Горькая сладость. Часть 1 (СИ) - Кузнецова Арина Николаевна

— Ты бежишь от меня? — язвительно спросил он, — Может уже нашла мне замену? — снова хватает меня за руку и притягивает к себе, блуждая взглядом.

— Я замерзла. Отпусти меня, пожалуйста, — произношу в ответ, пытаясь вывернуться из его рук.

— Что мне сделать, чтоб ты передумала? — настаивает взволнованно, Костя, пригнув голову

— Ничего. Дело во мне, Костя прости меня. Может в другое время…когда я не в таком безумном состоянии, мы и могли бы…но не сейчас — чувствуя во рту горечь, лепечу я

— Я же говорил, что готов подождать…Я не буду на тебя давить — выдохнув, поджимает губы. Его руки на моих плечах обжигают. В глазах зажигается непонятный мне огонек. — Я не отстану! Мы же можем быть друзьями! Так бывает, — Не способна отвести глаза, даже моргать страшно, настолько Костя сейчас раздражен. Краем сознания отмечаю, как его свободная рука поднимается к моему лицу, не касаясь, но скользя в сантиметре от него, словно обводит контуры.

Я вырываюсь и убегаю со слезами на глазах.

Мне не становится легче после этого разговора, мне становится тяжелее… Как будто стремительное падение с высоты под толщу воды, так глубоко, что только задохнуться. На душе — холод.

Приходит смс. Костя

«Передумай!”

***

В тот вечер, после разговора с Костей, Алекс пришел ко мне в комнату, я была так расстроена, что даже не стала возражать, потому что истратила всю себя на это тяжелое объяснение.

Конечно, он явился снова меня подкалывать, разлегшись на моей кровати. За чем же еще? Но к моему удивлению, в этот раз в его глазах читалось неподдельное участие. Или мне показалось?

Он предложил мне помощь с физикой. Два часа пролетели незаметно. Я слушала его мягкий голос, и мое самобичевание после неприятного объяснения, отступало на второй план. Поймала себя на мысли, что чувствую себя рядом с ним спокойно, как недавно ощущала рядом с Костей. Кто бы мог подумать!

— Я говорил тебе, что с твоим появлением комната стала уютнее? — неожиданно произнес Алекс, оглядывая вокруг, цепляясь за детали, — Все стало как-то уютнее, когда ты появилась здесь.

Я замираю, его слова мне кажутся настолько нереальными, боюсь пошевелиться. Поднимаю на него глаза, но он не смотрит на меня, смотрит куда-то в сторону. Мы молчим некоторое время, теперь когда он рядом, я не чувствую себя одиноко в этом доме.

Алекс попрощался со мной по-братски, пожелав спокойной ночи и поцеловав в макушку, а затем просто вышел, закрыв за собой дверь, не проронив больше ни слова. И опять мое сердце заныло, совсем не этого мне хотелось. Хотелось запретного, недозволенного.

Оказалось самым настоящим проклятием — влюбиться в того, кто живет с тобой в одном доме, особенно учитывая тот факт, что отлично понимала, где он пропадает вечерами, после того, как закрывает за собой дверь.

И я ненавидела себя за то, что меня это волновало.

****

После того дня, почти каждый вечер перед тем, как уехать к «друзьям», Алекс заходил ко мне, чтобы просто поболтать. Самый обычный разговор приятелей, на тему, как прошел твой день, или ежедневных нервотрепок. Для меня — это был способ побыть хоть немножко с ним рядом, для него, видимо, просто выражение дружеской поддержки. Иногда, мне даже казалось, что ему нравятся наши беседы, ведь инициатором вечерних визитов в мою комнату, был всегда только он.

Алекс заходил ко мне перед своими свиданиями, совершенно меня не стесняясь — иногда, после душа, в домашних брюках с голым торсом и полотенцем на шее, с еще влажными волосами или слегка небрежном, расхлябанном виде, расстегнутой рубашке, накинутой на крепкую спину. Заваливался на мою кровать, закидывая руки за голову, позволяя мне глазеть на его кубики пресса, или молча восхищаться его крепкой мускулатурой через расстегнутую прорезь рубашки

С Алексом мы общались на дружеских тонах и не переступали невидимых внегласно установленных границ.

