Ливонский поход Ивана Грозного. 1570–1582 - Витольд Новодворский

Замойский и в этот день производил тщательный осмотр окрестностей Пскова, чтобы выбрать подходящие места для лагеря и укреплений[739].

Город Псков делился рекою Великой, текущей с юга на север, и Псковой, впадающей здесь в р. Великую в направлении

Повесть преславна сказаема о пришествии Пресвятыя Владычицы и т. д., Псков, 1878, стр. 324 относит осмотр города к 26-му августа и рассказ об осмотре ведет иначе: вследствие пальбы из крепости враги не были в состоянии осмотреть укрепления, объезжая их полями, а потому Баторий велел своим воинам ехать лесом. Но выстрелы Псковитян и сюда долетали и многие враги были убиты. Так как осмотр укреплений нельзя было производить из лесу, то надо признать, что автор Повести по крайней мере перепутал рассказываемые факты, если не выдумал их. с востока на запад, на три части: Завеличье, находившееся на левом, западном берегу р. Великой, Запсковье, лежавшее на правом, северном берегу Псковы, и собственно город, расположенный между р. Великою и Псковом. Завеличье представляло собою самое древнее, вероятно, поселение; оно никогда не было обнесено крепостными стенами[740]. Они шли только вокруг Запсковья и собственно города; кроме того, внутри последнего были также стены, которыми он делился на четыре части: детинец, Домантову крепость, средний и окольный город. Укрепления Пскова возникали в следующем порядки. Прежде всего был построен детинец при самом впадении р. Псковы в Великую; он имел вид треугольника. Затем были проведены вдоль этих рек стены, которые князь Довмонт соединил в 1266 г. поперечной каменной стеной. Так образовалось к югу от детинца особое укрепление, называвшееся Домантовой крепостью. Затем, когда население возросло, к югу от этой крепости были сооружены снова вдоль р. Великой и Псковы две стены, которые посадник Борис соединил в 1309 г. между собою новой поперечной стеной из камня. Таким образом возник город, который стал называться потом средним. К нему примкнул наконец окольный город[741]. В XVI в. городские стены были уже все каменные и представляли собою весьма внушительные сооружения, толщиной в две или 21/2 и высотою в три сажени. Кроме того, на них высились еще высокие (до 10 сажен) и толстые (12 саж., в диаметре) круглые башни, число которых простиралось до 37. Для нашего рассказа особенно интересны две из них, Покровская и Свинусская, находившаяся на наружной стене окольного города, первая у самой р. Великой, вторая на некотором расстоянии от первой к востоку. Башни состояли из нескольких (5,6) ярусов и были покрыты деревянными крышами, которые были также и над амбразурами в стенах. Наружная стена вокруг всего города простиралась в длину на 91/2 верст[742].

Численность гарнизона в крепости достигала 50 000 человек пехоты и 7000 конницы[743]. Сверх того, на помощь городу легко могли явиться войска из В. Новгорода, Ржева и других городов, ибо армия Иоанна была весьма многочисленна: она достигала 300 000 человек[744]. К этому надо прибавить еще и то обстоятельство, что Псков был снабжен в изобилии порохом, снарядами и продовольствием для войска[745].

Между тем вся армия Батория доходила только до 30 000 человек, следовательно, была по численности меньше псковского гарнизона. Поэтому о взятии Пскова штурмом нечего было и думать, тем более что пришлось бы брать четыре стены одну за другой, а то и более, так как после разрушения одной осажденные могли построить за ней другую[746]. Ввиду этого оставался один исход — приступить к осаде крепости. Но ведение осады представляло тоже весьма значительные затруднения. Чтобы успешно осаждать город, надо было иметь гораздо больше пехоты[747] и гораздо больше пороха. Баторий приготовил недостаточные запасы его, как это выяснилось из хода осады Пскова[748]. Вследствие этого осада должна была затянуться на долгое время; можно было предвидеть, что придется стоять под крепостью и зимою, отчего ведение кампании становилось еще затруднительнее. Солдаты служили, собственно, даром, только в надежде на получение жалованья, что, конечно, не могло располагать их к усердному исполнению обязанностей, и они легко могли разойтись по домам[749]. Положение было до такой степени затруднительно, что Баторий подумывал об изменении плана кампании, именно о походе под Новгород, но опасение встретить под этим городом новые затруднения удержало короля под Псковом[750].

