Пурпурные грозы (СИ) - Мишарина Галина

— Ты о чем-то тихонько думаешь, — улыбнулся он краешками губ.

— Я никогда не сидела возле костра. Это так странно и приятно. Словно мы — древние маги, что обитали в чаще и строили дома из дерева и мха, — сказала я, зная, что Дэр поймет.

— Именно. Ты — моя волшебница.

— Дэр, а мы можем отойти в сторонку? Вон к тому дереву, например?

— Конечно, — ухмыльнулся он, а взгляд в это время ощупывал мое полностью скрытое одеждой тело. — Вот за что я не люблю осень. И это единственное, за что я её не люблю.

Я тихо рассмеялась, кусая губы, и провела ладонью по его начинающей зарастать щеке.

— У нас всегда свободны губы. Хорошо, что никто не догадался делать высоченные воротники, закрывающие рот.

Дэр облизнулся и резво поднялся на ноги.

— Идем. Поглядим на звезды.

Это было сказано скорее для остальных, но я-то видела, какие ухмылки понеслись нам вслед. Никто не верил, что мы собираемся лицезреть ночное небо.

Дэр отвел меня подальше, чтобы никто не мог увидеть. Я ахнула от неожиданности — он стремительно шагнул и притиснул меня к дереву.

— Я буду целовать тебя очень долго, Мэй. Здесь и сейчас.

Я закрыла глаза и запрокинула голову.

— Желаю тебя, — прошептала я, и Дэр впился в мои губы. Пальцы его быстро справились с пуговицами пальто, и я прижалась к широкой теплой груди под плотным сюртуком. — Теперь мы — одно целое.

— Ещё нет, Мэй. Пока что нет, — прошептал он, языком легонько касаясь моего уха. — И сейчас нам не до этого.

— Через несколько дней, — отозвалась я. — После того, как минуем нечистое место.

— Как мне надоели преграды! — и он мягко прикусил мой подбородок. — Хочу тебя. Долго и беспощадно.

Я сглотнула. Слова имели обыкновение отзываться в теле чувствами, и зверский голод не давал покоя. Руки сами собой скользнули под сюртук Дэра, выправили рубашку. Я гладила его, щекотала и целовала везде, куда достанут губы.

— Я выброшу все твои корсеты, — пообещал Дэр. — Это какое-то наваждение — под треклятый наряд никак пальцы не запустишь!

Я содрогнулась — он провел рукой по моему телу, и даже сквозь ткань ощущалась сила теплой ладони. Мне ещё только предстояло иметь дело с его отпущенной на волю страстью, и я подумала, что это будет нелегко.

А потом мы и правда смотрели на звезды, и, вернувшись, отужинали вместе со всеми. Припасов было вдоволь, все ели сколько хотели. Бэйт и Смайл по очереди рассказывали смешные истории, и мне казалось, что где-то неподалеку смеются вместе с нами пни.

Ближе к полуночи мы залезли в карету, которая действительно могла превратиться в домик. От прелестности этого я даже забыла про все свои неудобства.

— Проклятье, Мэй! — вдруг сказал Дэр. — Неужели ты все эти ночи будешь спать в корсете?

— Я… М… Не знаю. Не думала об этом.

— И я не подумал, — пробормотал он, почесывая подбородок. — Ладно. Сейчас сообразим.

Он покопался в сумках, вытащил два толстенных одеяла и одно постелил на пол. Потом достал яркий шерстяной плед.

— Как я мог забыть! — вдруг рассмеялся Дэр.

— О чем?

— Подожди, сейчас вернусь. — И выскользнул из окна. Я поражалась его гибкости! Чтобы так выгнуться, бесшумно спрыгнуть на землю и змеёй просочиться обратно мне бы понадобились годы тренировок.

— Думаю, тебе нужно раздеться до нижней сорочки и надеть вместо платья это, — и подал мне какой-то сверток.

— Что-то теплое, — улыбнулась я. — И длинное. Это… штаны! Они что, женские?.. — изумилась я.

— Именно. Мельсея для тебя передала. В них удобно, милая. Думаю, мы можем принять сей необходимый предмет, не опасаясь воспламениться.

— Хочешь сказать, вещи Роланда тем и опасны, что способны загореться?

— Ага. Поэтому они такие теплые, солнце же. Именно об этой энергетике я и упоминал.

— Тепло светила — это хорошо, — осторожно сказала я.

— Как и я, Роланд не всегда контролирует дар.

— А! — наконец-то поняла я. — Ну, будем надеяться, что нас не разбудит запах горелой шерсти. Никогда такие не надевала! Что уж говорить, я и не видела подобных! Дэр, а это прилично? — задала я дурацкий вопрос, и мы одновременно рассмеялись.

