История русской церкви (Том 4) - Митрополит Макарий

О погребении и отпевании умерших в ответах Цареградского Собора находим только следующее: если святитель умрет в святительстве, да положат его в ризах; если же умрет, постригшись в схиму, да положат и погребут его в чернеческой схиме, но давать в руки умершему святителю Тело Господне не должно. А в посланиях митрополита Киприана читаем: отпевание должно совершать не только над взрослыми скончавшимися, но и над младенцами; мирянина-попа погребать в полном священническом облачении; панихиды петь многим священникам без диакона нельзя, но следует одному священнику, а при диаконе можно и многим; в воскресенье за упокой не править и в субботу вечером панихид не петь. Если кому придется умереть в Великом посту среди недели, то, певши над умершим, погребсти его; но ни заупокойной службы, ни панихиды не совершать, разве только в пятницы вечером, и поминание в субботы, кроме суббот пятой и шестой. После же Пасхи, от Фоминой недели можно править за упокой всякий день. Митрополит Фотий повелевал: умерших напрасною смертию, а не от своих рук, отпевать и погребать по закону, а вольных самоубийц не отпевать, не поминать и не погребать на общем кладбище, но закапывать в особом месте 407.

Встречаются правила и наставления и касательно других служб церковных или частей богослужения. Например, о заложении и освящении церквей: заложение церкви чернец-поп совершает только в епитрахили с кадилом в руках и читая молитву, а мирской поп облачается для того во все священнические ризы; освящается церковь только однажды, а вновь освящается, если испортится престол и будет исправлен. О чтении Евангелия и Апостола: если часы поются с обеднею, то Апостол и Евангелие читаются вне алтаря, а если без обедни, то Апостол - среди церкви, Евангелие же читается на святом престоле. О пении "Святый Боже": в соборных церквах "Святый Боже" поется в алтаре только один последний раз, а прочие разы на клиросе... и прочее 408.

О самом совершении богослужения или известных частей богослужения теми или другими священными лицами были такие вопросы Феогноста и ответы Цареградского Собора: "Если святителю случится служить литургию, а не будет диакона, только много священников, можно ли ему служить? Если будет нужда, да служит и без диакона с священниками: один из священников пусть говорит ектению внутри алтаря. Если будут многие священники вместе, но не будет диакона, должно ли им служить или нет? Должно, только один из них пусть произносит ектению, стоя в алтаре, а не выходя из него. В какие дни в году должно святителю читать Евангелие? Четыре раза в лето: в Великий Четверток Страстной недели, в день Пасхи на литургии и на вечерни и в первый день сентября... Если не случится епископа в городе, можно ли игумену воздвигать крест? Этого не возбраняют правила Феодора Студийского. Следует ли игуменам служить с рипидами и Трисвятое петь в алтаре? Этого святые каноны не возбранили: пусть с Дарами носят (рипиды), но осенения да не творят; в том волен епископ, если кому благословит творить и осенение и во время Трисвяого благословение руками. Должны ли игумены, стоя на своих (игуменских) местах, оканчивать пение? Если будут в мантии, да оканчивают на своих местах, а будут в ризах, да оканчивают, как и на службе. Если священник убьет на войне человека, можно ли ему потом служить? Это возбранено святыми канонами". Собор Владимирский запретил лицам неосвященным и самим диаконам освящать приносимые в церковь плоды и крупы или кутью за умерших, как делалось то прежде в пределах новгородских; запретил также непосвященным читать и петь на амвоне и повелел самим причетникам читать и петь на амвоне не иначе, как с благословения священника и в стихаре. Митрополит Киприан в послании к духовенству писал: "Вы спрашиваете меня: когда не случится диакона, а нужно многим попам петь вместе, можно ли какому-либо младшему из них диаконовать? Не прилично тому быть, ибо нет в поповстве ни младости, ни старости. А если бы было то, чтобы попу диаконовать, ино потом будет ни поп, ни диакон. И потому нельзя тому так быть: поп есть поп, а диакон - диакон. Если не случится диакона, пусть служит один поп... А на Воздвижение Честного Креста во всякой церкви, по всей земле, где живут христиане, воздвизают крест, хотя бы поп один был, на славу Честного и Животворящего Креста" 409.

