Мифы Греции и Рима - Хелен Гербер

Протесилай и Лаодамия

Храбрый Протесилай, видя нерешительность своих товарищей и воодушевленный мыслью о самопожертвовании, храбро спрыгнул с корабля на берег и тут же погиб, сраженный копьем врага, стоило только его ноге коснуться чужой земли. Когда слухи о его смерти достигли любимой жены Лаодамии, которую он оставил в Фессалии, ее сердце разбилось от горя, и она в отчаянии стала умолять богов даровать ей смерть или позволить еще раз увидеть мужа, хотя бы на мгновение. Ее мольбы тронули богов, и они велели Меркурию привести Протесилая на землю, где ему было позволено провести три часа в обществе жены.

Твоя мольба услышана,О Лаодамия! По воле ЗевсаТвой муж, покинув мрачный Гадес,Идет к тебе. Он твой на три часа.Прими же дар богов и обними его.

Лаодамия закричала от радости, увидев любимого мужа. Он рассказал ей о том, почему погиб. Три часа пролетели незаметно, и, когда появился Меркурий, чтобы увести Протесилая в Гадес, верная жена, не в силах расстаться с ним навсегда, умерла от горя.

Говорят, что супругов похоронили в одной могиле, и добрые нимфы посадили над ней вязы.

Эти деревья росли до тех пор, пока с них не стала видна Троя, а когда их срубили, то на пнях выросли новые ветви.

Греки высадились на берег, и сразу же начались бои. Оба войска были равны по силе и храбрости. Долгих девять лет пытались греки взять Трою, или Илион, как ее еще называли, но безуспешно. Но и троянцы не могли изгнать врага из-под стен города. Эта незабываемая война была воспета во многих поэмах. Самой древней и самой знаменитой была «Илиада», которая начинается описанием событий десятого, последнего года войны.

Хрисеида и Брисеида

Среди пленников, взятых в боях эллинами, были две прелестные девушки, Хрисеида, дочь Хрисея, жреца в храме Аполлона, и Брисеида. Пленницы, как это было принято в те времена, были отданы вождям. Агамемнон получил в награду за храбрость дочь жреца, а Ахилл торжественно ввел в свой шатер не менее прекрасную Брисеиду.

Когда Хрисей узнал, что его дочь попала в руки врага, он поспешил в шатер Агамемнона и предложил за нее большой выкуп, но мольбы престарелого отца не тронули сердца греков, и он ушел, осыпаемый насмешками. Возмущенный жестоким обращением, он воздел руки к небу и стал умолять Аполлона отомстить за нанесенное ему оскорбление, наслав на греков страшную болезнь. Бог услышал его просьбу и обрушил на войско эллинов ужасный мор.

…И старец трепещет и, слову царя покоряся,Идет, безмолвный, по брегу немолчно шумящей пучины.Там, от судов удалившись, старец взмолился печальныйФебу царю, лепокудрыя Леты могущему сыну:«Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишьХрису, священную Киллу и мощно царящий в Тенедосе……Услышь и исполни одно мне желанье:Слезы мои отомсти аргивянам стрелами своими!»[5]

Греки в ужасе бросились к оракулу, чтобы выяснить, за что их постигла такая ужасная кара и каким образом можно остановить мор, который косил их ряды, как траву. Оракул сказал, что чума прекратится только тогда, когда Агамемнон вернет свою пленницу ее отцу. Только после этого Аполлон сменит на милость свой гнев, который был вызван грубым отказом греков престарелому отцу Хрисеиды.

Все греческие вожди, собравшиеся на совет, решили послать к Агамемнону Ахилла, чтобы тот передал ему их просьбу освободить Хрисеиду. Агамемнон сразу же согласился выполнить требование вождей, но с условием, что в обмен на Хрисеиду он получит Брисеиду.

Мор в греческом лагере свирепствовал все сильнее – воздух был полон криками страждущих, многих воинов уже унесла бесславная смерть, а другие с ужасом ждали ее приближения. Ахилл, видя все это и желая спасти свих любимых товарищей, согласился выполнить это наглое требование, но поклялся, что если Агамемнон заберет у него Брисеиду, то он больше не будет принимать участия в боях.

Хрисеиду тут же передали глашатаю, который отвел ее к отцу. Обрадованный Хрисей обратился к Аполлону с просьбой простить греков, и мор сразу же прекратился.

Что касается Агамемнона, то он послал в шатер Ахилла за Брисеидой, и герой отложил в сторону оружие, не желая больше воевать.

Зевсов питомец, Пелид Ахиллес, быстроногий ристатель,Не был уже ни в советах, мужей украшающих славой,Не был ни в грозных боях, сокрушающих сердце печалью,Праздный сидел, но душою алкал он и брани и боя.

