Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ) - Ясная Яна

Половина меня от этого пребывала в парализующем ужасе. Она требовала запереться в комнате и впасть в летаргию на месяцок-другой, чтобы про меня все опять забыли. Другой половине было глубоко плевать.

Хотя само наличие этой второй половины удивляло меня до глубины души.

Откуда она только вообще взялась?

И мало того, что взялась, но еще и победила в ожесточенных метаниях, касающихся фундаментального вопроса: встречать или обойдется.

И теперь я сидела на подоконнике.

Когда ворота мигнули символами и дернулись, открываясь, сердце тоже дернулось, сбиваясь с ритма, а потом принялось разгоняться, не реагируя на мои “тпру, э, куда!”.

Я жадно наблюдала за тем, как черная машина плавно останавливается перед замком, как распахивается дверь, как выныривает из недр автомобиля светлая макушка.

Даниэль поднял голову.

Мне плохо было видно его лицо, а ему наверняка еще хуже — мое, но все равно, внутри что-то дернулось, как будто мы встретились взглядами.

А потом он скрылся в дверях, и я прикрыла глаза — теперь смотреть не на что — и принялась медленно вдыхать и выдыхать, пытаясь унять расшалившиеся нервы. Есть в этом что-то неправильное. Не должен он на меня так действовать! Я не разрешала!

Слишком увлекшись дыхательной гимнастикой, я каким-то образом пропустила момент, когда Лагранж подошел и плюхнулся на подоконник.

Вздрогнув, я распахнула глаза — и все усилия унять сердцебиение насмарку.

— Привет, седая девочка, — Даниэль дернул в улыбке углом губ.

И я напряглась. Что-то было не так.

Тени под глазами, мелкие бисеринки пота на лбу…

Я рывком выпрямилась, протянула руку и обвила пальцами загорелое запястье.

Холодная кожа, замедленный пульс…

Я знала, что обнаружу, если запущу сейчас магическую диагностику.

По крайней мере, он еще стоит на ногах.

— Идем, — я подскочила.

— Куда?

— Ко мне.

— Извини, дорогая, но я сегодня не в форме…

Лагранж сел, упершись локтями в колени. Если он надеялся, что я сейчас обижусь на очередной подкол, ткну его и поверю, что все отлично, то он дурак ей богу.

— Все нормально, Лали. Сегодня я умирать не собираюсь. Обойдемся без твоих реанимационных талантов. Да и потом еще даже отбоя не было…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Отлично, — холодно произнесла я. — Что помирать не собираешься. Значит, дойдешь своими ножками, а то я не уверена, что смогу на бис повторить прошлый подвиг, ты тяжелый, Лагранж, ты в курсе? Я иду вперед, ты за мной через две минуты. Если будут люди возле комнаты, когда открою, скажешь: “Невидимка, я за лабораторкой”. Если через десять минут после того, как я зашла в комнату, я тебя не увижу, то я иду в медотсек и к ректору.

В усталых глазах мелькнуло веселье.

— Сколько в тебе скрытых талантов, седая девочка, вот и генеральский отыскался!

Я смотрела на него хмуро и укоризненно. Ну не до шуток же…

— Иди, — Даниэль вздохнул и снова откинулся назад, опираясь спиной о стекло.

— Десять минут, — строго напомнила я и повернулась к нему спиной.

Я старалась не бежать слишком, но каблуки стучали по каменным полам звонко и зло.

И с чего я решила, что раз два выходных подряд он возвращался в нормальном состоянии, то о том инциденте, который нас свел, можно забыть? Да и, может, не два. Меня же не было в прошлое воскресенье! Я понятия не имею в каком состоянии он вернулся!

— Эй, Невидимка!

Я заскрипела зубами. Ну не сейчас! Но все же повернулась к окликнувшей меня Мирей. Алисон так и не выпустили, без лучшей подружки красавица заметно скучала, так что миссия развлекать Мирей неравномерно распределилась среди всех нас. Меня она особо не трогала, но вот именно сейчас!..

— Посиди со мной, — она сделала приглашающий жест в сторону подоконника.

