ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones» - Анатолий Лазарев

Теперь он был самым несчастным человеком на свете — без веры во что бы то ни было, дрейфуя между пароксизмами рыданий и всплесками ярости. Наконец, он обратился к неизбежной в своем положении помощи. 9 марта 1967 года Брайан решился лечь в частную психиатрическую клинику «Priory» в Роуэмптоне в надежде избавиться от депрессии. Впрочем, оставался он там весьма недолго, и вся польза от этого вскоре улетучилась буквально в один момент, так как спустя две недели «Роллинги» отправились в европейское турне, начавшееся в Швеции. И каждый раз, когда Брайан смотрел на Кита, он являл для него символ его, Брайана, личных неудач. Этот изматывающий прессинг привел к быстрой дегенерации Брайана, превратившегося, как любили и любят отмечать до сих пор, из ее лидера в главного отстающего. Но, тем не менее, по этому поводу имеются диаметрально противоположные мнения. Одни утверждают, что возможности Брайана в эту пору резко сошли на нет, другие — что он был настолько экстраординарен, что даже когда находился под действием наркотиков, то мог играть просто великолепно. Наверное, истина лежит где-то посередине.

Закончив свой памятный тур 17 апреля, группа прекратила гастролировать, как оказалось потом, на следующие два с лишним года. Это турне оказалось последним в жизни Брайана. Вернувшись домой, Брайан изо всех сил начал стараться отвлечься от своих проблем, но у него это абсолютно не получалось. С тех пор, как в его жизнь вошли Перрины, он стал по-настоящему зависим от них. Брайан очень верил Лесу, и тот помогал ему везде, где только можно. Джэни Перрин стала лучшим другом Брайана. Несмотря на то, что у нее была своя семья, она всегда находила время для Брайана — и это дошло до того, что ее собственные дети считали его своим старшим братом. В основном Брайан просил выслушать его разговоры о наболевшем. Ему было необходимо знать, что он может обратиться к Джэни по любому волнующему его вопросу. Но Брайан был таким мужчиной, который никогда ни с кем не обсуждал своих женщин. Его частная жизнь оставалась его личной проблемой. Это подтверждал и его новый друг Ноэль Реддинг, басист Джими Хендрикса — Брайан взял его под свое крыло. Они часто появлялись вместе на серебряном «Роллс-Ройсе» Брайана: в «Speakeasy» или в «Ad Lib» — просто как два друга-одноклассника.

Некоторые силы Брайан по-прежнему черпал из своей работы над саундтреком. Фильм «Mord Und Totschlag» (в английском переводе названный «A Degree of Murder») представил Германию на Каннском кинофестивале, который прошел в начале апреля. Однако вся гордость, переполнявшая его, была омрачена тем, что ему нужно было ехать во Францию на фестиваль вместе с Анитой. Ее присутствие в Каннах в качестве главной «звезды» фильма означало, что то, от чего он старался спрятаться, вновь настигло его и начало преследовать с новой силой.

Но сие было неизбежно. Анита была рядом — вместе с остальными заговорщиками: Китом, Майклом Купером и всем антуражем. В прессе появились фото Брайана и Аниты, пирующих в ресторанах, но в реальности они были далеки друг от друга, как никогда. К сожалению, Брайан еще не принял данный ему в Марокко урок впрок, и каждый раз, когда ему подворачивался шанс, он по-прежнему слезно упрашивал Аниту вернуться к нему. Но его рыдания были напрасными. Он отступал и снова наступал, налегая на наркотики и выпивку, которые, как он ожидал, могли привести его в забытие.

Уехав из Канн за день до закрытия фестиваля, 10 мая, Брайан в безрадостном расположении духа прилетел назад в Лондон, где обнаружил у порога своей квартиры отряд из отдела по борьбе с наркотиками Скотленд-Ярда, которые немедленно ткнули ему в лицо ордер на его арест. Было четыре часа вечера. Брайан с затуманенными глазами недоуменно взирал на то, что полиция устроила в его доме ночью. Один из гостей еще оставался в квартире — это был его друг, происходивший из швейцарской благородной фамилии — принц Станислаус Клоссовски де Рола, барон Уоттвилльский, своим друзьям известный как Стэш. Брайану в этом художественном беспорядке просто некуда было ступить. Детективы методично шерстили всю квартиру, постоянно что-то находя. Шаря под покрывалами кровати в зале, они обнаружили кошелек с таинственной субстанцией. Брайан сказал, что хоть эта кровать и его, он никогда не видел этого кошелька — и Стэш тоже. В ванной полисмены обнаружили фиалу с небольшим количеством в ней кокаина. Всего в различных местах квартиры было найдено 11 «объектов», каждый из которых содержал в себе следы наркотиков: две канистры, два кошелька, две трубки, два сигаретных окурка, коробка с папиросной бумагой, кувшин и даже колесико от кресла, которое использовалось как пепельница. Конопли они нашли достаточно, чтобы скрутить семь или десять «косяков».

Глядя на все происходящее спросонья, но вместе с тем и с изрядной долей тревоги, Брайан понял, что его настигло окончательное поражение. Когда Брайана и Стэша вели к машине, на улице их уже поджидала толпа репортеров, как если бы случилось какое-нибудь культурное событие. Невероятно, но факт — вся пресса Лондона прознала об этом аресте словно заранее, и теперь она словно ожидала момента поглотить Брайана.

В тот же день в 5 часов вечера Брайану было предъявлено формальное обвинение в «хранении конопли и конопляной смолы, что является нарушением пункта 13 Акта 1965 г. об опасных наркотиках и Положения 3 об опасных наркотиках (№2) Положения от 1964 г. (СИ 1964 №1811), а также «использования средств для курения конопли и конопляной смолы, что является нарушением Секции 5(а) вышеназванного Акта».

Это было жуткое совпадение, что Брайан был арестован в тот самый день — 10 мая, когда Мик и Кит появились в суде магистрата Чичестера на предварительном слушании по их делу в «Redlands». Они были выпущены на испытательный срок под залог 100 фунтов каждый, присяжные заслушали ходатайство об их невиновности, и суд был назначен на 27 июня. Для всей страны теперь стало очевидным, что полиция хочет ни много ни мало развала «Стоунз»; для всех, кто был близок к ним, не оставалось никакого сомнения в том, что их решили сделать плохим примером для всех. Пэт Эндрюс, узнав об аресте Брайана, решила было подбодрить его — но у нее не было никакой возможности встретиться с ним хотя бы ненадолго.

На следующий день, 11 мая, Брайан и Стэш ненадолго предстали перед председателем Верховного Суда на Марльборо-стрит. Оба они выбрали суд присяжных на Внутренних заседаниях в Лондоне, и были выпущены под залог в 250 фунтов. Первым движением Брайана была телеграмма родителям в Челтнем: «Пожалуйста, не переживайте. Не делайте плохих выводов. И не судите меня слишком строго. Люблю вас. Брайан». Брайан тогда избрал своим временным жилищем квартиру на Слоун-стрит фотомодели Аманды Лир, впоследствии — известной певицы, которую вывел в люди Дэвид Боуи. С Амандой он познакомился в Париже в 1965 году, когда ездил туда с Анитой. Они оставались хорошими друзьями, и эта их дружба даже была запечатлена в песне «Стоунз» «Miss Amanda Jones». Вместе они тусовались в клубе «Speakeasy», а по ночам Брайан плакал у нее на плече. К сожалению, их отношения долго не продлились, хотя Брайан и Аманда встречались еще пару раз в следующем году.