нас есть истории таких «пантер», как Деми Мур, Ким Кэтролл и Мадонна, встречающихся с молодыми мужчинами и обретших «вечную юность» в кабинете пластического хирурга. Пусть у нас нет и женских ипостасей Джея Макинерни или Брета Истона Эллиса – молодых, талантливых и вконец сорвавшихся с катушек, – но есть Линдси Лохан, Бритни Спирс и Эми Уайнхаус, ставшие знаменитыми абсурдно рано и погубившие себя в череде дурных компаний и вечеринок.

Пока массмедиа бесконечно смакуют светские скандалы, мы формируем собственное мнение как о самих знаменитостях («Чертова идиотка. С ужаснымиволосами!»), так и о том, как к ним относится пресса («Сколько можно нести это мерзкое патриархальное дерьмо? Мне до смерти хочется, чтобы у Жермен Грир был пистолет!»). Пока художники не создали надлежащий канон женского совершенства, нам приходится взамен довольствоваться сиюминутными снимками папарацци.

Пожалуй, самой заметной фигурой – во всяком случае на сегодняшний день, еще не дождавшийся пятой волны осмысления феминизма, – стала Кэти Прайс [41], она же Джордан, воплотившая в итоге целый комплекс женских проблем. С точки зрения ценностей капиталистического общества Прайс, несомненно, успешная деловая женщина – благодаря торговле своей личной жизнью. Она влиятельна – но добилась влияния с помощью навязанного женщинам извне устаревшего понятия о женской сексуальности. И она независима – но загнана в определенные границы, где о ней судят по ее резонансным связям. Несколько лет назад центральные газеты всерьез преподносили Прайс как икону феминизма – я подозреваю, просто-напросто потому, что она до потери пульса заморочила культурных обозревателей. Она показывает грудь – но и выпускает линию постельного белья. Что это вообще такое?

Я тоже была журналисткой центрального издания, которой редакция поручила выяснить, действительно ли Кэти Прайс – подходящая ролевая модель феминистки. В 2006 году я провела почти неделю в общении с ней, чтобы написать статью для журнала Elle. И в итоге пришла к выводу, что с огромной и неподдельной радостью предпочла бы иметь дело с варанами, чем с Прайс. В первый раз я встретилась с ней на фотосессии для статьи. Она сидела перед зеркалом и в качестве приветствия улыбнулась мне, не разжимая губ, хотя это скорее всего из-за ботокса, не говоря уж о том, что ее глаза не улыбались.

– Я вот что хочу сказать, – произнесла Прайс. – Мне хотелось бы сняться в рекламе туши для ресниц. Все ролики, которые показывают по телевизору, фальшивые – в них используются накладные ресницы. Но у меня настоящие. Вот чего я хотелабы, – повторила она, вложив в устремленный на меня взгляд невысказанное требование «не забудьте упомянуть в статье о моем желании рекламировать тушь».

И прикоснулась кончиками пальцев к ресницам, чтобы показать мне, насколько они хороши.

Через пять минут ее менеджер Клэр Пауэлл отвела меня в сторону.

– Мы думаем, что следующим шагом в карьере Кэти должна быть реклама косметики, продвижение продуктов для макияжа, что-то вроде этого. Вот куда мы движемся.

Но пока речь шла о ее ресницах, Прайс хотя бы было что сказать. В течение следующих трех часов, проведенных в студии, все мои попытки втянуть ее в разговор провалились. Книги, проблемы сегодняшнего дня, кино и телевидение – на любой вопрос Прайс просто пожимала плечами. Когда я спросила, что она делает в свободное время, она почти на минуту погрузилась в молчание, и ее менеджеры предложили собственный вариант: ей-де нравится украшать кристаллами Сваровски бытовую технику – например, пульт дистанционного управления.

Стало совершенно ясно, что за исключением книги, которую она «написала», таких животрепещущих проблем современности, как продажа эксклюзивного права на освещение ее свадьбы за миллион фунтов и телешоу с ее участием, Прайс абсолютно ничем больше не интересуется. Ее мир состоял исключительно из самой себя, ее линии товаров в розовом цвете и неизменного полукруга папарацци, ежеминутно фотографирующих эту бесконечную историю. Неудивительно, что у нее такие пустые глаза – ей не о чем думать, кроме самой себя. Она как уроборос – мифический змей, вечно пожирающий свой хвост.