Карфаген должен быть разрушен - Ричард Майлз

Но такая война не устраивала римлян. Политическая система позволяла консулам-полководцам властвовать лишь один год, и это обстоятельство заставляло их поспешать и побуждало к решительным действиям. Карфагенские полководцы, имевшие в своем распоряжении несколько лет, могли, когда надо, и потянуть со временем. По крайней мере на суше карфагеняне могли влиять на то, как и в каком темпе будет развиваться конфликт.

Римлянам с самого начала пришлось сражаться за каждый укрепленный город и нести тяжелые потери. Конечно, и самые длительные осады заканчивались поражениями. Митистратон[225] продержался семь месяцев, но все-таки капитулировал. Как это обычно случалось на Сицилии и раньше, у каждой из сторон находились доброжелатели, вследствие чего лояльность городов была переменчивой. Энна, к примеру, за пять лет трижды переходила из одного лагеря в другой. Мало того, жестокое обращение римлян с местным населением играло на руку карфагенянам. Небольшие города, как Камарина или Энна, сдались быстро, но более крупные и стратегически более важные центры, как Панорм и Лилибей, карфагеняне удерживали. Им удалось провести и целый ряд успешных рейдов. В результате одного из них — на Термы Гимерские в 260 году — погибли 4000 сиракузских воинов, застигнутых врасплох{652}.

На море же карфагенянам хронически не везло. После неожиданной победы в сражении при Милах римскому флоту сопутствовала удача. Римляне совершили несколько успешных налетов на Мальте и Эолийских островах, одержали еще одну блистательную победу над карфагенянами возле мыса Тиндарис[226] у северного побережья Сицилии. Снова карфагенский флотоводец оплошал, недооценив численность кораблей, имевшихся у римлян в резерве{653}.[227]

Регул и вторжение в Африку

Отсутствие прогресса на Сицилии и поразительные успехи на море побудили римлян к тому, чтобы в 256 году принять решение обойти остров и высадиться в Северной Африке. Это была рискованная затея, если учесть, что у них на счету был только один морской переход через пролив на Сицилию. Карфаген находился на расстоянии 600 километров от Регия, откуда должны отправляться войска, а это означало, что линии коммуникаций и снабжения будут растянуты до предела. В продолжение всего перехода флот, и в особенности транспорты будут чрезвычайно уязвимы для нападений.

Ни одно из этих соображений не остановило римлян. Они сформировали огромную армаду из 330 кораблей под главенством двух консулов — Луция Манлия Вульсона и Марка Атилия Регула. Флотилия вначале направилась на Сицилию, чтобы взять на борт отборные римские войска. Полибий сообщает нам, что на каждой квинквиреме помещалось 120 пехотинцев (то есть общая численность войск составляла 140 000 человек). Карфагеняне подготовили еще более значительные силы — 350 кораблей, 150 000 человек, предназначавшихся, возможно, для того, чтобы атаковать римский флот, завладеть сицилийским водным пространством и высадить на острове новую армию{654}.

Два флота сошлись в бою возле мыса Экном у южного побережья Сицилии, и это было крупнейшее морское сражение в истории Древнего мира. Римляне разделили свои корабли на четыре группы, образовав из них треугольник и поставив позади еще одну эскадру. Карфагенский флот выстроился в более традиционном боевом порядке — в прямую линию, направив левый фланг к сицилийскому берегу. Карфагеняне, очевидно, намеревались ударить первыми, развалить боевой строй римлян и вызвать сумятицу. Однако вновь римский ворон свел на нет все преимущества, которые давал карфагенянам многовековой опыт морской державы.

Первым начал отходить карфагенский центр, предоставив римлянам возможность поддержать корабли, испытывавшие трудности в противоборстве с карфагенским левым флангом. Потом попали в окружение пятьдесят карфагенских судов. Некоторые из них, предпринимая отчаянные попытки улизнуть, притворились, будто сели на мель. Итог сражения был плачевен для карфагенян{655}.[228] Римляне потопили или захватили 94 корабля противника, потеряв всего лишь 24 судна{656}.

Разгромленный карфагенский флот перегруппировался, возможно, возле Лилибея, и карфагеняне заняли выжидательную позицию, отправив к римлянам с предложениями перемирия Ганнона, одного из командующих. Согласно версии римского писателя Валерия Максима, римляне вроде бы намеревались арестовать карфагенянина, но тот сказал им: если они это сделают, то докажут, что ничем не лучше карфагенян. Дело кончилось тем, что римляне позволили ему сбежать{657}.