Упомянем, наконец, об одной местной церковной службе, которая установлена была в Новгороде по особенному случаю. В 1410 г. в новгородском Софийском соборе сотворилось знамение от иконы святых мучеников Гурия, Самона и Авива "о судех" или, как по другим спискам летописи, "о сосудех церковных" 410. Знамение, вероятно, состояло в том, что похитители сосудов церковных были каким-то чудесным образом обличены от иконы или пред иконою святых мучеников и сознались в хищении. Это и послужило поводом архиепископу Иоанну не только пристроить к Софийскому собору каменный придел во имя означенных мучеников, но и дать "благословение" и вместе "указ" христианам святой Софии, чтобы они в случаях разных покраж и пропаж обращались для обличения виновных не ко кресту или присяге, а к чудотворной иконе святых мучеников Гурия, Самона и Авива и чтобы приготовляли особую просфору, из которой за литургиею следовало вынимать четыре частицы, предназначавшиеся для указания невинных и виновных. В "благословении", или послании, святитель говорит: "Слышу я - да будет вам ведомо, - что у вас по случаю великой и малой пропажи ходят ко кресту, это делаете вы не по Божию закону. Здесь дал нам Бог знамение святых исповедников Гурия, Самона и Авива диакона, так что Божиею милостию многие правые оказываются правыми, а виноватые подпадают казни. И мы послали к вам икону тех святых исповедников в церковь Божию; то, что вы ходили ко кресту, мы вам возбраняем, но ходите к знамению Божиих святых исповедников. Священник, служа святую литургию, напишет имя Божие на хлебце (просфоре) и раздаст это всем, приходящим к имени Божию; кто съест хлебец с именем Божиим, тот окажется прав, а кто не съест хлебца, тот по Божию суду виноват будет; кто же не пойдет к хлебцу, тот без суда Божия и мирского виноват будет... А вы, священники, кроме хлеба Божия, к присяге не допускайте и нашего слова не ослушайтесь. Я же вас, священников и всех христиан, благословляю". В "Указе о проскомисании святым исповедникам" сказано: "Если у кого будет что-либо украдено или на кого-либо будет подозрение, вы, священники, велите испечь крестообразную просфору и изобразить на ней четыре креста. Потом, входя в церковь (для совершения литургии), читайте молитву святым исповедникам, а другую, вошедши в церковь, пред иконою святых, а третью на проскомидии. И именно, вынимая просфору, произносите следующее: "Святые Божии исповедники Гурие, Самоне и Авиве диаконе! Как некогда милосердием Божиим вы возвратили девицу в град свой Едес, так и ныне сотворите чудо для притекающих к вам с верою: потерпевшим ущерб помогите, виновных обличите, уста злодеев заградите... Потом, вынимая первый крест из просфоры, говори: "Се имя Божие пишется на хлебце молитвами св. Божиих исповедник, в честь и славу св. Гурью". Вынимая второй крест, говори: "В честь и славу св. Самону". Вынимая третий, говори: "В честь и славу св. Авиву диакону". А вынимая четвертый крест, поминай имена тех, которым предложатся (вынутые части) в пищу на обличение виновных". Неизвестно, откуда заимствовал или на чем основал Новгородский святитель такое необычайное постановление о суде Божием над виновными и такое священнодействие, но во всяком случае это было только постановление частное и из летописей не видно, чтобы оно долго сохраняло силу даже в Новгороде 411.

