Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки - Олег Вишлёв

В германо-русском вопросе, с точки зрения посланника Шмидта, налицо значительная разрядка, поскольку… СССР обнаруживает стремление избегать возникновения новых конфликтных ситуаций с Германией в политической области. Обмен мнениями между фон Папеном[460] и Виноградовым[461] воспринят официальными немецкими кругами как позитивный сигнал. Когда я прямо спросил Шмидта, что думает высшее немецкое руководство о германо-русских отношениях, он с готовностью ответил мне, что имперский министр иностранных дел придерживается точки зрения, что политика сотрудничества с Советской Россией должна продолжаться. Он сказал: "Я не позволю оказывать влияние на мою политику всякому, кто преследует собственные интересы". Фюрер же обходит полным молчанием германо-русские отношения и даже в беседах со своими ближайшими сотрудниками на этот счет никак не высказывался, так что делать выводы (о его взглядах. — О. В.) на дальнейшее развитие германо-русских отношений невозможно.

PA AA Bonn: Dienststelle Ribbentrop. Vertrauliche Berichte tiber Rußland (Peter), 213 (R 27113), Bl. 462556-462557.

[27 мая 1941 г.]

Как было условлено, я сформулировал мое вчерашнее… сообщение так, что в нем не было ничего конкретного, а лишь излагались слухи, которые чрезвычайно активно циркулировали в Берлине в конце недели, в частности о том, что между Германией и Россией заключено широкое военное соглашение… Далее я сообщил: немецкий народ убежден, что Украина сдана в аренду (Германии. — О. В.) на 99 лет, что Россия стала союзницей Германии в самом прямом смысле этого слова и что вследствие этого на 100 процентов гарантирована победа держав" оси" (Германии и Италии. — О. В.)…

Затем перешли к политике. Я сказал ему (Филиппову. — О. В.), что мои самые лучшие источники информации, посланник Шмидт и легационный советник Раше, пока что не вернулись в Берлин, и вследствие этого я был не в состоянии проверить известные слухи о широком военном соглашении между Советской Россией и Германией.

Об этих слухах Ф[илиппов] был довольно точно информирован. Он назвал мне статьи из "Helsinkin Sanomat", "Gazette de Lausanne" и, как он сам сказал, «фельетон в "Правде"» (от 25 мая 1941 г. — О. В.).

… "Правда ли, что германские войска уже в Киеве и что Украина оккупирована?" — спросил я.

Хорошее настроение Филиппова вмиг улетучилось… "Это всего лишь слухи, которые специально распускаются немцами. Мы еще не сошли с ума, чтобы отдать фашистам лучшую часть нашей страны — Украину. Мы будем защищать ее с оружием в руках, и к этой борьбе мы приготовились. У нас нет иллюзий относительно того, чего хочет Германия"…

Я спросил, все ли в советском посольстве так же резко, как он, оценивают эти слухи, и откуда он знает, может быть, действительно между двумя странами достигнуто соглашение. В ответ Ф[илиппов] заверил меня, что располагает самыми точными инструкциями, что посольство еще в субботу (24 мая 1941 г. — О. В.) получило прямые указания из Москвы и что отношение (к слухам. — О. В.) предписано Кремлем. Нужно изо всех сил противодействовать этим бредовым слухам, сказал мне Ф[илиппов] и приказал, чтобы я совершенно незаметно попытался убедить моих коллег в том, что Россия окажет самое серьезное противодействие любым немецким намерениям с помощью такого рода слухов обострить отношения между двумя странами…

Ibid. Bl. 462565-462566.

[12 июня 1941 г.]

… "В данный момент наша политическая задача состоит в том, — за явил мне Филиппов, — чтобы выяснить, не ведет ли действительно Германия переговоры о мире с Англией и не ожидается ли в дальнейшем попытка достижения компромисса с Соединенными Штатами"…

Я сделал удивленное лицо и сказал, что не верю в это, и что в Берлине курсируют другие слухи, например, о том, что дети советских дипломатов вывезены из Берлина. Филиппов подтвердил, что многие семьи действительно выехали. Внешне спокойно, хотя и с некоторой озабоченностью он заметил: "Ситуация крайне серьезная. Концентрация немецких войск продолжается. Но мы все же уверены, что сможем и дальше проводить нашу политику мира. Еще есть время"…

Я спросил его, как он считает, не осложнилось ли положение за последние недели, а особенно за последние дни… или, наоборот, не произошло ли ослабление напряженности в отношениях между Германией и Россией. По его мнению, ничего определенного на этот счет сказать нельзя. Отношения в общем нормальные, однако всем ясно, что Германия что-то затевает. В этом отношении слухи о переговорах о мире с

Англией и попытке компромисса с Соединенными Штатами очень показательны и важны…

Ibid. Bl. 462582-462583.

