Любой ценой - Карен Хокинс

Откуда взялась эта мысль? Но правда была в том, что она действительно будет по нему скучать — гораздо больше, чем ей хотелось.

— Роберт… давай будем общаться с тобой чисто профессионально.

— Почему? Пока мы как-то обходились без этого.

— Для дела это будет полезнее.

— Не согласен. Я считаю, что должно быть полное партнерство. В конце концов, мы оба родители. Это по крайней мере у нас общее.

Как только Роберт произнес эти слова, он тут же о них пожалел. Она помрачнела и вздрогнула, будто от удара.

«Проклятие, какой же я дурак!»

— Мойра, прости меня. Мне не следовало говорить о Ровене в таком игривом тоне. Я не подумал. — Он взял ее за руку. — Мы будем партнерами, если так для тебя легче. И мы сделаем все, чтобы освободить ее.

Она слабо улыбнулась и осторожно высвободила руку.

— Спасибо. — Она поправила прядь волос, упавшую ей на лицо. — Труднее всего ночью. Я просыпаюсь и начинаю думать о ней, а потом уже не могу заснуть.

— Может, тебе станет лучше, если мы поговорим о ней? Или это будет еще хуже?

— Не знаю. Мне не с кем было разговаривать.

Он откинулся на спинку кресла.

— Мне бы хотелось узнать больше о нашей дочери. Я никогда не думал о себе как о родителе.

Она вымученно улыбнулась:

— Я тоже никогда не думала о себе как о матери, пока не стала ею, так что я понимаю, что ты имеешь в виду. Теперь я не могу представить свою жизнь без нее.

Он кивнул.

— Какая она? Спокойная и послушная девочка?

Мойра просияла.

— Нет! Она очень любознательна, все время задает вопросы и… Иногда она просто сводит меня с ума своими вопросами. Один раз я даже была готова отругать ее.

Роберт усмехнулся:

— Ни ты, ни я не страдаем робостью или застенчивостью.

— О, она не просто отчетливо выражает свою мысль. Она любит поспорить. И обожает лошадей больше, чем… — Голос Мойры задрожал, в глазах блеснули слезы.

— О, Мойра, не надо! — Он притянул ее на колени и прижал к себе. Он держал ее обеими руками, пока она тихо плакала у него на плече. — Успокойся, дорогая, — прошептал он, прижавшись губами к ее волосам. А потом снова и снова обещал, что они обязательно вернут Ровену и все будет хорошо. Про себя он поклялся, что заставит Джорджа Энистона заплатить за те страдания, которые он причинил Мойре и их дочери.

Он гладил ее плечи и спину, давая выплакаться. Постепенно слезы высохли.

— Прости меня. Я только подумаю, что у меня все хорошо, а потом случается такое.

— Я не должен был спрашивать о Ровене. Будь проклято мое неуемное любопытство!

— Она точно такая же. — Мойра попыталась улыбнуться. — Все хорошо, Роберт. Хорошо, что я поговорила о ней. Просто раньше мне не с кем было говорить, и я к этому не привыкла.

— Ты мало кому доверяешь, да?

— Кроме Ровены.

Он поднял указательным пальцем ее подбородок и заглянул в глаза.

— Если ты решишь, что все это слишком тяжело для тебя, скажи только слово, и я отправлю тебя домой. Понадобится еще пара дней, чтобы найти шкатулку, но потом я приеду к тебе и…

— Нет, это и мое сражение! — Мойра стиснула зубы.

Она попыталась встать, но он ее не отпускал.

— Мне больше нравится держать тебя на коленях. У меня водянистая кровь, а ты меня согреваешь.

— Не придумывай.

— Ладно. В таком случае я — избалованный сноб, который не может поддерживать беседу с красивой женщиной, если не обнимает ее.

Она разразилась смехом.

— Что избалованный — это точно.

Он усмехнулся, довольный тем, что к ней вернулось хорошее настроение.

— А теперь, когда нам обоим хорошо, давай обсудим предстоящий вечер. У меня есть кое-какие опасения. Росс, по-моему, непредсказуем. Я боюсь, что он может переступить определенную черту, а меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.

Она пожала плечами:

— У меня есть пистолет.

— Этого недостаточно. Я думаю, что надо прекратить попытки ублажать и обхаживать Росса, лучше дать Бюффону время проявить свои магические способности. Кто-то же в этом замке должен знать, где этот тайник.

— Нет, мы должны использовать каждую возможность. Я знаю, что, если у меня будет еще немного времени, я смогу убедить Росса показать мне свою коллекцию.

Выражение ее лица было таким серьезным, что он не смог ей отказать. Он прислонился лбом к ее лбу.

— Ты твердо решила?

— Да. — Она взглянула на часы на каминной полке. — Тебе следует вернуться в свою комнату и одеться к ужину.

Она уперлась ладонями ему в грудь, чтобы сесть прямо, но он ее не отпускал.

Было так уютно сидеть у огня в этой комнате, обнимая Мойру. Это была минута абсолютного покоя перед представлением, которое им обоим предстояло разыграть.

Он никогда раньше не наслаждался покоем, и, если бы кто-нибудь спросил его об этом, он поклялся бы, что не знает ничего скучнее покоя. Но то, что он испытывал сейчас, обнимая Мойру, было все, что угодно, но не скука.

— Роберт, скоро вернется моя горничная.

— Я знаю. — Вздохнув, он отпустил ее.

Она обняла Роберта за шею и с неожиданной страстью прижала его к себе.

Он удивился, но, не моргнув, снова обнял ее, борясь с желанием сунуть руку ей под халат, чтобы почувствовать тепло ее кожи и…

В таком положении они оставались несколько секунд.

Мойра тяжело вздохнула и поднялась с его колен. Потом, увидев свое отражение в зеркале, хихикнула:

— Прическу придется делать заново.

Роберт тоже встал и открыл окно. Ворвавшийся холодный ветер несколько остудил его воображение.

— Мне не нравится, что тебе опять надо идти по карнизу.

— Не беспокойся. Старый дуб возле нашего дома был опаснее. Он был очень удобно расположен, как раз за моим окном. Когда отец думал, что я штудирую «Илиаду», я на самом деле скакал на лошади по пустошам.

Он вышел на карниз.

— Закрой за мной окно, но не запирай его. Мне, возможно, понадобится вернуться.

Она стояла у окна, улыбалась ему и выглядела такой юной в своем голубом халате и с растрепавшимися волосами.

— Да, сэр. Могу я сделать для вас что-нибудь еще?

Он улыбнулся:

— Ничего такого, что нам захотелось бы закончить за несколько минут до прихода наших слуг. Сейчас пора сосредоточиться на нашем деле. Пусть нам сопутствует успех! — Он подмигнул ей и исчез.

Глава 19

Я собираюсь медленно душить мисс Смайт-Хотон до тех пор, пока она не запросит пощады… сразу же после того, как спасу ее.

Ужин наконец закончился. Роберт откинулся на спинку стула и поднял свой монокль, чтобы разглядеть поставленную перед ним тарелку с куском вишневого торта. Сморщив нос, он отодвинул тарелку.