Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

— Прошу прощения, но в дом мы с вами входили через парадную дверь, и она была открыта!

— В момент обнаружения убийства она была заперта и на ключ, и на крючок. Ее пристав отворял, — сказал Тараканов.

— Каков! А мне ничего не сказал. Надобно это будет отразить в протоколе. Извините, что все время вас перебиваю.

— Да будет вам. Идем далее. — Тараканов перелистнул страницу записной книжки. — Дворник утверждает, что после отъезда хозяев неотлучно сидел в своей будке, правда, ходил в людскую ужинать. Горничная и камердинер тоже ужинали в людской и сидели там до возвращения господ. Кухарка и прачка из людской вовсе не отлучались. Горничная показывает, что в то время, как помогала барыне раздеваться, та на головную боль уже не жаловалась, но была молчалива, беспокойна и, как ей показалось, недовольна, что барин так торопится с отъездом в деревню. Они чуть ли не завтра хотели уезжать в имение, на Оку, в Алексинский уезд. Когда Катя вышла из спальни в уборную, барыня заперла за нею дверь на ключ, горничная слышала, как щелкнул замок. Затем горничная пошла к барышне и помогала раздеваться ей. Потом она ушла в людскую.

— Скажите, а ворота после отъезда хозяев запирались? — спросил Недовесов.

— Нет, Иван Ильич. Поленился дворник. Он пытался оправдаться тем, что все время был при воротах, в будке, но тут же сообщил, что и ужинать ходил, и вздремнул малость. Ворота он запер только по приезде хозяев.

— Значит, за время отсутствия хозяев в дом мог пробраться кто угодно?

— Выходит, так.

— Получается, что, пока прислуга ужинала, убийца зашел на двор, проник в дом через черный ход и спрятался в укромном месте — под кроватью хозяина. Вы там обнаружили большое пятно свежевытертой пыли. Итак, обстановка, предшествовавшая убийству, нами восстановлена довольно подробно. Теперь попытаемся восстановить картину убийства. Начинайте.

— Я думаю, что дело было так: когда Тименев вошел в спальню и собрался лечь спать, убийца сзади ударил его ножом в шею. Потом для верности нанес еще два удара. Нож он брал хозяйский, из чего следует две версии. Первая: убийство было без ранее обдуманного намерения. Мне в эту версию верится мало. Убийца прокрался в дом, спрятался, да и удар нанес не в ходе ссоры, в борьбе, а по-предательски, сзади. Нет, очевидно, что в дом он пришел убивать. А орудия убийства не взял. Почему? Он мог быть застигнут прислугой в доме до совершения убийства. В этом случае отсутствие при нем ножа дает больше шансов оправдать его появление там. Получается, что убийца надеялся найти орудие на месте. Из этого следует вторая версия: убийца бывал в кабинете Тименева и знал, что там на стене висит нож. Вывод: он из знакомых жертвы.

— Браво! Далее.

— Далее. Преступник берет с собой нож и идет в спальню второй жертвы.

— Погодите. Погодите мчаться в спальню хозяйки. Мы еще у хозяина не все разобрали. Вот-с протокол осмотра места убийства. Читаем. Тэк-с… Вот. На письменном столе в кабинете — лужа крови продолговатой формы, шириной в вершок и длиной три вершка с четвертью. Откуда? Что вы скажете насчет путешествия убийцы к письменному столу?

Тараканов замешкался.

— Не знаю. Может быть, он все-таки что-то искал в столе?

— Я думаю, да, а иначе зачем же ему было класть кинжал? Ведь именно от кинжала остался кровавый след, это видно по его форме.

— Но зачем же он лазал в стол, если ничего не взял?

— А почем мы знаем, что он ничего не взял? Он мог взять только то, что ему было нужно, например какое-нибудь письмо или вексель… Наконец, даже деньги. Мы же не знаем наверно, сколько было в столе денег. Может, там были десятки тысяч! Сто тысяч взял, а две оставил, чтобы мы думали, что ограбления не было, и в этом направлении не искали. А?

Тараканов задумался.

— Надо счетные книги проверить.

— Уже. Я дал Слепневу поручение найти сведущего человека. Он поехал в казенную палату, обещал привезти знакомого бухгалтера. Давайте дальше. Теперь можно переходить в спальню хозяйки.

