Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски - Осинская Олеся

— Ну уж нет, — покачал головой мой собеседник, присаживаясь обратно на бревно, — это боевой трофей. Девушки мне еще таких подарков не оставляли. Пусть пока красуется. — Джокер легко мне подмигнул.

Дальнейший вечер почти ничего не омрачало. Я то сидела смирно, то периодически пыталась приставать к мужчине, то лезла целоваться. Кажется, пару раз назвала его Джеком. К счастью, имена Джек и Джокер звучат похоже, особенно с пьяным акцентом. Надеюсь, он не обратил внимания на мои мелкие промашки…

Когда костер догорел, я отбросила в сторону пустую бутылку и попыталась встать. Получалось плохо.

— А может, прямо здесь заночевать? — спросила я саму себя. Мысль показалась мне интересной. — Это так романтично… Я сплю, а надо мной сверкают звезды…

— И комары за одно место кусают, — услышала сбоку ехидный голос. — Ты лучше подумай, как на тебя завтра посмотрят служащие, которые придут уборку делать. Растрепанная полупьяная девица, с размазанным макияжем, спящая прямо на улице, рядом с пустой бутылкой.

Я представила. Картинка мне не понравилась. Джокер легко подхватил мое безвольное тельце и понес в общежитие. На его груди было тепло и уютно. Я принюхалась — мужской запах смешался с ароматами костра и леса. У меня закружилась голова… Хоть бы дорога домой была длинной-длинной…

— Мур-р-р…

— Что? — отозвался мой личный транспорт, открывая (не иначе как третьей рукой) дверь моей комнаты.

— А может, ты здесь останешься? — ответила я и, почувствовав, что меня собираются не слишком аккуратно швырнуть на кровать, мертвой хваткой вцепилась в мужчину.

— Эй-эй! Ты меня задушишь, — с насмешкой произнес Джокер, пытаясь отцепить от себя мои руки. Наконец ему это удалось, и меня бережно уложили в постель. — Не кипятись… Я был бы совершенно не против остаться в этой комнате или пригласить тебя в свою. Но! Во-первых, мне бы хотелось, чтобы подобные предложения делались на трезвую голову. Во-вторых, мне не нравится, когда меня называют чужими именами. А в-третьих, — он бесцеремонно провел руками по тем местам, где раньше находились выпуклые части моей фигуры, — держа тебя в руках, я себя чувствую то ли голубым, то ли педофилом. — Джокер посмотрел на мое ошеломленное лицо и рассмеялся. — Шутка. Но я все равно предпочитаю трезвых.

Мужчина усмехнулся и закутал меня, как ребенка, в одеяло. Затем слегка взъерошил волосы и провел пальцами по щеке. Я довольно замурлыкала, а Джокер снова улыбнулся:

— Спи давай. Я утром зайду, посмотрю, как ты себя будешь чувствовать.

Через несколько секунд дверь захлопнулась. Снова стало грустно и одиноко. «Он меня даже не узнал», — подумалось с непонятной обидой. Хотя… это значит, что я достаточно профессионально работаю. Поразмышляв еще немного, ответа на вопрос: «А как узнать?» — мозг так и не смог найти. Как-как! Сердцем почувствовать! То есть Джокер, конечно, не виноват, но поскольку мне все равно обидно, то, значит, виноват — закончила рассуждать пьяная женская логика. На этом сознание милостиво меня покинуло.

ГЛАВА 4

Утро оказалось нерадостным, но вместе с тем и не совсем ужасным. Еще не до конца проснувшись, я начала мысленно оценивать свое самочувствие. Судя по всему, в этот раз мне не так плохо, как когда-то в Академии. Я приоткрыла глаз, несколько секунд разглядывала цветочки на балдахине, затем попыталась приподнять голову. Размягченный мозг столкнулся с черепом и дал о себе знать тупой болью. Я тихо застонала. Вот дура… обещала же себе, что больше не буду.

— Пей! — раздалось с другой стороны кровати.

От неожиданности я подскочила, даже забыв про головную боль. Рядом со мной сидел Джокер и противно улыбался. Я осторожно взяла протянутую большую кружку, не отрывая недоверчивого взгляда от своего гостя, и залпом выпила.

— Не говори ничего про вчерашний вечер. Мне и так очень стыдно. А еще лучше — забудь, что он был.

— Ну право же, дорогая, как я могу такое забыть?