— Почему-то все думают, что северянки носят штаны из-за холода. Это не так, милая. Штаны хороши для самых разных ситуаций, а в дороге вообще незаменимы.

Меня объяло любопытство, и я повернулась к Дэру, чтобы помог выбраться из платья. А, оставшись в нижней сорочке и без чулок, начала неумело натягивать штаны. Дэр не выдержал и принялся помогать. Руки его заставляли меня вздрагивать и кусать губы: нам нельзя было заходить дальше.

— Ой! — Я увидела свои ноги и рассмеялась. — Как необычно! Они такие мягкие… Приятные. Я в них на мужчину похожа, да?

Дэр расхохотался.

— Мэй, даже если бы ты облачилась в мой костюм, взяла в руки меч и коротко постриглась — не походила бы на парня. Даже с наклеенными усами и бородой. Во-первых, поэтому, — и он тронул мои губы. — Нежные, пухлые, розовые. Не бывает у мужчин таких губ. Во-вторых, это, — и коснулся моих ресниц. — Густые и пушистые. Конечно, некоторые парни наделены подобными, например, Бэйт и Смайл, но даже у них ресницы не так красиво загибаются. И третье — твоя фигура. Тело. Здесь, — и он провел рукой по моей груди, едва скрытой сорочкой, — здесь, — по бедрам, облаченным в мягкие штаны. — Одеждой это не скроешь.

Я положила руки ему на грудь.

— Дома мы сможем спать обнаженными. Сможем ведь?

Дэр тяжело вздохнул.

— Конечно, милая. И, кстати, чтобы ты уж точно не замерзла…

И вытащил что-то шерстяное, молочно-белого цвета.

— Свитер.

— О! Я слышала, такие вошли в моду в среднем королевстве. Какой он славный на ощупь! Разве овечья шерсть бывает такой?

— Этот не из овцы. Из шерсти снежных гавок — наши местные собачки. Здесь ещё и щенячий пух.

И Дэр надел на меня обширный свитер.

— А ты? — прошептала я.

— Всё нормально. Мы ведь под меховым одеялом.

— Я буду тебя греть, — и обхватила его ногами и руками, прижалась. Дэр ласково хмыкнул.

— От твоей нежности мне так сладко, Мэй. Доброй ночи.

— И тебе добрых снов, Дэр.

Глава 2

Глава 2

Прошло четыре дня. Вокруг по-прежнему простирался древний каменный пейзаж, и деревья вырастали великанами. Я привыкла к штанам, мягкому свитеру и посапыванию Дэра, к его утренней бородатости и легкой ворчливости. С ним было хорошо просто спать, но я жаждала большего. Однако нам приходилось сдерживаться, потому как карета — всё же не место для такого важного действа, как первая настоящая близость. По крайней мере, так считал Дэр. Я была настолько голодна, что порой краснела от собственных бесстыдных мыслей. Ёлка бы подошла. Под ней много места. Или на берегу лесного озера, на песке. А, может, всё же в карете?.. Сказать супругу о своих желаниях я не решалась.

На третий день мы пошли на рыбалку, но это дело у меня не заладилось сразу. Несмотря на старания Дэра, с удочкой я справиться не могла, грозя поймать на крючок не рыбу, а окружающих. А когда всё-таки закинула её в воду, проморгала подряд несколько рыб — все они просто сорвались. Дэр, уставший смеяться над моей несобранностью, отдал снаряжение брату.

— Ничего. Обязательно получится в следующий раз, — сказал хитрый супруг.

— Ты меня отвлекал, — невинно улыбнулась я. — Поэтому я никого не поймала. Но мне понравилось рыбачить с поцелуями.

Он и правда, стоя позади, как всегда дразнился — то дышал в ухо, то кусался, то едва ощутимо трогал языком мою шею… С таким чувственным сопровождением разве будешь думать о рыбе?

Я узнавала наших попутчиков и друзей. Лорд Тарт уже не казался странным, а Торми не удивлял своей нечувствительностью к холоду. Он по-прежнему предпочитал рубашку и меховую безрукавку плотным плащам и пальто, и ехал то на козлах, то на своем Арате, которого звали Облачный. Огромный светло-серый конь вид имел суровый, но, как и его хозяин, был добрым и отзывчивым. Лера и Миддл оказались замечательными собеседниками и обожали друг друга, но чувства их проявлялись иначе, чем у нас с Дэром. Возле костра они никогда не целовались даже в щеку и тем более не обнимались, только держались за руки и ухаживали друг за другом трепетно и ласково. Не знай я об их супружестве, приняла бы за брата и сестру.