Без названия (Я вскочил с дивана) - неизвестен Автор

Изрядно уставшие, мы приближались по этой дороге к селу. Я на ходу вынул кинокамеру и, приблизив с помощью трансфокатора место людского волнения, отснял несколько метров кинопленки.

В конце шоссе, не доезжая до пригорка, на котором располагался небольшой собор, притормаживали и уже вытянулись метров на сто вереницей автобусы, видимо, их пригоняли из Москвы. На пригорке расхаживали милиционеры не ниже капитана, а также, сразу узнаваемые по пристальности взгляда и озабоченности в лицах, агенты в штатском.

Людей было много. Они собирались кучками и разговаривали. Митинг уже с час как закончился, мы не успели на него, но зато мы стали бродить от одной кучки к другой, и кое-какие обрывки митинга дошли и до нас. Эхо митинга теперь угасало, вновь подходящие дослушивали его как и мы.

Оказывается, памятник "арестован" по причине того, что он выполнен не из того материала, из которого принято законом изготавливать и устанавливать памятник в стране. Якобы его открытие не было согласовано с властями и что его открытие организовало общество "Память", и что даже духовенство Всея Руси не поддержало этого мероприятия, и что открытие памятника обязательно состоится, но позже, по изготовлению такого же, но из другого материала.

На месте вчерашнего бетонного основания для памятника мы увидели возвышающуюся в полтора человеческих роста груду всевозможных цветов, и вся эта махина из цветов была уставлена свечками, которые горели красными лучиками. Казалось, что откуда-то с неба, будто из рая, сюда, на землю, рухнула огромная цветочная люстра и угасал ее божественный свет.

С другой стороны пригорка, там, внизу, возле рощицы, я увидел группу захвата: человек двести, в специальных комбинезонах, со щитами, в касках, с дубинками в руках.

Люди наперекор всему начали веселиться, танцевать, петь, читать стихи.

Милиционеры активно призывали в рупоры всех расходиться. Они вежливо зазывали в автобусы, на которых гарантировался бесплатный проезд до ближайшей станции электрички.

Я снова нажал спуск кинокамеры и отснял все происходящее вокруг.

По моему плечу кто-то похлопал, я повернул голову назад: капитан милиции, представший во всем своем величии, ростом выше меня на голову, тихо сказал:

- Ваши документы, - и мне стало ясно, что он обратился ко мне, а не к кому-то другому, хотя сказал он эту фразу совершенно не глядя мне в глаза, а так, исподволь, чтобы никто не обратил внимания.

Я полез во внутренний карман куртки, достал свой паспорт и подал его капитану, а тот взял документ и так же тихо проговорил:

- Прошу следовать за мной.

- За что? - спросил я. Вика и Юра в это время находились в стороне, возле одной из гудящих людских кучек и увлеченно слушали перекрестные разговоры, и я не решился позвать их, дабы не ввязать в эту ситуацию тоже.

- Пройдемте со мною, - непоколебимо подтвердил капитан мою участь и махнул рукой вдаль.

От железного частокола, невысокого заборчика, что окружал весь храм вокруг, отделились два здоровенных человека в штатском и направились к нам. Я понял, что обстановка осложняется, и тут же повиновался, и покорно пошел в сопровождении капитана навстречу этим парням и тому, что меня ожидало.

Меня завели за храм. Здесь стояла огромная машина - радиостанция на колесах, как я понял, когда оказался внутри ее.

Капитан предложил мне сесть, переписал данные моего паспорта карандашом на какой-то листок бумаги.

- Ну, давай, - сказал он.

- Что? - недоумевая, спросил я.

- Засвечивай пленку.

Ничего не говоря, я вскрыл крышку кассетного отделения кинокамеры, вытащил кассету, размотал всю кинопленку и подал пустую кассету и скомканный пучок кинопленки капитану. Он взял это у меня из рук и, морщась, как от заразы, выбросил в корзину для мусора, стоявшую тут же, возле железного стола, за которым он сидел.

- Вы сюда специально приехали? - спросил он.

Я понял, что говорить правду ему нельзя, ибо я вырвался с работы всего на два дня, тайком, незаконно, никто из начальства моего об этом не знал! Теперь надо было выкручиваться и рассчитывать на судьбу. В любом случае я попытался, а что будет, то и будет!

- Нет, - сказал я.

- Как попали сюда? - поинтересовался капитан.

- Я в гостях у друга в Москве, а об открытии памятника узнал случайно, на вокзале...

И... меня отпустили, а я даже не испугался своего зловещего пребывания, но когда вышел из машины и сделал несколько шагов от нее, то вслед себя я услышал:

- Иногда птицы могут и клевать!

Я обернулся и увидел, как мой капитан скрылся в машине, захлопнул дверь. "Может, мне и послышалось!" - подумал я.