— Какое такое?!

Подсунутое мне зелье привело меня в чувство буквально за несколько секунд. И как только сознание ко мне вернулось, возник вопрос: а что в моей кровати делает мужчина?! Я еще раз окинула его взглядом. Джокер выглядел так, словно… это была его комната. Легкие светлые брюки, расстегнутая рубашка и влажные волосы, будто он только вышел из душа… я посмотрела на распахнутую дверь ванной… из моего душа!

— Ты! — обернулась я к Джокеру. — Что ты тут делаешь?! Ты же вчера вечером к себе ушел…

Лицо последнего приобрело совершенно невинное выражение.

— Отвечай на вопрос! — рассердилась я.

— А ты перестань в меня пальцами тыкать. Это твоя благодарность за спасение от похмелья? — спокойно отозвался он. — Я, между прочим, и обидеться могу — похоже, я тебе нравлюсь, только когда ты пьяная.

Я смутилась… На самом деле он неправ. А сейчас в этой полурасстегнутой рубашке, с влажными прядями, падающими на лицо, Джокер был особенно хорош.

— Прости, — выдохнула я, возвращая ему кружку, — до сих пор я напивалась лишь один раз в жизни и наутро ничего не помнила. Вот и сейчас…

Я не смогла закончить свою мысль, произнеся ее вслух, и опустила глаза. Зато почувствовала, что начинаю краснеть.

— Тебе говорили, как ты мило краснеешь? — Мужчина выдержал томящую паузу и наконец вернулся к теме разговора. — Да не волнуйся ты, не было ничего вчера. Или ты думаешь, что я покусился на твое бесчувственное тело?

— А это?.. — Я выразительно посмотрела на его мокрые волосы.

— А это у меня кран в душе сломался. Сегодня обещали починить. Если бы я был более мнительным, подумал бы, что это его высочество Твой Приятель мне специально сломанный кран подсунул, — заключил Джокер насмешливым тоном и многозначительно поднял бровь.

Я рассмеялась. Чем бы они с Киром друг другу ни насолили, но вряд ли взрослый, уважающий себя принц способен на такое ребячество.

— Ну, мне пора, — неожиданно сменил тему мой гость и серьезно добавил: — Ты тоже вставай. У нас много работы.

Он бодро вскочил с кровати и направился к выходу.

— Джокер? — окликнула я, когда он уже практически стоял в дверях. Мужчина вопросительно взглянул в мою сторону. — Это неправда. Ты мне нравишься не только когда я пьяная. Наверное, я забыла тебе об этом сказать, будучи трезвой.

— Приятно слышать, — с улыбкой отозвался мой собеседник и весело подмигнул.

Еще секунда, и в комнате я осталась одна. А я вдруг совсем не в тему вспомнила Джека… Ведь до приезда сюда он у меня из головы не выходил. И почему я в присутствии одного мужчины сразу забываю про второго? Разве могут нравиться сразу двое? Впрочем, о них можно было подумать и позже. А сейчас, как правильно заметил Джокер, пора вставать и приступать к работе.

Через двадцать минут я была полностью готова, а еще двумя минутами позже стучалась в дверь напарника. Комната Джокера выглядела сестрой-близнецом моей собственной. Просторная и светлая, с большим окном, на широком подоконнике которого так удобно сидеть, с резным старинным комодом, столиком на изогнутых ножках и уютным коричневым креслом. Главной достопримечательностью этой комнаты, как, впрочем, и моей, оставалась необъятного размера кровать. Цветовые отличия можно не брать в расчет. Хоть здание и называлось «общежитием», но на проверку не уступало лучшим люкс-гостиницам. Все-таки большинство участниц — весьма именитые особы, и необходимо обеспечить им соответствующие условия.

— Итак, что мы имеем на данный момент… — начал Джокер.

Имели мы не так много, а существенного и вовсе ничего. Доступ к рейтингу могли получить члены королевской семьи, жюри и главный жрец храма Нери. Кто из них подзабыл, что рейтинг — информация засекреченная, выяснить пока не удалось.

О нападавших на девушек тоже не получилось узнать ничего ценного. Джокер лично навестил Папашу Эркаса — местного коллегу Берты. С ним я когда-то сталкивалась. Раз в несколько лет он с «официальным» визитом посещал Берту. Так вот, тот божился, что не имеет ни малейшего отношения к покушениям.