Целиком и полностью - Камилла Деанджелис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ли упорно молчал. Я прокручивала в голове разные варианты – все свои возможные фразы и его ответы. Я знала, что если спрошу его: «Хочешь оставить меня в Тарбридже, вернуться в Вирджинию и никогда больше со мной не встречаться?», а он ответит: «Да», – я уже не смогу делать вид, что мы лишь случайные попутчики. Я заплачу, и он все поймет.
Поэтому я решила притвориться, что это моя идея.
– Ну, вот и все, – сказала я, когда мы повернули к больнице Брайдуэлла.
– В каком смысле?
– Ты оставишь меня здесь и вернешься в Вирджинию.
– Что? – Он повернулся и уставился на меня. – А ты что собираешься делать? Лечь в больницу?
Психиатрическая лечебница стояла на краю холма. Трехэтажное кирпичное здание с решетками на окнах. Мы остановились у будки охранника. За чугунным забором виднелась парковка. В будке сидел мужчина в синей униформе с эмблемой «Служба безопасности Брайдуэлла» на рукаве.
– Посетители?
Ли кивнул.
– Ладно. Сейчас запишу ваш номер, можете проехать.
Площадка была почти пустой, но Ли припарковался как можно дальше от главного входа.
– Ответь мне, Марен. Что ты собираешься делать?
– Это важно?
Ли устало вздохнул и вышел из машины.
– Не знаю, с чего ты вдруг начал себя вести так, будто тебе не все равно, – сказала я, когда он обошел автомобиль и открыл дверь с моей стороны. – Это ты говорил, что никогда не заводишь друзей.
– Я не собираюсь оставлять тебя здесь, если у тебя нет никакого разумного плана.
– Вернусь к Салли.
– Я сказал разумного, Марен. Этот мужик – шизик, и ты это знаешь.
– Он что, воткнул тебе в спину нож, пока ты спал? Отравил похлебку?
– Прекрати. Не строй из себя идиотку.
– Сейчас я увижусь с отцом, а то, что будет потом, не твое дело.
Его, похоже, всерьез задели мои слова.
– Ты и вправду так думаешь?
Я не смогла поднять голову и посмотреть ему в глаза.
– Да, я и вправду так думаю.
– А что, если передумаешь?
– Не передумаю.
– Передумаешь. Я знаю. Но я не смогу ошиваться тут постоянно, дожидаясь тебя, Марен.
Я закинула рюкзак за плечо и хлопнула дверью.
– Ну и не ошивайся.
9
Когда я сказала, что хочу повидаться с Фрэнком Йирли, женщина за стойкой приподняла тонкие накрашенные брови.
– Подождите. Я найду доктора Уорт.
За ее спиной на стене висел огромный увеличенный портрет седовласого мужчины в твидовом пиджаке. На позолоченной табличке под ним было написано:
«Какой бы диагноз ни поставил врач,
какое бы лекарство он ни выписал,
главный его инструмент – это сострадание».
Джордж Брайдуэлл, доктор медицины
– Доктор Уорт примет вас в своем кабинете, – сказала женщина. – Следуйте за мной.
Я зашла за ней в дверь за стойкой, и мы прошли по длинному серому коридору. Открыв одну из дверей, она взмахом руки предложила мне войти, но в кабинете было пусто.
– Подождите немного, – сказала она и вновь исчезла.
На письменном столе стояло стеклянное пресс-папье в виде лягушки, не прижимавшее никаких бумаг, а вдоль дальней стены выстроились шкафы с медицинскими книгами. Кабинет казался аккуратным, если не обращать внимания на огромное пятно от воды на потолке. Оно было разных оттенков коричневого, как если бы кто-то на втором этаже пролил много чашек чая. Окна выходили на парковку, и у меня екнуло сердце, когда я увидела на ней черный пикап.
Вошла женщина с коротко подстриженными рыжими волосами и в очках в толстой оправе. На вид она была старше мамы.
– Доброе утро, – сухо сказала она и уселась за стол. – Я доктор Уорт, директор психиатрической больницы имени Брайдуэлла. Мне сказали, вы приехали повидать Фрэнсиса Йирли?
Я кивнула.
– Если вам нужны доказательства того, что я его дочь, у меня есть свидетельство о рождении.
Я положила на стол голубой лист бумаги, но она даже не взглянула на него, а просто открыла картонную папку, которую принесла с собой.
– Боюсь, мистер Йирли очень болен, – начала она, пролистывая документы в папке. – Боюсь, что после долгих лет одиночества встреча с посетителями может доставить ему неудобства. И расстроить вас.
– Вы хотите сказать, что у него вообще не было посетителей за все время, что он здесь?
Она снова бросила взгляд на бумаги.
– Да, верно.
– Потому что никого не пускали или… никто не приезжал?
На лице доктора застыла гримаса профессионального сострадания.
– Я не знала, где он, – сказала я. – Если бы знала, то приехала бы гораздо раньше.
– Прошу вас, не вините себя. Честно говоря, в здравом уме я бы ни за что не разрешила несовершеннолетнему посещать пациента, находящегося в таком состоянии.
Она захлопнула папку и раскрыла мое свидетельство о рождении.
– Вам только шестнадцать. Где ваша мать? Она знает, что вы здесь?
Я обводила глазами контуры пятна на потолке, оно казалось мне теперь затерянным континентом на карте.
– Она не смогла приехать, но она… она знает, что я здесь.
– Я не позволю вам увидеться с ним без разрешения матери.
Я наклонилась вперед и схватилась за края стола доктора Уорт. Я буквально сдерживала в себе гнев.
– Я знаю, что мой отец не в порядке, доктор. Я просто хочу, чтобы он узнал о том, что я наконец-то здесь.
– Вы живете с матерью?
– Больше нет.
– И где же тогда?
Я сглотнула комок в горле.
– С другом?
Доктор Уорт взглянула на меня поверх очков.
– Понятно.
– Вы позволите мне встретиться с моим отцом?
Она вздохнула.
– Вряд ли он поймет, кто перед ним. Я знаю, вам не терпится встретиться с ним, но на самом деле никто не бывает готов к такому.
– Да, я понимаю, – сказала я.
Доктор Уорт подалась вперед и нажала кнопку интеркома.
– Дениз, не могла бы ты пригласить ко мне в кабинет Трэвиса?
Пока мы ждали, я посмотрела в окно.
Пикап исчез. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Я никогда больше его не увижу».
Минуту спустя дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина в серой больничной форме – высокий, слегка полноватый и явно нуждающийся в стрижке. В нем сквозила какая-то мягкость, он чем-то походил на плюшевого медвежонка, и я с первого взгляда поняла, что он будет добр ко мне.
– Трэвис, мистер Йирли не спит?
Санитар улыбнулся и, прежде чем ответить, поприветствовал меня.
– Нет, не спит, доктор.
– Какое у него сегодня самочувствие?
– Относительно нормальное. Можно сказать, бодрое. Съел почти весь завтрак.
Доктор кивнула и повернулась ко мне:
– Я