V

В церковном пении того времени не сохранилось в летописях почти никаких известий. Упоминается только мимоходом в одном месте о демественном пении (1440), в другом - о демественнике новгородского Софийского собора (1387), в третьем - о "словутьном певце Митусе" Перемышльского владыки (1241) 412. Отсюда можем догадываться, что у нас, вероятно, поддерживалось тогда по местам демественное, или гармоническое, пение, введенное еще со времен великого князя Ярослава, и что, по крайней мере при кафедрах архиереев, продолжали существовать хоры певчих под управлением доместиков. В житии святого Петра, Ордынского царевича, сказано, что когда он прибыл из Орды в Ростов вместе с Ростовским епископом Кириллом (? 1262) и вошел в ростовскую кафедральную церковь, то услышал в ней "пения доброгласная, якоже ангельская", и что тогда в ней "левый крилос греческии пояху, а правый рускыи" 413. Бывало ли это последнее и в других кафедральных церквах наших и продолжалось ли в самой ростовской при следующих Ростовских владыках, неизвестно. Во многих рукописных Стихирарях наших встречаются напевы и ноты Киевского митрополита Григория Самвлака, который, следовательно, был и любителем и даже знатоком церковного пения 414.

Мы уже упоминали о серебряных и золотых сосудах и вообще церковной утвари, которыми наделил некоторые храмы своей области галицкий князь Владимир Василькович. Теперь прибавим, что такие же серебряные и золотые сосуды, иногда украшенные драгоценными камнями, серебряные оклады на иконах и Евангелиях, серебряные кадила и подобное находились и в других церквах наших, например в ростовском и владимирском соборах, в новгородском Софийском, в московских церквах, в старорусском Преображенском монастыре 415. Но были церкви, может быть большая часть сельских, были и монастыри, в которых употреблялись еще деревянные священные сосуды, как свидетельствуют сохранившиеся доселе сосуды преподобного Сергия Радонежского, преемника его преподобного Никона и деревянный потир преподобного Мефодия Песношского (? 1392). Употреблялись иногда и сосуды каменные, какова агатовая чаша святителя Новгородского Моисея 416. Из священных одежд и облачений того времени, богатых и бедных, некоторые уцелели доныне. Таковы: саккос и епитрахиль святого митрополита Петра, саккос, епитрахиль и подризник святого митрополита Алексия, два саккоса, епитрахиль, палица и поручи святого митрополита Фотия, саккос полотняный просветителя Перми Стефана, крещатая риза Новгородского архиепископа Моисея, присланная ему от Цареградского патриарха Филофея (1354), и омофор того же Новгородского владыки 417. Здесь надобно заметить, что если помянутый полотняный саккос действительно принадлежал святому Стефану, епископу Пермскому, то право носить эту одежду при богослужении могло быть предоставлено просветителю Перми разве только в виде исключения и особого преимущества за его необычайные заслуги для Церкви, так как вообще наши епископы еще не носили тогда саккоса. Даже употреблять крещатую ризу или фелонь с четырьмя крестами предоставлялось тогда у нас не всем епископам и архиепископам, а только некоторым, весьма немногим. Сколько известно, такое право дано было митрополитом Феогностом Новгородскому архиепископу Василию и Владимирскому епископу Алексию, впоследствии митрополиту, патриархом Филофеем Новгородскому архиепископу Моисею и патриархом Нилом - Суздальскому архиепископу Дионисию. И когда владыка Новгородский Алексий вздумал было сам, по одной своей воле носить крещатую ризу, то патриарх, узнавши об этом, писал (в 1370 г.) к нему, что он поступает незаконно, что право употреблять фелонь с четырьмя крестами предоставлено было только лично его предшественнику Моисею, а отнюдь не всем Новгородским епископам, и повелевал, чтобы Алексий немедленно снял кресты с своей фелони без всяких отговорок 418. Сохранились также до настоящего времени фелонь, епитрахиль и поручи преподобного Сергия Радонежского, фелонь и подризник преподобного Кирилла Белоезерского, фелони преподобного Димитрия Прилуцкого, Саввы Сторожевского, Никона, ученика и преемника преподобного Сергия Радонежского, и митра преподобного Евфимия Суздальского 419. Упомянем еще о панагии святителя московского Петра, о его посохе, о посохе деревянном владыки Новгородского Моисея, о посохе просветителя Перми Стефана и о посохе преподобного Евфимия Суздальского 420.