Баторий намеревался сначала расположить лагерь на реке Псковке. С этой целью он отправил уже туда часть своего обоза и полк гнезненского каштеляна, но пальба, открытая неприятелем, принудила оставить пока это намерение[751], а затем Баторий и совсем от него отказался. Слишком открытая местность, не дававшая возможности ни устраивать засады, ни придвинуть лагерь близко к крепости, и опасение, что неприятель может легко окружить со всех сторон отряды солдат, производящие осадные работы, побудили короля принять такое решение, хотя Замойский и указывал на выгодные стороны позиции с этой стороны города. Канцлер думал, что здесь можно будет поставить эскадроны всадников в извилинах реки Псковки, что, растянув как можно шире лагерь, весьма легко будет отрезать осажденным доставку подкреплений и подвоз провианта и что тут хорошо устраивать траншеи и подкопы, ибо почва отличается рыхлостью, между тем как с других сторон города она камениста[752]. Но Баторий был иного мнения. Местность к востоку от города, за речкой Промежицей, в расстоянии четырех верст от стен Пскова, показалась ему позицией гораздо более удобной для лагеря. Это место, у монастыря Св. Пантелеймона, и теперь называется «Становищем»[753].

Пока король и гетман осматривали окрестности, войско оставалось за рекой Черехой. 27-го августа прибыли новые отряды солдат: герцог Курляндский прислал 150 всадников, Фаренсбах привел 1600 пехотинцев и 150 всадников. Король послал в город письмо с увещанием сдаться добровольно. Осажденные приняли письмо и заявили, что дадут ответ через пять дней. Это заявление осаждающие сочли за хорошее предзнаменование, но ошиблись, в чем они убедились уже на следующий день. Когда (28-го августа) Венгры отправились на указанное королем место, из крепости сделано было на них нападение. Тогда бросились на нападающих рейтары, находившиеся под командою Собоцкого, несколько человек убили и ранили, и четырех стрельцов поймали в плен. Последние при допросе сказали, что Шуйские постановили защищаться до последней крайности и что в городе всего вдоволь[754].

В этот день армия Баториева расположилась лагерем. Сначала прошли все роты и эскадроны Литовцев и стали на правом фланге, за ними Поляки заняли середину и окружили свой лагерь тремя рядами телег, наконец Венгры расположились на левом крыле, у самой реки Великой. Фаренсбах прикрывал дефилирующие войска со стороны крепости, и затем расположился между Литовцами и Поляками[755].

Псковитяне не сделали днем ни одного выстрела во врагов, но зато ночью произвели ожесточенную стрельбу по неприятельскому стану, однако причинили ему ничтожный вред: убиты были один Немец из Фаренсбахова отряда и королевский возница.

Днем 29-го августа между осажденными и осаждающими произошли небольшие стычки. Некоторые воины из Баториевой армии, чтобы выказать свою удаль, подступали слишком близко к крепости и подвергали себя таким образом немалой опасности; и действительно, одни из них поплатились жизнью, а другие захвачены были в плен неприятелем. Псковитяне стреляли из своих пушек громадными ядрами, иногда весом более 50-ти фунтов. Это обстоятельство возбуждало в короле сильную тревогу, ибо у него являлось опасение за то, что обыкновенные осадные прикрытия, устраиваемые для защиты от неприятельских выстрелов, не устоят против ударов подобных ядер.

Замойский считал вышеназванные стычки бесполезной тратой сил, а потому запретил производить их. Вступать в подобного рода сражения с врагом, говорил он, это все равно, что желать опрокинуть стену копьем или пробить ее головою; лезть на неприятельскую пулю не доказывает отнюдь мужества. Кто хочет сослужить службу Речи Посполитой и королю, пусть подождет штурма и внесет свое имя в список тех, которые будут в нем участвовать. Не следует также посылать под крепостные стены фуражиров; за продовольствием будут отправляться в окрестности города некоторые роты по очереди. Все должны подчиняться военному уставу, который напечатан для всеобщего сведения, а офицеры обязаны смотреть за тем, чтобы солдаты в точности установленные правила исполняли. Заместителем своим Замойский назначил брацлавского воеводу, потому что он сам не мог поспевать всюду, где присутствие начальника было необходимо. Кроме того, чтобы разрешать споры, которые могут возникать между воинами, в особенности между представителями различных национальностей, канцлер учредил особые суды для каждой народности с правом апелляции к гетманам и к королю[756].