Ясно, понятно. Как доносить мысли и убеждать людей с помощью слов - Максим Олегович Ильяхов

ситуации и параллельно их разбирать. Это сложнее — чем больше примеров, тем больше всего нужно помнить. Но так тоже может быть.

Вот несколько ситуаций, когда нам поможет принцип единства примеров:

Пишем статью о покупке квартиры в Москве. Прямо берем конкретный район, конкретный объект, конкретных продавцов. Далее проводим читателя через сделку на этом конкретном примере. Необязательно этот объект и продавцы реальны — их можно и придумать. Важно, чтобы речь шла об одном и том же объекте.

Пишем статью о защите интересов бизнеса в патентных спорах. Берем три примера: школу английского, сеть кафе, какой-нибудь завод. Параллельно рассказываем три истории: как они зарегистрировали свои права на товарные знаки, кто и как эти права пытался нарушить, как они их отстояли. Хорошо бы, чтобы в одном из примеров спор решился не в пользу героя, а в пользу обидчика (почему это хорошо — в главе «Антипримеры»).

Пишем инструкцию о том, как пользоваться какой-то программой на работе, например системой учета клиентов. Создаем одного условного персонажа Олега, объясняем его задачи. И дальше показываем, как этот Олег справляется с задачами: вот клиент позвонил, Олег с ним поговорил, вот так-то занес данные в программу, вот так-то сообщил, вот такие-то документы приложил. Так мы идем с Олегом по всем этапам работы в программе.

Единый пример хорош тем, что читателю не нужно каждый раз погружаться в ситуацию. Он один раз вообразил этого Олега и дальше «живет» с ним, не отвлекаясь на новые обстоятельства.

Минус в том, что иногда нам нужно много принципиально разных примеров. Тогда ничего не поделаешь — придется вводить много разных реальностей.

Внезапные примеры. При введении примера есть проблема: внезапность. Это когда читатель не ожидал, какой пример сейчас будет и о чем. Просто посреди текста — бах — новая реальность:

Например, если ты погрузишься в производство клеток для видеокамер, то удивишься, насколько это сложно. Они вырезаются из цельного куска алюминия, а это сложная токарная работа, которая требует большого расхода металла. Для сравнения: согнуть алюминиевый профиль по форме клетки можно за несколько секунд. А чтобы выточить такую же форму на станке с ЧПУ, нужен брусок алюминия и полчаса машинной работы. Отсюда и такие цены.

Из ниоткуда в нашу жизнь ворвались токарные станки и, размахивая алюминиевыми брусками, начали вытачивать какие-то клетки. Что это? Зачем? Чем я перед тобой провинился?

Чтобы такого не происходило, читателя нужно готовить к новому примеру — хотя бы парой слов:

Вот пример из области производства.

Допустим, мы пишем статью о производстве.

Попробуем пример из области производства.

Такой же прием поможет при смене примера. Мы в статье приводили примеры из одной области, и тут нам нужно переключиться в другую. Готовим читателя парой слов:

Рассмотрим пример из другой области.

Пока что мы рассматривали примеры из… А теперь попробуем…

Это как притормозить перед резким поворотом: мы готовим читателя к новой обстановке, он собирается с силами и ожидает, что сейчас его погрузят в новую ситуацию.

Поймать себя на внезапных примерах непросто, потому что в нашей голове пример уже родился, мы на него уже переключились. Но делать это необходимо: если слишком часто вводить новые примеры, читатель устанет.

Можно подготовить читателя иначе: объяснить логику построения примеров. Сколько их будет и почему? Как они устроены? По какому принципу выбраны? Что в них искать?

Допустим, я пишу статью об экономике. У меня есть тезис:

Государственное субсидирование и протекционистская политика в какой-либо отрасли дадут краткосрочный положительный эффект, но в долгосрочной перспективе могут навредить конкурентоспособности как конкретных предприятий, так и отрасли в целом.

Тезис спорный, и, чтобы доказать свою позицию, я хочу привести не один, не два, а целых пять примеров. Но загрузить читателю в голову пять примеров без предупреждения — жестковато. Поэтому перед примерами я напишу преамбулу:

Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на исторические данные. Вот пять примеров из России, США и Европы, когда субсидирование загубило гигантские предприятия и целые отрасли. Обратите внимание, что в момент введения программ поддержки рейтинги политиков резко вырастали.

Теперь мой читатель знает, что его ждут пять историй, в которых он должен увидеть ослабление отраслей из-за субсидий. Я его как бы настраиваю: «Сейчас я расскажу тебе такие-то истории, рассмотри в них вот это».

В каком-то смысле это манипуляция: я подталкиваю читателя к выводам, которые выгодны мне, а не к его собственным. С другой стороны, не в этом ли цель общения — чтобы читатель пришел к нужным мне выводам?

Если в статье несколько примеров из одного мира, нелишним будет ввести в этот мир. Возьмем ту же статью об экономике:

В этой статье мы будем смотреть на данные Европы с середины XV по конец XX века. Для наглядности мы будем приводить цены и другие показатели к понятным сейчас единицам и делать поправку на инфляцию, поэтому данные могут исказиться по сравнению с тем, что написано в исторических документах.

С обратной стороны

Примеры делают текст более ясным. Но часто их недостаточно: в некоторых темах одних примеров мало. Нужно объяснять с обратной стороны: приводить антипримеры. Особенно это полезно в инструкциях и учебных материалах.

Антипример — это рассказ о том, как делать не стоит; примеры ошибок и заблуждений, соблазнов и трудностей. Лучший способ это проиллюстрировать — статья о здоровом питании.

У нас есть абстрактный тезис:

Чтобы снизить риск ожирения и нагрузку на сердце, уменьшите количество сладкого и мучного.

Это абстрактный тезис, потому что «сладкое» и «мучное» — это классы продуктов, а не сами продукты. Нельзя взять в руки или вообразить «сладкое» как таковое. Но можно взять плитку шоколада или пирожок с вареньем. Получается, чтобы раскрыть этот тезис, нам нужен пример:

Исключите из рациона шоколад, торты, пироги, булочки, бутерброды и сэндвичи, а также перейдите на кофе без сахара.

Пока что уныло: в мире много статей о вреде сладкого. Даже если бы тезис был верным, читатель бы к нему не прислушался.

Попробуем добавить