— Тут тоже интересно. У порога в спальню — лужица крови. Выходит, преступник, прежде чем войти, у двери постоял, иначе бы столько крови с ножа не натекло. Ни дверь, ни замок в спальню повреждений не имеют. Получается, что хозяйка либо дверь не замкнула, либо открыла ее убийце сама!

— Опять молодец. Послушайте, а вы ведь служили под начальством известного Кунцевича?

— Да-с.

— Видно школу. Значит, хозяйка открыла дверь сама… Ждала?

— Выходит, ждала. По показаниям горничной, дверь в уборную Вера Аркадьевна закрыла на ключ сразу же после ухода прислуги. То есть от сестры, которая могла пройти к ней из своей комнаты через уборную, она закрылась.

— Не хотела иметь случайного свидетеля своего тайного свидания?

— Выходит, так.

Следователь задумался:

— Послушайте, а ведь показания прислуги тайное свидание подтверждают! Камердинер показывает, что она в столовой, при муже, жаловалась на нездоровье и головную боль, горничная же говорит, что в спальне барыня о своей больной голове ни разу не упомянула. Это ненатурально. Я немного знаком с Верой Аркадьевной. Это избалованная и изнеженная барыня, упокой господи ее душу. Если бы у нее трещала голова, то она об этом рассказывала бы всем и каждому. Ясно, что голова тут ни при чем — она просто хотела избавиться от мужа. Не хотела этой ночью видеть законного супруга у себя в спальне. С другим о встрече договорилась? Если так, то получается, что убийца — воздыхатель Веры Аркадьевны. Дошел до точки в своей страсти, устранил соперника, явился доложить об этом его жене, а когда та отреагировала на это для него неожиданным образом — не бросилась к нему на шею, а, наоборот, была возмущена, — посчитал это за предательство его любви и убил и ее. Да-с. Шекспиром попахивает. Но, как говорил классик, весь мир театр, и в жизни случаи встречаются похлеще, чем в романах. Вот, к примеру, лет десять назад за Московской заставой мужик на почве неразделенной любви сжег предмет своей страсти вместе с избой и всем семейством. А тут публика интеллигентная, тонкая, нервная. По-моему, мы с вами верно обстоятельства дела восстановили?

Тараканов ответил не сразу:

— Иван Ильич. Если все было так, как вы говорите, то между убийцей и жертвой должен был состояться разговор, и крупный. Ведь так? После сообщения об убийстве мужа Вера Аркадьевна больше таиться бы не стала.

— Продолжайте, продолжайте.

— Я после вашего отъезда к Тименевым возвращался. И провел эксперимент. Антонина Аркадьевна так и не оправилась от потрясения. С утра она не проронила ни слова. Брат приказал перенести ее, прямо вместе с кроватью, в дворовый флигель.

— Я знаю, он у меня был с час назад.

— Ну, я этим и воспользовался. Мы с камердинером и горничной прошли в спальню хозяйки, я попросил их начать между собой разговор, а сам зашел в уборную и прикрыл дверь. Я просил слуг говорить сначала громко, потом тихо и повторить так несколько раз. Из уборной я прошел в спальню барышни и тоже закрыл дверь. Так вот, когда слуги разговаривали громко, разговор был слышен и при двух закрытых дверях, правда, в этом случае слов уже было не разобрать. А если слушать через дверь из уборной в спальню хозяйки, то при громком разговоре можно разобрать и слова!

— Выходит дело, Антонина Аркадьевна должна была слышать?

— Если только не спала как убитая.

Следователь встал, заложил руки за спину и прошелся туда-сюда перед продолжавшим сидеть Таракановым.

— А вы знаете, Осип Григорьевич, я думаю, что она слышала разговор. Более того, она узнала голос собеседника своей сестры.

— С чего вы это взяли?

— Как вы думаете, натурально ли, что она упала вдруг без чувств, узнав о смерти зятя? В этих случаях, насколько мне известно, женское горе выражается больше плачем, рыданиями. Но лишиться чувств, то есть совсем, знаете, в полном смысле этого слова? И заметьте, как долго она не могла прийти в себя.

— Я с барышней незнаком. Видимо, она сама по себе натура нервная, впечатлительная. Сильное потрясение, вызванное сообщением о смерти близкого человека…