Мантикора и Дракон. Эпизод II - Анна Кувайкова

Дракон сумел сделать это до того, как она вырвалась, и теперь бережно держал в объятиях обмякшее тело, с тяжелыми, огромными крыльями, лежавшими на земле. Осторожно убрав с лица девушки спутавшиеся пряди волос, Шенти бережно провел кончиками пальцев по линии скул, очерчивая их. На подошедшего к ним Сайтоса он привычно не обратил внимания, погруженный в болезненно — сладкие мысли о том, что хрупкое создание принадлежит больше ему, чем демону. В конце концов, только он, Шентин, знает все ее тайны…

Или почти все.

— Что это было? — требовательный голос Сайтоса вызвал гримасу недовольства на лице Шентина. Бросив взгляд из — под длинной челки в сторону эрхана, снова увидел тонкую, но достаточно прочную нить связи между ним и его Ангелом.

Подавив тяжелый вздох, дракон поднял на руки практически невесомое тело и протянул свою добычу мужчине, тем самым, для самого себя, признавая его право быть с девушкой. Сайтос без промедления взял ее, прижимая к груди и осторожно касаясь пальцами основания крыльев, где оперение было мягким и гладкими, словно шелк.

— Ты можешь за нее бороться, — нехотя выдавил из себя Шентин, даже не замечая, что раны затягиваются слишком медленно, а кровь продолжает капать на мостовую, постепенно покрывая ее тонкой корочкой алого льда. — Но я убью тебя, если ты причинишь ей хоть каплю боли. Возможно, она и сильна, когда находиться в таком состоянии, но это лишь часть нее настоящей. Поэтому будь осторожен, демон, я за тобой слежу.

— Спасибо за доверие, конечно же, но я, кажется, задал тебе вопрос, — холодный тон его голоса не вязался с той нежностью, что читалась в его взгляде, движениях, жестах. — Что это было?

— Когда — нибудь тебе расскажут, — Шентин улыбнулся. Дико, безумно, счастливо, слизывая собственную кровь во своих пальцев. — Не она, — кивок головы на Нилу, — и не я. Кто — то из ее семьи. Если ты, конечно же, — тут он передразнил интонацию демона, поддавшись внезапному порыву, — им понравишься. Единственное, что скажу — она не вспомнит. Что бы тут не было — она этого помнить не будет. Как и того, что оставила мне это, — Шенти указал на свои раны, медленно начинающие затягиваться, стянутые острыми иглами льда. — Не надо говорить ей. Нила очень болезненно переживает подобное. Все о чем я попрошу тебя, демон, это молчание.

Сайтос молчал, о чем — то задумавшись. Он медленно осматривался вокруг, словно в первый раз видел проулок и то, во что он превратился. Кровавая бойня. Оторванная голова лунного эльфа, решившего надеть на сбежавший результат их экспериментов ошейник и подчинить себе. Не вышло, за что он и поплатился собственной жизнью. Дракон счастливо усмехнулся, вслед за демоном осматривая окружающую обстановку диким, горящим взглядом. Эти остроухие безумцы немного просчитались в своих планах, а уж та игрушка, которую он снял с шеи Нилы… Смешно было хотя бы просто верить в то, что она поможет в деле подчинения вышедшего из — под контроля Жнеца Смерти, так, кажется, они назвали ее и подобных ей.

Наконец эрхан вздохнул и немного устало поинтересовался:

— Почему у меня стойкое подозрение, что я вляпался во что — то по уши? И что самое смешное, мне это начинает нравиться…

Тихий смех дракона подтвердил опасения демона в плане того, что тот безумен и наслаждается этим. Ну и пусть думает, что ему угодно. Шентин готов простить ему практически все, коли у него будет возможность и дальше хранить тот маленький семейный секрет и оберегать своего Ангела.

Своего личного немного кровавого Ангела, с удивительными фиолетовыми волосами.

Кап. Кап. Кап.

С потолка на пол падали тяжелые, ледяные капли, стекая по затылку на шею и дальше, вниз по спине. Остатки платья давно намокли и потеряли всякий товарный вид. Повязку на руке пора бы уже и сменить, но прошло уже два дня, а все, чего я удостоилась — это плошка какой — то мутной похлебки и кувшин с не менее «чистой» водой. Впрочем, другого обращения с приговоренным к казни трудно ожидать.

Кап. Кап. Кап.

Раздраженно дернула плечом, обхватив колени руками и улыбаясь так, словно вырвала у судьбы приличный кусок счастья для себя и близких. Конечно это все самообман и единственное, что я получила за свой добрый поступок — это затхлая сырая камера где — то в подземельях, без нормального источника света, еды, воды и хоть какого — то намека на решения собственной участи, пусть примерно о таковом мне и было известно.

