Заветное желание Его Темнейшества - Евгения Рарог
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рия безучастно смотрела как суетятся вокруг неё женщины. Как ей снова перебинтовывают запястье. Переодевают в чистое платье. Она покорно выпила лекарство. Стало клонить в сон, и Рия улеглась прямо на запачканные её кровью простыни, сворачиваясь калачиком и обнимая себя на плечи.
Проснувшись снова, Рия долго лежала с закрытыми глазами. Потом медленно села в кровати, и тут же рядом с ней оказалась Мона.
— Госпожа, Вы проснулись, — тихо прошелестела она. Протянула Рии кружку с отваром из трав. Травы пахли летом и горечью.
— Выпейте. А потом, я помогу Вам вымыться, ванна готова.
Рия выпила. На языке остался незнакомый терпкий вкус. Мона забрала кружку и помогла встать. Рия чувствовала себя странно. Как будто во сне. Тело стало тяжёлым и неповоротливым, словно набитым мокрыми опилками.
Подхватив Рию под руку, Мона повела её за ширму, где исходила паром большая бадья. Рия вспомнила Акр. Она замерла, уставившись в одну точку. Закрыла глаза. На мгновение ей показалось, что она вернулась в прошлое. Что за дверью, в соседней комнате ждёт Август. Но морок прошёл, стоило рукам Моны коснуться завязок сорочки. Рия вздохнула и позволив чужим рукам раздеть себя, опустилась в воду. Горячая вода не дала ожидаемого расслабления. Вместо этого дышать стало тяжело, в висках застучала кровь. Сознание стало расплываться. Руки беспомощно упали в воду, соскользнув с краёв ванной.
Мона обтёрла безвольную Рию. Вымыла ей голову, управляя ею как куклой. Усадила на стул, высушивая и расчесывая волосы. Рия покорно сидела, разглядывая своё зажившее запястье и проклятый рисунок от которого ей так и не удалось избавиться.
— Сколько я спала? — спросила она безжизненно.
— Две недели, госпожа.
— Две недели… — медленно повторила Рия, — две недели…
Мысли тяжело ворочались в голове, не позволяя осознать до конца прошедший промежуток времени. Две недели… Сколько это? Много или мало?
Рию отвлёк звук отпираемого замка. Кто-то вошёл в комнату.
— Как она? — спросил знакомый мужской голос.
— Всё спокойно, господин, — ответила Мона, вошедшему.
— Валенс! — узнала голос Рия. Повернула голову ему навстречу. Валенс может помочь…
Глава 42
Увидеть Валенса мешала ширма. Рия с усилием поднялась со стула. Ватные ноги держали плохо. Она схватилась за ширму, сделала неловкий шаг. Лёгкая деревянная ширма покачнулась и упала. За ней упала бы и сама Рия, но её удержала Мона, вовремя поймав за талию.
— Валенс… — Рия подняла глаза и замерла. У дверей стоял не он.
Медленно приходило странное узнавание. Откуда-то из глубин памяти возникал образ того, кто стоял сейчас перед Рией. Солнечный летний день, пустынный пляж и море, ласкающее ноги. Лёгкий ветер, прикосновение чужих шёлковых волос к лицу… Знакомый незнакомец. Тот, о котором она внезапно забыла рассказать Августу.
Он улыбнулся и сделал шаг к Рии, протягивая руку. Она отшатнулась. Незнакомец кивнул Моне, та быстро вышла из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Рия смотрела настороженно, не сводила с него взгляда. Но всё равно не успела заметить, как он оказавшись рядом обнял за талию, прижал к себе.
— Любимая… Наконец-то… — шепнул он в макушку Рии.
Она рванулась из его рук, но сил не хватило. Не только потому что он был сильнее, но ещё из-за странного своего обессиленного состояния.
— Теперь, я не отпущу тебя, — сказал он, смеясь, и крепче сжимая руки.
— Я тебя не знаю! — Рия упиралась в чужую грудь, напрасно стараясь отстраниться.
— Я знаю, — сказал он и подхватил её на руки. От неожиданности Рия судорожно вздохнула. — Будем знакомиться снова…
Мужчина усадил Рию на кровать, сам устроился на полу у ног, держа в руках обе её ладони. Серебряные глаза смотрели нежным, влюблённым взглядом. В котором искорками проскальзывало лукавство. Рия не дождавшись, когда он заговорит, не выдержала и спросила первой.
— Кто ты?
— Хонс, — ответил он улыбаясь. Перевернул правую руку ладонью вверх, и коснулся запястья лёгким поцелуем. — И это мой знак.
Рия закрыла глаза и долго молчала, обдумывая услышанное. Мысли не хотели шевелиться, замерев на одном имени.
«Хонс…»
Она чувствовала, как прохладные пальцы легко скользят по её коже, обводя контуры рисунка. В памяти всплыл разговор с Падшим. Темнота его пещер, тепло руки Августа. Страшные слова, что выживет только один.
— Зачем я тебе? — наконец спросила Рия.
— Ты моя. И всегда была моей. Мне предназначена… — Хонс потерся щекой о ладонь Рии и добавил шёпотом — Только сейчас всё пошло не так…
— Август… — голос Рии дрогнул. Произнесённое вслух имя кольнуло болью в сердце. Август…
— Август — вор, укравший наше счастье…
Хонс отозвался об Августе равнодушным тоном. Таким говорят о незначительной преграде. Пусть неприятной, но абсолютно ничтожной.
— Уходи, — сказала ему Рия и отвернулась. Она ждала, что Хонс разозлиться, но услышала только смех.
— Любимая, у нас с тобой впереди вся жизнь… — он снова поцеловал ладонь. — Ты никуда от меня не уйдёшь. Этот знак, — лёгкий поцелуй на запястье, — вернёт тебя обратно.
Рия высвободила руки, Хонс не стал их удерживать.
— Я подожду, — сказал он, касаясь костяшками пальцев её щеки. — Я просто подожду. И не выпущу тебя отсюда…
Хонс приходил к Рии каждый день. Вернее, каждую ночь. Это он сообщил ей о том, как сильно изменился её ритм жизни. Без окон дни и ночи слились в один неясный поток. Рия ложилась спать, когда хотела и спала сколько хотела. Иногда Хонс приходил, когда она спала, а иногда, когда уже просыпалась. Она потеряла счёт времени, живя в каком-то странном тягучем полусне.
Ей никто не рассказывал от том, что происходит снаружи. Не передавал новости о знакомых, с которыми Рия провела рядом почти всю свою жизнь, живя в этом храме. Когда-то единственное убежище, сейчас он стал ей тюрьмой.
Хонс приучал её к своим прикосновениям. Она поначалу вздрагивала и избегала их. Но постепенно привыкла и перестала обращать внимания.
Хонс приучал её к своему голосу. Он читал ей вслух книги, за содержанием и сюжетом которых она совершенно не следила.
Хонс приучал её к своему присутствию. Рия одинаково равнодушно проводила часы без сна, никогда не ожидая его прихода.
Хонс приучал её к новому имени. Аши. Желанная для бога. Так называл её Хонс, добавив в голос нежности и ласки. Рия одинаково безучастно не отзывалась на оба своих имени.
