Девяносто девять гробов - Дэвид Веллингтон

Кэкстон вновь перечитала слова на экране компьютера.

— Она говорит, якобы может призвать Гейстдорфера как не-мертвого. Она утверждает, будто он знает нечто, что может нам пригодиться. Откуда она об этом знает?

— Ты же прекрасно понимаешь, они могут общаться без слов, — пояснил Аркли. — Она почувствовала приближение вампира. Должно быть, смерть Гейстдорфера она тоже ощутила. Думаю, нам надо так и сделать.

— Нет, нет, нет. Нет. Абсолютно невозможно, — возразила Кэкстон. — Никогда. Этого нельзя делать. Вероятность нулевая, поэтому перестаньте даже думать об этом.

Это она говорила сама себе. Аркли вернулся к гробу, терпеливо задавая Малверн вопросы и следя за тем, как она мучительно долго пишет ответы, одну букву за другой.

— Нет. Мы никогда не сделаем этого.

Она стояла в углу и бормотала это про себя. Ей казалось, она сходит с ума. Но она была не сумасшедшая. Это Аркли свихнулся, посмев предложить подобное. Он изменился. Его раны и горечь сожалений лишили его разума.

— Это заведомый провал.

Но Кэкстон превосходно знала, что другого пути нет. И она сделает это, поможет Малверн вернуть Гейстдорфера обратно из мертвых только для того, чтобы допросить его, это был вопрос практически решенный.

Но как бы то ни было, оставалась еще какая-то часть ее прежней, застывшее выцветшее пятно в ее душе, которое все еще было похоже на Лору Кэкстон, служительницу закона. Какая-то частица ее, которая верила в человеческое достоинство и сострадание к мертвым. Она была невелика, но ее хватило, чтобы ощутить омерзение.

— Это просто невозможно, — сказала она на этот раз громко. — Малверн не пила его крови. Это сделал мой вампир. Никто не может призвать не-мертвого, кроме вампира, который убил его.

Аркли постучал по крышке ноутбука.

— Я только что спросил то же самое, — сказал он.

Ответ Малверн был написан на экране:

проклятие одно на всех

— Что это значит? — изумилась Кэкстон.

Аркли пожал плечами.

— Это значит, разницы никакой. Поскольку кровь из тела выпита, проклятие на нем есть. То же самое проклятие, которое делят они все. Я ей верю.

— Это… страшно, — сказала Кэкстон.

Малверн была закоренелой лгуньей. Мастерским манипулятором. Поверить ей, довериться было абсолютной глупостью.

— Послушайте, ведь мы ее знаем. Мы знаем, что она скажет или сделает все, что угодно, если решит, будто это хоть на один шаг приближает к тому, чтобы выбраться из этого гроба на своих двоих. Она сказала, ей потребуется кровь, чтобы сделать это, много крови…

Аркли прокрутил страницу вниз.

сила моя слабеет мне нужно больше

— Точно. Так она получит кровь. Но что, если мы покормим ее и ничего не произойдет, а она скажет: «Ну, черт, ребята, кажется, крови недостаточно. Может, если бы вы дали мне еще чуть-чуть…» То есть сколько вы хотите ей дать?

У Малверн был ответ и на это:

одна десятая часть женской мерыбудет довольно

— Ого!

В теле человека находится в среднем около шести литров крови. Итак, Малверн просила немногим более половины литра. Такое количество значительно подкрепит ее, но его вряд ли будет достаточно, чтобы вернуть ее прежнюю форму.

— Если она потребует больше, то не получит. Я твердо об этом заявляю, — сказал Аркли. — Я уже все продумал, патрульный.

Кэкстон покачала головой. Что бы ни думал Аркли, он знал, что где-то тут была ловушка. Она всегда была, если речь шла о Малверн.

— Это уловка.

— Да, — согласился он. — Уловка. Это уловка, чтобы выпросить у нас кровь. Это единственное, чего она когда-либо хотела. Единственное, чего когда-либо хотел любой вампир. В обмен мы получим информацию, которая нам действительно нужна.

— В жизни не делала ничего хуже, — сказала Лора, в основном самой себе.

— Так мы начнем? — спросил Артели.

Кэкстон зажмурилась и промолчала.

— Да, — удалось ей выдавить из себя, несмотря на то что крошечная частица ее существа, последний осколок того, кем она была, кричал «нет».

Она спустилась в подвал, где ждал Гарольд. Ночной сторож не задавал никаких вопросов. Он помог ей, как и прежде, взять тело Гейстдорфера, подхватив его под мышки, в то время как она схватилась за ноги. Тело казалось суше и легче, чем прежде. Лору очень тревожил тот факт, что в любой момент, без всякого предупреждения, ее вампир — вампир из Геттисберга — мог призвать Гейстдорфера. Даже пока она тащила его, вампир обладал силой его оживить.

Но этого не произошло ни тогда, когда они несли тело вверх по лестнице, ни когда они связывали руки и ноги мертвеца и клали его поверх деревянного шкафа. Из выставочной витрины поблизости на них смотрела сморщенная женская голова с рогом, растущим изо лба, рот ее застыл в вечном крике. Кэкстон отвернулась и увидела кота с двумя головами: одна с открытой мяукающей пастью, а другая с глазами и пастью навсегда закрытыми.

Ни один скелет не указал на них пальцем. Ни один бесплотный голос не прозвучал из пустоты, изрекая: «Да не осмелишься!»

Музей был безмолвен и безжизнен, как и всегда. Кэкстон, конечно, божественной кары не ждала. Она знала, каким станет настоящее наказание: новое чувство вины, которое каждый раз будет преследовать ее в минуты затишья. Новые кошмары.

Но кажется, она уже начала привыкать к ним.

Когда она закончила, чувствуя себя виноватой, она повернулась, обнаружив, что Малверн оставила еще одно сообщение.

теперь я приму кровь Лоры

Отбрасывая жалость, перебарывая все свои инстинкты, Кэкстон принялась расстегивать рукав рубашки. Физическая боль, уверяла она себя, будет даже кстати.

Но тогда Аркли шагнул вперед и сказал:

— Нет. В этом нет необходимости.

И она остановилась, там, где была.

Рука Малверн снова начала двигаться по клавиатуре.

— Нет, — повторил Аркли.

Он схватился за руку и сбросил ее с клавиш. Повернулся, глядя на Кэкстон.

— Кровь дам я. Я уже резал себя этой ночью. Рана еще не затянулась как следует.

В ответ Малверн напечатала:

очень хорошо

Грист

Как благодарны мы должны быть милостивому провидению за то, что никто не тревожил эту ужасную могилу, не подозревая о кошмарном ее обитателе.

50

— Что с ней? — спросил Эбен Нудд, указывая на существо в гробу.