Передряга - Иван Сербин

— Курсовики, на проверку, — не оборачиваясь, ответил подросток.

— Второй охранник открыл дверцу лифта, буркнул:

— Добрый день.

— Здравствуйте… а-кха… голубчик…

Профессор вошёл в кабинку. Подросток втиснулся следом.

«Секьюрити» захлопнул за ними дверцу и, когда кабина, утробно гудя, пошла вверх, достал рацию.

— Двое пассажиров на шестой, в двадцать седьмую, — коротко сказал он.

— Понял тебя. Двое на шестой, в двадцать седьмую квартиру, — отозвался динамик.

— Всё верно. — Охранник опустил передатчик и в ожидании ответного рапорта привалился могучим плечом к стене.

На четвёртом этаже высокий красавец, немного похожий на киноактера Василия Ланового, поднял голову и проследил за подъемом кабины. Он услышал, как заперхал кашлем профессор, подошел к самой сетке и задрал голову. Лифт поднялся до шестого этажа и остановился. Заскрипели петли, лязгнул, открываясь, замок.

— Сюда… а-кха… голубчик, прошу… а-кха-кха-кха…

В гулком подъезде голоса разносились очень хорошо. Киноактер усмехнулся. Он услышал, как зазвенели ключи, затем хлопнула дверь, и все стихло. Заработал мощный мотор, и кабина вновь пошла вниз. Так полагалось по инструкции. Киноактер легко и практически бесшумно взбежал вверх по лестнице. На площадке шестого этажа он достал из кармана обычный медицинский стетоскоп и, вставив наушники, прижал стальной микрофон к нужной двери. Покашливание и бормотание профессора — «Сюда… а-кха… голубчик… кха-кха… поставьте на стол… а-кха… благодарю…» — доносилось до него настолько отчетливо, словно он стоял в квартире. Что-то загрохотало, и голос подростка торопливо сказал: «Ой, извините, профессор. Я щас подыму…» На что последовал ответ: «Ничего… кха… страшного, го… а-кха… лубчик». Убедившись, что люди вошли именно в двадцать седьмую квартиру, Киноактер спрятал стетоскоп, спустился на четвертый этаж и доложил:

— Всё в порядке. Вошли в двадцать седьмую. Они там что-то опрокинули. Сейчас поднимают.

Охранник на первом этаже, кивнув удовлетворенно, ответил, прижимая микрофон передатчика к самым губам:

— Отлично. Отбой.

Он не знал этих парней. Ему их представили сегодня утром как очередную смену сотрудников службы безопасности охранного агентства. Все, как обычно, никаких отклонений от нормы. Каково было бы его удивление, если бы стало известно, что с сегодняшнего утра посты службы безопасности, расположенные в подъезде, сняты и переданы для охраны собственными силами заказчика. Но ещё больше он изумился бы, если бы узнал, что «бригадир» Володя, стоявший на следующей ступеньке иерархической лестницы после Сергея Борисовича и верного Призрака и лично подбиравший людей для обеспечения безопасности операции, ни о какой смене постов и слыхом не слыхивал.

Однако охранники, дежурившие на первом этаже, ничего этого не знали и не выказывали даже тени волнения. Для них все шло отлично. Спокойно и без суеты. Они были довольны.

В квартире номер двадцать семь «подросток» отлепился от дверного глазка и удовлетворенно кивнул «профессору».

Тот стянул шарф и берет. Затем он содрал с головы седой парик и скинул плащ, под которым обнаружились старые поношенные брюки и толстый свитер. На поясе «профессора», притороченный к широкому строительному ремню, висел небольшой барабан тонкого троса, несколько блоков-«катков», мешочек с дюбелями и строительными патронами. Спина «профессора» распрямилась.

Тем временем «подросток» скинул джинсовое облачение, под которым обнаружился черный комбинезон. Поверх комбинезона на «подростке» были надеты постромки. Что-то вроде кожаного жилета, но с дополнительными ремнями, туго охватывающими поясницу. На плечах, в лямках, два толстых стальных кольца. На каждом — карабин, оснащённый зажимом-стопором.

— Пошли, — неожиданно молодым голосом сказал «профессор» и кивнул в сторону кухни.

Теперь, без парика и шарфа, стало видно, что морщинистая, покрытая старческими пигментными пятнами кожа на лице — фальшивка. Искусная, отлично выполненная латексная маска.

— Жарко, — посетовал «профессор». — Физиономия зудит. Кстати, щёки плохо приклеены.

— Эта олухи всё равно ничего не заметили, — рассеянно ответит «подросток». Он прошел в кухню, выплюнул жвачку в раковину и опустился на корточки возле картонкой коробки.

— Боюсь, как бы не отклеились, когда стану натягивать респиратор.

— Не волнуйся, — заметки подросток, откидывая створки-«крылышки».