Хмыкнула. Какая ирония. Я сижу в той самой камере, где когда — то уже провела несколько лет, едва не убив себя при этом. И все снова возвращается к тому самому моменту, правда теперь вряд ли удастся получить свободу, даже если спасешь весь Сайтаншесс.

Высвободив одну руку, провела сломанным ногтем по каменному полу, оставляя след в скопившейся здесь грязи и нечистотах. Раз за разом выводила печати, но не получала даже малейшего отклика от собственной магии. Хаос слегка приуменьшил то, что со мной стала из — за воздействия «Руки Змеи» и почти отделенного от тела сустава. Да, рука меня слушалась, пусть делать какую — то мелкую работу или быстро реагировать на что — то я не смогу еще, пожалуй, полгода, не меньше. Только папочка забыл уточнить, что отрицательная магия повредила структуру энерго — каналов внутри моего тела и теперь сил во мне хватало разве что на слабый светлячок, быстро гаснувший и нисколько не разгоняющий окружающую тьму. Криво улыбнулась. Легендарная Мантикора оказалась беспомощной из — за вспышки агрессии со стороны собственной напарницы, более того — сестры. У Хранителей забавное чувство юмора, в который раз убеждаюсь в этом.

Откинувшись спиной на влажный камень, прикрыла глаза, стараясь погрузиться в медитативное состояние. Так проще было переживать ожидание и голод, а так же отстраняться от боли, то и дело простреливающее плечо. Яд — то отец весь вывел, только организм теперь еще долго будет ослаблен, добавьте к нему приближающееся событие, оставленное в наследство матерью…

В общем если выживу, то действительно можно будет назвать себя легендарной. В плане способностей выбираться из таких вот передряг.

Обострившийся в царившей здесь тишине слух, уловил тихие, неспешные шаги по коридору. На охранника не похоже, тот двигается быстро и по возможности как можно более шумно, словно надеется тем самым отбить у заключенного мысли о побеге. Таковых у меня не наблюдалось, зато появилось желание убить его особенно мучительным способом, просто так, для успокоения собственных нервов. Но оставим незадачливого стражника в покое, кто же все — таки решил посетить мою скромную обитель?

Звук отодвигаемой щеколды и в небольшом проеме появляется хрупкий женский силуэт в черном, траурном платье. Глаза заслезились от яркого света, рассмотреть более внимательно гостя не представлялось возможным, но вот спутать этот особый запах, присущий только ей… Кажется, в нем все еще есть нотка ванили, верно?

Усмешка скорее всего вышла безумной и несколько кивок, как и небрежный кивок головы в знак приветствия:

— Что привело вас в мою камеру, принцесса Селениэль?

Ни уважения, ни почтения, ничего. Лишь легкая усталость. Честно говоря, мне действительно надоели все эти игры и ужасно хочется выспаться, лучше всего в компании Рагдэна… Впрочем, сейчас я согласна даже на Сешъяра, коли появится такая возможность.

— Это правда?

Ее голос дрогнул. Едва ощутимо. Как будто она ожидала увидеть что угодно, но не усталую, чуток раздраженную, раненную женщину, с седыми, белыми, как первый снег, волосами, спутанными и покрытыми грязью, как и сама пленница.

Да, видимо сейчас я могу вызывать лишь жалость и сочувствие. Но мне плевать. Я слишком долго была сильной и могущественной, почему бы не побыть в плену немного слабой и такой, какой я себя сейчас ощущаю?

— Что именно, Ваше высочество? — вопросительно изогнула брови, закрыв глаза, которые начали болеть от бьющего из коридора света.

— То, что ты этим спектаклем спасала жизнь Танориона, — видимо, Повелительница эрханов решила, во что бы — то ни стало выяснить все именно сейчас. Жаль, а мне хотелось немного подремать. Возможно, я смогла бы увидеть своего малыша… — И то, что вместо него ты так сказать «убила» свою напарницу.

— Хм… — сделала вид, что задумалась, затем иронично хмыкнула, догадавшись, откуда «ноги растут» у такой осведомленности. Ри не знал всех тонкостей, только один человек… Точнее нелюдь мог точно сказать, как и что мы с Астой сделали. — Хаос в гости заходил, не так ли? Вот уж неугомонный… Впрочем, ладно. Если не он, так Ри рассказал бы сам, пусть только часть плана. И нет. Мне плевать на его жизнь, я делала это все только ради себя и собственного сына. Спасение жизни младшего принца Сайтаншесса всего лишь побочный результат моих действий.