— Я не могу, Мирей, прости, — взмолилась я и прибегла к проверенному способу: — Я с индивидуальной программой не справляюсь совсем, ничего не успеваю… — и тут меня осенило, ай была не была: — Еще и Лагранж, как вернется, должен за своей частью прийти, а у меня дай бог если половина сделана с этим походом… обычно же на выходных догоняю…

Сапфировые глаза сощурились то ли недоверчиво, то ли недовольно. Тяжелая артиллерия на выход:

— Мне вчера мама сказала, что может быть меня на каникулы заберут… — голос дрогнул. — Мне нельзя сейчас провалиться, никак нельзя…

Взгляд Мирей слегка потеплел, но губы она поджала:

— Так и знала, что с тебя взять нечего. Иди, что уж. В другой раз поболтаем.

Оказавшись в тишине родной комнаты я успокоилась разве что самую малость. Минуты тянулись бесконечно, попыталась считать, но сбилась со счета и даже не смогла бы сказать, прошли выделенные десять или каких-то две.

Стук в дверь.

— Невидимка! Ты там? Я за лабораторкой!

Распахиваю дверь, делаю круглые испуганные глаза, потому что Мирей никуда не ушла с подоконника и с интересом глазеет на нас.

— Лагранж, прости! Прости, пожалуйста, я не успела! Но мне там не очень много осталось, если ты чуть-чуть подождешь…

— Подожду, — выдыхает Даниэль как будто бы недовольно и, не дожидаясь приглашения, протискивается мимо меня в мою комнату.

Я ловлю взгляд Мирей, растерянно пожимаю плечами и, наконец-то, закрываю дверь, отрезая нас от внешнего мира.

— Ну и спектакль… — протянул Даниэль, скидывая сумку и ботинки и бессовестно растягиваясь на моей кровати.

Даже глаза закрыл. Ты еще захрапи мне тут! Я тебя для этого сюда что ли тащила? Поспать?!

Один глаз открылся и смерил меня с ног до головы. А потом Лагранж тяжело вздохнул, сел, одним движением стянул с себя свитер и принялся расстегивать рубашку.

— На, проверяй, — широким жестом предложил он, распахивая полы.

— Я бы и через запястье проверила, — пробормотала я, присаживаясь рядом и пряча глаза.

— Так вернее же. Давай, давай, ежик, ты меня сюда привела лечить или глазеть? Вообще второй вариант мне нравится больше! Но тут потребуется честный обмен…

Треп-ло.

Я вздохнула, второй раз за вечер удержав неблагородный порыв, только чтобы не доставлять ему удовольствия (не заслужил!), и положила ладони на грудь.

Диагностика все подтвердила.

Истощение. Крайнее. И да, не смертельное как в прошлый раз, хоть и близкое к нему. При смертельном организм отдал столько, что у него уже просто нет сил даже на то, чтобы набрать обратно. Сейчас сила прибывала. Тоненько и неравномерно — но прибывала. Никакое вмешательство не требуется...

Не сдержав облегченного выдоха, я сама не поняла, как так получилось, что руки скользнули по груди вверх, обняли шею и прижали меня к этому бессовестному типу.

Он все равно еще был непривычно холодный и дышал как будто бы с трудом.

— Я испугалась.

— Я знаю, — Даниэль обнял меня в ответ, потерся скулой о щеку. — Но все нормально, я больше не собираюсь умирать, Лали, честно.

— Но… — я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза, — ...что это вообще такое? Почему ты возвращаешься из дома в таком состоянии?

Лагранж опустил ресницы, пряча взгляд, и мотнул головой.

— Я, конечно, не умираю, но мне нехорошо. Я все же прилягу?

Стушевавшись, я позволила ему не только улечься, но и притянуть себя к нему под бок. На широком плече лежать было удобно, вот только лица совершенно не видно. А рубашку он застегнуть не потрудился, так что видно другое. И кончики пальцев прямо чесались погладить гладкую загорелую кожу.

Я даже почти потянулась это сделать, но поняла, что ответа на свой вопрос так и не получила, и тут же вскинулась:

— Даниэль! В чем дело? Что с тобой такое? Это же... не нормально. То что с тобой происходит — не нормально! — я сердилась и не могла этого скрыть, и от этого сердилась еще сильней.

Да, ему плохо... Но мне нужен ответ! Я имею право знать, разве нет?..

Нет?..

— Ненормально — здоровых девочек в исправительных учреждениях запирать, — пробормотал Лагранж себе под нос, не открывая глаз.