В коробке оказались компактный бытовой компрессор, две семилитровые ёмкости, наполненные бесцветной жидкостью и заткнутые чёрными резиновыми пробками, пустая пластиковая бутыль, свёрнутый шланг и пара импортных респираторов. Из портфеля был извлечён пневматический молоток для строительных работ, небольшая колонка, набор столярных инструментов, бухта чёрного провода, блок питания и серебристая нашлёпка магнитного стетоскопа.

Несмотря на тщательные поиски, им так и не удалось достать ТАКОЙ же портфель, поэтому пришлось выкрасть настоящий. Произошло это сегодня утром в одной из университетских аудитории, где настоящий профессор читал лекции по русской литературе, Взамен был подложен дорогой кожаный кейс. Возмущению хозяина не было предела. Он воспринял пропажу как дурацкий розыгрыш кого-то из молодых коллег — ничего не пропало, содержимое портфеля таинственным образом перекочевало в кейс — и, кипя от гнева, потребован, чтобы к концу лекций портфель вернули на место. Тем более что вечером ему ещё надлежало поехать в милицию, куда его, — надо же, какое совпадение! — вызвали телефонным звонком буквально три часа назад. Что-то там им необходимо уточнить.

«Профессор» подхватил компрессор и рывком вытащил его из коробки. Затем пришла очередь бутылок.

— Займись, — скомандовал он напарнику.

«Подросток» принялся разматывать шланг, соединяя его с подающим вентилем компрессора, накидывать стальные хомутики, укреплять на втором конце тонкий стальной патрубок с толстой резиновой прокладкой.

«Профессор» зарядил пневмомолоток и споро «прибил» к полу роликовый блок. Второй такой же блок он закрепил на стене, чуть выше люка мусоропровода. Затем пришла очередь двух стальных скоб, которые должны были служить опорами для ног. Проделав все это, «профессор» снял с пояса гаечный ключ и принялся ослаблять болты, притягивающие защитный кожух шахты мусоропровода.

Между тем «подросток» закончил возню со шлангом, подсоединил стетоскоп к шнуру, а шнур к колонке. Воткнул блок питания в розетку. На тумблере управления громкостью вспыхнул рубиновый огонёк. Паренёк поднялся. Достав из кожаного футляра на поясе передатчик «Моторола», он пощелкал тумблерами и подкрутил колесико настройки частоты. Затем нажал «вызов».

— «Чип» и «Дейл», для «Рокко». Мы на месте. Всё готово.

Тот, кому предназначалось сообщение, откликнулся немедленно:

— «Рокко», понял вас, ребята. Внизу все спокойно. Можно начинать.

— Слышал? — повернулся «подросток» к «профессору». — Можно начинать.

— Сейчас…

Тот справился с последним болтом, ухватился за ручку мусороприемника и снял кожух. В открывшемся прямоугольном отверстии загудел ветер. Потянуло протухшими овощами, кислятиной.

«Подросток» поморщился. «Профессор»- сунул голову в шахту, посветил себе фонариком, крякнул.

— М-да. Не лифтовая шахта, конечно.

— Ничего.

«Профессор» снял с пояса трос, пропустил один его конец через оба блока и закрепил в карабинах на плечах «подростка». Конец шланга он вставил в специальный зажим-«прищёпку» на поясе напарника. На пряжку-магнит подвесил стетоскоп. «Подросток» настроил рацию на нужную волну, надел наушник, придвинул лапку микрофона к самым губам и натянул поверх респиратор.

— Проверка связи, — пробормотал он.

«Профессор», доставший свой передатчик, кивнул удовлетворенно:

— Хорошо. Учти, внутри говорить только шепотом.

— Я помню, — ответил «подросток».

Из-за толстого стекла его голос звучал глухо, невнятно. Поверх респиратора он нацепил каску с фонарем, подхватил накидной гаечный ключ, головка которого крепилась на длинной гибкой ноге, и протиснулся в узкое отверстие мусорной шахты.

— Там болты уже ослаблены, — напутствовал напарника «профессор». — Так что особенно напрягаться не придется. Постарайся делать минимум движений.

— Хорошо. — «Подросток» улыбнулся. — Не переживай. Все закончится нормально.

— Надеюсь.

Чёрная фигура исчезла в темноте. «Профессор» тяжело опустился на пол, уперся ступнями в скобы-стремена и, отжав стопор барабана, начал понемногу стравливать трос.

«Подросток» пока молчал. Спуск давался с трудом. Мусорная шахта была чрезвычайно узка. И, хотя небольшое пространство для маневра всё-таки было, «подросток» не хотел шуметь понапрасну. Поэтому-то, забираясь в шахту, он сразу принял «рабочее» положение: правая рука опущена вниз, левая согнута в локте и прижата к груди. Все необходимые инструменты на ремне справа. Респиратор фильтровал воздух, но не мог полностью избавить от запаха тухнущих на стенках трубы остатков пищи. Однако в гнили имелся и своеобразный плюс. Осклизлая тухлятина служила превосходной «смазкой», и тело «подростка» проходило там, где обязательно застряло бы, будь труба идеально вычищена.