Много говорили о самых разных вещах: о его и моих планах на будущее. Так я узнала, что он намеревался делать через некоторое время-уехать жить и работать в Китай через два месяца. Дима-полностью поддерживает, а мать, пока еще не знает о его планах, он не хочет ее расстраивать, но имеет свои планы на собственную жизнь.

Совершенно свободно могли общаться на любую тему, за исключением взаимоотношений с противоположным полом. Эта тема, по умолчанию оставалась запретной. Я никогда не спрашивала его про Свету, он — ни про кого из парней. Да и было ли о чем, если я все время дома, и каждый мой шаг на виду?

Каждый вечер, он вежливо желал мне спокойной ночи, обнимал, целовал в макушку, и уходил, прикрывая за собой дверь. А через некоторое время, я слышала его удаляющиеся шаги, заведенный мотор, и звук отъезжающего автомобиля, уносящего его от меня в ночную жизнь, полную удовольствий.

Я больше не плакала. Но каждый раз, осознавая, что он уехал, именно к ней, мне становилось очень паршиво.

Да что такое со мной происходит? Какая-то часть меня жаждала узнать, каково это, если его руки окажутся под моей футболкой и коснутся кожи, будут гладить и ласкать. Как это, снова ощутить его губы на своих, самой дотронуться до него, до его крепкой груди и твердого живота. Я отгоняла от себя эти мысли, понимая, что им никогда не суждено сбыться. Каждый из нас принял реальность. Однако приходилось признать, что мое тело оказалось полностью лишенным мозгов и не реагировало на голос разума. Как оно могло так страстно желать того, кто настолько недоступен?

По-прежнему, с утра меня отвозил на занятия, а вечером встречал, мой самый красивый сводный брат. Просыпалась, пораньше, чтобы успеть нормально собраться и прилично выглядеть не хуже идеального брата. Решила записалась в фитнесс зал, чтобы хоть как-то освободить голову от своих невеселых мыслей. Пусть хоть тело будет подтянутым, если мозги совсем хотят разжижиться.

Алекс, в выходные не живет дома, он уезжает, я не задаю дурацких вопросов, и так все ясно. Не хочется, еще раз, ткнуться носом в жестокую реальность. Искренне понимаю, что так притягивает девушек в нем, ведь Алекс красивый мужчина из плоти и крови, готовый делиться своим обаянием, зачастую с поведение звездного мальчика, не заботящегося о правилах, ставящего себя выше, при этом способного одаривать частичкой своего внутреннего света. К нему не нужно «стучаться», он легкий и веселый, щедрый, чем кажется еще более притягательным. Таким он становится, стоит ему что-то захотеть. Таким, каким его, действительно, можно любить, способным на нежность и заботу

АЛЕКС

Сначала она казалась холодной и отстраненной в общении со мной, но потом начала оттаивать, и даже, как мне казалось, радоваться моим визитам. Я приходил к ней почти каждый день, специально полураздетый, чтоб она могла привыкнуть к моему домашнему виду, чтобы могла домысливать то, что происходило в моей жизни после ухода из ее спальни. Во время наших разговоров, она всегда садилась на кресло поджимая под себя ноги, по-турецки, и я пожирал глазами ее стройные ножки, в который раз отмечая, какие они гладкие. Интересно какие они на ощупь? Мне очень хотелось провести по ним рукой, почувствовать их мягкость, погладить нежное бедро, которое я мог видеть из-под домашних шорт. Переводил взгляд выше, на ровно поднимающуюся красивую грудь, обтянутую футболкой. Я представлял, как касаюсь ее ключицы, и целую пульсирующую жилку на шее. И губы, эти манящие губы…я иногда даже не слышал, что она говорит, просто наблюдая за ними, как Златовласка временами облизывала или покусывала их. Она выглядела невинной, что заставляла хотеть ее ещё больше.

Моя жизнь была похожа на азартную игру, где я всё ещё ждал кульминации. После того, как мы стали проводить больше времени вместе, Марина мне начала нравиться, не только как объект сексуального вожделения. Получая все быстро и легко, я не привык ждать. Я и не знал, как сильно можно желать девушку. Не только хотеть физически, хотеть поиметь ее, а когда весь твой физический организм призывает находиться с ней рядом, желать заполучить ее всю целиком. Она выглядела очаровательно со своими рыжими волосами и гладкой кожей, иногда была просто занозой, иногда — довольно тихой, и тогда мне хотелось просто находиться с ней рядом, чтобы она не грустила.