Карфагеняне оказались в сложном положении. Они понимали, что не смогут преградить римлянам путь в Северную Африку, значительно уступая им в численности кораблей. Поэтому карфагенские командующие решили разделить остатки флота на две части. Гамилькар оставался на Сицилии, а Ганнон возвращался в Карфаген. Тем временем римская флотилия пришла в Северную Африку, высадив войска у города Аспис на полуострове Кап-Бон (возможно, современный город Кебилия). Захватив город, войска стали ждать дальнейших указаний из Рима.

Вскоре поступил приказ: один из консулов, Манлий Вульсон, должен вернуться в Италию, а Регул остается в Африке, имея 40 кораблей, 15 000 пехотинцев и 500 всадников. У римского сената явно были свои расчеты. Карфагеняне же получили передышку, и эвакуация значительной части римского контингента была для них, можно сказать, нежданным благодеянием. Они отозвали из Сицилии Гамилькара с 5000 пехотинцев и 500 конников и назначили командовать войсками комитет из трех военачальников, в который, помимо Гамилькара, вошли Гасдрубал и Бостар.

К этому времени Регул со своей армией подошел к городу Адису (возможно, современный город Удна) и начал его осаду. У города появилась и карфагенская армия, расположившись лагерем на ближнем холме, что оказалось грубейшим тактическим промахом, поскольку крутизна сковывала действия конницы и слонов. Она же лишала их и возможности совершать молниеносные партизанские вылазки с таким же эффектом, как на Сицилии{658}.

Римляне были настолько уверены в успехе, что двинулись в наступление на карфагенский лагерь, как только забрезжил рассвет. Передовой отряд карфагеняне оттеснили, но, погнавшись за ним, сами попали в западню. Карфагенское войско беспорядочно бежало, а римляне принялись опустошать их лагерь.

Затем Регул взял город Тунет, располагавшийся всего в нескольких километрах от Карфагена. Главная цитадель теперь переполнилась беженцами, уходившими не только от римлян, но и от нумидийцев. Вскоре разразился голод.

Тогда-то, похоже, и начались мирные переговоры между карфагенянами и римлянами, хотя неясно, кто выступил инициатором. Согласно Полибию, им был Регул, спешивший довести дело до победного конца, прежде чем завершится срок его консульства. Другие авторы, в том числе Диодор и Ливии, в равной мере убеждены в том, что инициаторами были карфагеняне, стремившиеся предотвратить полное разрушение государства. Как бы то ни было, условия, предложенные Ре-гулом, оказались для карфагенян совершенно неприемлемыми. Римский полководец требовал ухода карфагенян из Сицилии и Сардинии, освобождения всех римских пленных, выкупа карфагенских пленников, возмещения всех военных расходов Рима и ежегодной дани. Мало того, Карфаген мог объявлять войну или заключать мир только с согласия Рима, ему разрешалось иметь только один военный корабль, но вменялось в обязанность поставлять Риму пятьдесят трирем в любое время, как только они понадобятся. Жесткий характер требований указывает на то, до какой степени римский патриций был уверен в несомненной победе над карфагенянами. Непредвиденные события, однако, существенно поколебали его самонадеянность{659}.

Карфагеняне наконец осознали неадекватность своих военачальников. Когда они набирали в материковой Греции наемников, среди них оказался и опытный спартанский стратег Ксантипп, моментально распознавший тактические ошибки карфагенских полководцев. На него обратили внимание в высшем командовании и назначили главным советником, поручив ему обучение войск. Маневры и тренировки проводились за стенами города, спартанец должным образом подготовил армию к боям, с повышением военного искусства возрос и моральный дух солдат, и войска горели желанием сразиться с противником.

Ксантипп расположил свою армию на равнине — 12 000 пехотинцев, 4000 всадников и около сотни слонов. Главную фалангу, состоявшую из граждан, он поставил в центре, кавалерию — справа, а наемников — на флангах. Слоны выстроились в одну линию впереди пехоты. Это был очень разумный боевой порядок. Регул не сумел заключить альянс с нумидийцами, которые могли дать ему конников-виртуозов, и римлянам недоставало кавалеристов.