[13 июня 1941 г.]

… В беседе с Филипповым, продолжавшейся более получаса, мы обсуждали текущий политический момент… Я спросил, почему Филиппов и русские должностные лица не выказывают беспокойства по поводу… слухов, касающихся германо-русских отношений… Филиппов ответил на этот вопрос с поразительным спокойствием: «До германо-русского конфликта, о котором пишет "Times", несмотря на возбуждающие слухи, по ка что далеко. Германия проводит лишь политику устрашения». Я попытался еще больше выведать у него и спросил, как он себе объясняет то, что на восточной границе (Германии. — О. В.) сосредоточено гигантское количество войск (более 100 дивизий), и думает ли Россия как-то противодействовать совершенно очевидной германской угрозе. Я упомянул о слухах, распространенных в здешних дипломатических кругах, о том, что единственно возможным ответом русской стороны на германское устрашение мог бы стать тесный союз с Соединенными Штатами и Англией. На это Ф[илиппов] тут же ответил, что союз между Россией, Америкой и Англией — это чушь. В России не питают иллюзий относительно буржуазных государств. Россия может полагаться лишь на саму себя. "Если Германия действительно нападет, то немецкие успехи, будь то захват Прибалтийских стран, Украины и т. д., еще ничего не будут значить… Давление — до тех пор давление и одновременно сила, пока оно используется на узком пространстве. Любое расширение (фронта войны. — О. В.) будет означать для Германии ослабление, а на это Гитлер не пойдет"…

[Приписка: ] Петер просит дать указание относительно того, что он должен отвечать русским на все более требовательно повторяемый вопрос, ведутся или нет переговоры о мире между Германией и Англией. Россия, по его мнению, хочет удостовериться, стремится ли Германия развязаться на западе, чтобы иметь возможность нанести удар на востоке…

Ibid. Bl. 462591-462594.

[14 июня 1941 г.]

Вчера я передал Филиппову полный политический отчет[462], материал для которого я получил от легационного советника Раше. Я сообщил, что опровержение ТАСС (сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г. — О. В.) не произвело здесь никакого впечатления, что в немецких кругах задают себе вопрос, что хотела Россия этим опровержением сказать, и что среди иностранцев в Берлине опровержение воспринято как проявление слабости. Затем я дал ответ на дважды задававшийся мне вопрос, предпринимаются ли усилия по достижению мира с Англией. Я повторил то, что мне сказал легационный советник Раше: о такого рода мероприятиях никому из хорошо информированных людей здесь ничего не известно, и глупо говорить в данный момент про переговоры о мире между Германией и врагом № 1 ее политики установления нового порядка. В заключение моего сообщения я рассказал об оживленной полемике и слухах вокруг конфискации "Ф[ёлькишер] б[еобахтер]"…

Ibid. Bl. 462597.

[21 июня 1941 г.]

Петер сообщает:

Передавая Филиппову сообщение, я сначала сказал, что, с моей точки зрения, которую я составил в результате многочисленных бесед с д-ром Шмидтом, д-ром Раше и другими высокопоставленными деятелями, германо-русские отношения не опустятся до такого низкого уровня, как полагают некоторые. Сообщил, что посланник Шмидт и д-р Раше проявляют полное спокойствие и дали мне понять, что никаких далеко идущих решений в ближайшее время не предвидится. Рассказал, что д-р Раше с удивлением спросил меня, как вообще могло случиться такое, что иностранные корреспонденты (почти все) поверили слухам о том, что предстоит именно германо-русский конфликт.

Я закончил тем, что сказал, что, по моему мнению, мы находимся в настоящий момент в состоянии войны нервов, и на сей раз немецкая сторона предпримет попытку предельно взвинтить нервное напряжение. Я же убежден, что войну нервов выиграет тот, у кого нервы крепче…

Затем я спросил Филиппова, что он думает о ситуации. Он сказал дословно следующее: "Положение очень серьезное. Однако Вам… не следует особенно тревожиться. Мы твердо убеждены, что Гитлер затеял гигантский блеф. Мы не верим, что война может начаться уже завтра. Процесс, по-видимому, будет еще продолжаться. Ясно, что немцы намереваются оказать на нас давление в надежде добиться выгод, которые нужны Гитлеру для продолжения войны"…