Все это произошло настолько быстро, что Вика и Юра даже и не заметили моего отсутствия.

Я подошел к ним, но промолчал о случившемся.

Побродив по пригорку еще с полчаса и вдоволь наслушавшись всевозможных разговоров, которые смутно жужжали в моем сознании, мы спустились вниз к автобусам.

Люди наотрез отказывались ехать в них и наперекор услужливым приглашениям направлялись в сторону станции пешком.

У Вики побаливала нога, и потому мы вынуждены были направиться в готовившийся к отправлению автобус. Автобус уже дернулся на месте, и нам пришлось немного пробежаться.

Но тут произошло неожиданное! Только я и Юра посадили Вику в автобус, как двери его со скрежетом захлопнулись, и автобус тронулся, и поехал, и стал набирать скорость.

Я и Юра бежали за ним метров двести, Вика металась по автобусу, но он не останавливался, видимо, такова была установка властей.

В надежде на то, что Вика будет ожидать нас на станции, мы бегло зашагали вслед удаляющемуся автобусу.

По пути мы с Юрой обменивались короткими фразами, на длинные не хватало дыхания, надо было спешить! Я видел, как Юра волновался: он постоянно оглядывался назад в надежде, что следующий транспорт догонит нас и все-таки подхватит, подвезет до станции... Я же в абсолютном спокойствии перебирал ногами, как во сне, и хорошо, что мы стремительно шли, ибо одышка вполне походила на взволнованность и озабоченность о случившемся, и, таким образом, я мог скрывать от своего друга мои чувства.

- Послушай! - обронил Юра на ходу. Он размашисто шагал, раскачивая в такт широкими плечами.

- Что? - тут же отреагировал я на обращение друга.

- Вика тебе кто?

- В смысле? - спросил я, будто не понимал, в чем дело.

- Я имею в виду, - Юра сглотнул воздух, - невеста?

- Не знаю...

- Не понял... - удивился Юра. - А кто же знает?

- Я шучу, - сказал я.

Мы свернули на обочину и пропустили прошумевшую крутыми шинами "Волгу".

- Так все же? - настаивал Юра на продвижении разговора.

- Соседка! - определил я.

Юра замолчал... и уже проплыло справа от нас три-четыре телеграфных столба, как друг снова обратился ко мне.

- А Вика... - задохнулся он от быстрого шага, - сказала, что вы... поженитесь!..

- Нет! - отрезал я.

- Ты опять шутишь? - заволновался Юра и в который раз оглянулся назад в надежде на попутный транспорт.

- Я серьезно! - подтвердил я.

- Поругались? - поинтересовался Юра, перешагнув большой, угловатый камень на обочине, о который едва не споткнулся я.

- Нет! - сказал я.

- Разлюбил?

- Нет! - снова ответил я отрицательно.

- Ну, хватит... Сереж...

Я промолчал, но тоже оглянулся назад и продолжал идти, и думал: "Сколько же слов людьми было обронено на этой дороге!.. И многие слова теперь дремлют под асфальтом автострады...

Наверное где-то здесь же можно прислушаться и услышать незримо зависшие на века слова Сергия Радонежского, а сейчас сквозь них проезжают автобусы, проносятся "Волги", шагаем сейчас и мы!.."

- Ну, так что? - опять спросил меня Юра.

- Это... Долго объяснять! - сказал я.

- Ясно... А мне Вика - понравилась, - застенчиво признался Юра. - Я женился бы... Не раздумывая! - сказал он.

- Ну и женись!.. В чем же дело?! - определил я.

- А что... Женился бы! - подзадорил себя Юра.

- Она хорошая, - сказал я и опять обернулся назад: метрах в ста нас догонял, свирепо рыча, автобус.

Мы остановились и стали усердно махать, сигнализируя руками шоферу. Через минуту мы уже сидели в полупустом салоне автобуса и мчались в сторону станции.

- Откуда ты узнал об открытии памятника? - поинтересовался я у Юры.

- В литинституте, ребята подсказали, - ответил он.

- Ты что, и в "Памяти" состоишь?

- Нет, но в группе у нас есть люди оттуда.

Мы помолчали и проехали с полкилометра.

- Откуда этот отрывок? - спросил Юра.

- Какой? - не понял я.

- Тот, в твоем письме, - уточнил Юра.

- А-а, - вспомнил я. - Приедем в Москву, расскажу...

Вику Юра заметил первым: она стояла на обочине шоссе. Мы разразились криками на весь автобус так, что ошеломили всех пассажиров! Шофер остановил машину...

Снова мы были все вместе: Юра, Вика и я. Вика очень радовалась! Она хотела меня поцеловать, но я, глянув на погрустневшего Юру, игриво увернулся от поцелуя.