Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский

Ленок, конечно, молодец. Сочинила отличную историю, не лишенную логики, а главное — романтики. На добрую женщину это должно произвести хорошее впечатление. И теперь пришла моя очередь охмурять Марию Ивановну. Подхожу к тетушке, торжественно опускаюсь перед ней на колени и беру руки Бекетовой в свои ладони:

— Мария Ивановна, вы должны нам помочь. Мы с Миленой больше не хотим скрываться, притворяясь чужими людьми, и жить в грехе. Нам нужно срочно обвенчаться, поскольку перед богом мы давно уже муж и жена.

— О, Господи… а если бы вы не встретились⁈

— Бог милостив, рано или поздно я бы вспомнил и нашел Милену.

— Но ведь он могла за это время снова выйти замуж?

— Нет… — качает головой Лена — я считала, что Павел погиб, и поэтому навсегда осталась бы верна ему. Я и траур-то носила больше по нему, чем по мужу. Костя — главный мужчина в моей жизни, я любила и люблю только его. Вы благословите нас? Я могу надеяться, что вы когда-нибудь простите нам нашу ложь?

— Иди ко мне, девочка…! — раскрывает свои объятья тетушка, обливаясь слезами умиления. Моя хитрюга-жена точно просчитала все ее женские слабости. На дворе эпоха романтизма…

Женщины обнимаются, по щекам Марии Ивановны текут слезы, Ленок хлюпает носом. Я перевожу дыхание. Кажется, пронесло… А я уж думал, что меня сейчас отлучат от семьи за все наши выкрутасы. Конечно, мы с женой и девочками не пропадем и без Бекетовых, но я как-то удивительно быстро привык считать себя частью этой семьи, и не хотелось бы их разочаровывать.

— Погодите, дети — поднимается тетушка с кресла и, вытерев платочком слезы, направляется к двери — Я сейчас вернусь.

Возвращается она с иконой, с которой не расстается даже в путешествии. И мы с Леной опускаемся на колени перед Марией Ивановной, взявшись за руки. Осенив нас крестным знамением, она начинает читать молитву.

Вот странное дело: женаты мы уже больше десяти лет, а о венчании у нас и разговор никогда не заходил, наверное, потому, что оба не слишком религиозны. Да, и чужой пример не вдохновлял — сколько знакомых пар в церкви обвенчалось, а потом легко расстались, забыв про клятвы перед алтарем. А вот сейчас что-то такое творилось в моей душе, чему и названия правильного не подобрать. И судя по тому, как нервно сжимала мою руку Лена, она испытывала те же волнующие чувства.

— Примите мое благословение, дети! Вы воистину заслужили большого счастья, пройдя через многие испытания и сохранив при этом свою любовь. Это такое чудо…!

Мария Ивановна обняла нас, и слезы снова потекли из ее глаз. Дождавшись, когда она успокоится, я перешел к главному

— Тетушка, а как скоро мы с Миленой можем обвенчаться?

— Ох, Костик… если по совести, хотя бы год надо бы выждать, а по правилам приличия, принятым в свете, и все три. Но я так понимаю, ждать вы не хотите, и пышная свадьба вам тоже не нужна? Тогда предлагаю не откладывать и тайно обвенчаться сегодня же вечером. Думаю, Господь не осудит нас за такую спешку. Осталось решить, кого нам пригласить свидетелями в храм. Люди это должны быть надежные и уважаемые в обществе, чтобы ни у кого и мысли потом не возникло осуждать вас за поспешность.

— Оставляем выбор за вами, Мария Ивановна — склонила голову Лена — мы с Костиком никого в Вологде не знаем, кроме четы Брусиловых. А родственников мужа я на своем венчании видеть не хочу.

— А я тем более! — поддержал жену — Были бы здесь Петя Южинский с Алексеем Петровичем, то попросил бы их, а так даже не знаю.

— Брусиловы…? — задумалась тетушка — А почему бы и нет? Съезжу к ним днем, попробую поговорить. Николай Петрович добрейший человек, а Евдокия Васильевна…

— … дама романтичная и впечатлительная — подсказал я — просто делайте упор на то, что трудно подобрать жену такому мрачному мизантропу, как ваш племянник. Мол, пусть уже он хоть на вдове женится. Женщины ведь обожают устраивать чужие судьбы.

— И то правда! — согласилась тетушка — А сейчас пойдем, Костенька, Миленочке нужно собраться к завтраку, а женские сборы — дело не быстрое…

* * *

— … Василиса! Там твой сокол прилетел. Сидит на крыльце, клокочет что-то по-своему — заглянул в святилище встревоженный Истислав.

— Ох, сейчас поднимусь…! — молодая волхва завершила ритуал подношением даров и низко склонилась перед тотемом своей богини — прости, матушка Мокошь, за мою поспешность.

Все обитатели скита уже собрались в горнице и с нетерпением ждали, когда Василиса прочитает послание из монастыря. Даже Котофей явился вслед за Петром. Хотя эта парочка теперь все время проводила на улице. Хозяин усиленно тренировался, прерываясь лишь на еду, а кот, одобрительно щурясь, наблюдал, как тот упорно нарезает круги вокруг озера, отжимается и колотит кулаками «грушу» за баней.

А ведь в первый вечер после ухода друга Южинский захандрил, и отказался ужинать. Он и на следующее утро попытался припустить завтрак, но тут уже вмешался Алексей Петрович и вправил ему мозги.

— Петр Михайлович, я так понимаю, вы твердо решили устраниться от нашего дела? — поинтересовался он ледяным тоном, неприязненно разглядывая лежащего на кровати грустного Петю.

— Почему вы так думаете? — Южинский оторвал голову от подушки и удивленно уставился на Романова.

— Мне казалось, Константин доходчиво объяснил вам, что слабый человек станет обузой нашему отряду. Но вы сочли его слова пустым предупреждением и бросили тренировки, стоило ему уехать. Из чего я делаю закономерный вывод, что ваши планы переменились. Воля ваша, сударь. Вы можете остаться здесь хоть до осени, запасов в кладовой хватит. Или предпочтете спрятаться в имении родителей?

— Алексей Петрович…! — юноша вскочил с кровати и, забыв о своей недавней меланхолии, возмущенно уставился на Романова — Как вы могли заподозрить меня в малодушии⁈ Я не давал вам повода!

— А раз нет, то будьте любезны привести себя в порядок и явиться на занятия. Жду вас на берегу.

Тон Алексея Петровича подействовал на Петра как холодный душ. Так даже Павел с ним не разговаривал, будучи в самом дурном настроении. А уж он-то своим отвратительным ядовитым сарказмом легко мог довести до бешенства любого. Впрочем, друг неузнаваемо переменился после казни. Стыдно признаться, но Петя в своих молитвах просил