Фетида, узнав, какое оскорбление было нанесено ее сыну, покинула свою коралловую пещеру, поднялась на Олимп, бросилась к ногам Юпитера и стала со слезами умолять его отомстить за Ахилла. Пусть греки терпят неудачу во всех своих начинаниях до тех пор, пока гнев ее сына не будет утолен.

Ратям троянским даруй одоленье, доколе ахейцыСына почтить не предстанут и чести его не возвысят.

Юпитер, тронутый горем прекрасной Фетиды, нахмурясь, выслушал ее и поклялся, что греки еще пожалеют о том дне, когда они покинули родные берега.

Юпитер послал Агамемнону сон, в котором коварно пообещал даровать ему победу над Троей, и греческий вождь собрал свои войска и предпринял новую попытку взять Трою. Когда войска сошлись на поле битвы, вперед вышел Гектор, старший сын Приама и вождь троянцев, и предложил решить затянувшийся спор поединком между Парисом и Менелаем.

И Гектор великий вещал среди воинств:«Сонмы троян и ахеян красивопоножных! Внимайте,Что предлагает Парис, от которого брань воспылала.Он предлагает троянам и всем меднолатным ахейцамРатные сбруи свои положить на всеплодную землю;Сам посреди ополчений с воинственным он МенелаемБитвой, один на один, за Елену желает сразиться.Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,В дом и Елену введет, и сокровища все он получит,Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим».

Это предложение устроило всех, и вскоре Парис и Менелай сошлись в поединке, за которым наблюдали обе рати, Елена и Приам со стен Трои, а также бессмертные боги с покрытой лесами горы Ида. Но в самый разгар схватки Венера, видя, что ее любимец будет вот-вот повержен, неожиданно схватила его и унесла с поля битвы в его комнату, где его нашла Елена и принялась жестоко укорять за постыдное бегство.

Возмущенные вмешательством Венеры, боги постановили, чтобы война возродилась с новой силой, а Минерва, приняв облик троянского воина, пустила в Менелая, который растерянно оглядывался, ища своего пропавшего вдруг противника, предательскую стрелу. Этот коварный удар послужил сигналом к возобновлению битвы. Война разгорелась с новой силой. Герои обеих армий совершали чудеса храбрости. Боги тоже приняли участие в сражениях – они смешались с рядами воюющих и порой даже бились друг с другом, пока Юпитер не отозвал их и не запретил вмешиваться в военные действия.

Какое-то время грекам сопутствовала удача, и Гектор, поспешив в Трою, велел матери со всеми ее служанками идти в храм и молитвами и дарами попробовать ублажить Минерву и добиться ее помощи. Потом он бросился на поиски своей жены Андромахи, с которой хотел попрощаться перед тем, как снова отправиться в бой, где его, возможно, ждала смерть.

Гектор и Андромаха

Не найдя ее во дворце, он расспросил служанок и выяснил, что жена отправилась к Скейским воротам, куда он, нещадно понукая коней, и понесся. Здесь, у ворот, произошла сцена прощания, которую можно без преувеличения назвать самой трогательной во всей «Илиаде». Андромаха тщетно пыталась удержать мужа в городе. Гектор нежно укорял ее, доказывая, что его место – на поле боя, в гуще сражения, если он не хочет, чтобы их город попал в руки врага, троянцы были перебиты, а женщины, включая его мать и ненаглядную Андромаху, уведены в рабство.

Подле него Андромаха стояла, лиющая слезы,Руку пожала ему и такие слова говорила:«Муж удивительный, губит тебя твоя храбрость! Ни сынаТы не жалеешь, младенца, ни бедной матери; скороБуду вдовой я, несчастная! Скоро тебя аргивяне,Вместе напавши, убьют! А тобою покинутой, Гектор,Лучше мне в землю сойти; никакой мне не будет отрады,Если, постигнутый роком, меня ты оставишь: удел мой —Горести! Нет у меня ни отца, ни матери нежной!.Гектор, ты все мне теперь – и отец, и любезная матерь,Ты и брат мой единственный, ты и супруг мой прекрасный!Сжалься же ты надо мною и с нами останься на башне,Сына не сделай ты сирым, супруги не сделай вдовою».Ей отвечал знаменитый, шеломом сверкающий Гектор:«Все и меня то, супруга, не меньше тревожит, но страшныйСтыд мне пред каждым троянцем и длинноодежной троянкой,Если, как робкий, останусь я здесь, удаляясь от боя!»

После этого он протянул руки к младенцу, но тот отпрянул, испугавшись сверкающего шлема и качающихся на нем перьев. Только после того, как Гектор снял шлем, сын пошел к нему на руки. После страстной молитвы о благополучии своего наследника Гектор отдал сына Андромахе и, обняв ее напоследок, прыгнул в колесницу и умчался.