Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика - Затевахин Иван Игоревич

Для предотвращения побегов Макса я решил воспользоваться именно этим методом. Кстати, нелишним будет сказать, что прежние хозяева не без успеха занимались с псом на площадке нормативной дрессировкой в рамках общего курса. То есть он знал, что по команде «ко мне», надо подойти к хозяину, обойти его и сесть у левой ноги. Однако это знание не мешало ему игнорировать отчаянные призывы хозяев вне дрессировочной площадки. Таким образом, мне не пришлось объяснять псу задачу, разбивать навык на компоненты. Но поверьте, в свете стратегической цели это не более чем детали, потому что Макс знал тысячу способов, как избежать выполнения команды, и самый главный из них назывался «забей на хозяина».

Для занятий мне потребовались: просторная куртка с глубокими карманами, 20 метров бельевой капроновой веревки, целлофановый пакет с кусочками сыра, кожаный ошейник, второй ошейник — «строгач» и самодельная рогатка из бамбука, которую вместе с дружеским напутствием мне по такому случаю презентовал Варлаков. Большинство перечисленных выше предметов широко используется в практике дрессировки. Кроме рогатки, в общем-то подзабытого инструмента дрессировочного контроля. Согласно тем же переводным книгам по дрессировке, рогатка наряду с метательными цепями, связками старых ключей, «строгачами» и поводками должна входить в инструментарий любого профессионального тренера. Этот «старорежимный» аналог радиоуправляемого ошейника не дает собаке забыть, что владелец контролирует ее и на дистанции. Конечно, применяя РЭО, я бы очень быстро добился нужного эффекта. Но тогда у нас в стране их еще не было, поэтому я использовал рогатку — хотя и не очень удобное, но, пожалуй, не менее эффективное средство контроля за собакой во время ее обучения.

Стреляя из рогатки (а выстрел должен производиться неожиданно и быстро), дрессировщик давал собаке понять, что возмездие за непослушание неизбежно на любом расстоянии от человека. Оно прилетает откуда ни возьмись и всегда по делу. Выстрел из рогатки (только по корпусу собаки, чтобы не дай бог не попасть в глаз!) небольшим камушком или крупной дробью не причиняет вреда, но достаточно чувствителен, чтобы понять его смысл. Он подобен несильному, но чувствительному материнскому шлепку по попе, напоминающему расшалившемуся дитяти о правилах хорошего тона. Начало пути

Конечно, прежде, чем начать работать с Максом на улице, я аккуратно наладил с ним отношения дома. В целом вел он себя прилично, охотно выполнял команды, особенно за лакомство, приносил мячик, чтобы я бросил его, за еду со мной и Яной не склочничал. Правда, разок Макс решил поохранять свое место под диваном. Однако после того, как я поднял одной рукой край дивана, лишив его объекта охраны, а другой вытащил Макса за шкирку, он более не совершал никаких попыток управлять мной «в лобовую». «Затаился», — скажет проницательный читатель и будет в общем-то прав…

Итак, отправляясь на прогулку, я надел на голодного (подчеркну это) Макса простой ошейник и «строгач», положил в карман пакет с кусочками сыра, рогатку, мелкие камешки и моток веревки. Взял Макса на короткий поводок и отправился в путь, сопровождаемый удивленными и настороженными взглядами слегка шокированной таким поворотом событий Яны. Иногда я немного играл с ним «в возню» — на что-то большее, типа апортировки, на поводке переходить не было возможности, поскольку шли мы по переулку.

Сначала все было хорошо, и поэтому поводок был пристегнут к обычному ошейнику. Некоторая заминка произошла лишь из-за того, что Яна, воспринимавшая любую исходящую от меня команду как обязательную для всех, а потому послушно выполнявшая все команды, адресованные Максу, слегка повздорила с ним за право быть ближе к моей левой ноге. После энергичного внушения конфликт был исчерпан, и грустная Яна обиженно отошла на второй план. А что поделать?

Дойдя до сквера, я привязал к «строгачу» капроновую веревку, размотал ее, насколько возможно, отцепил от кожаного ошейника поводок и подал собакам команду «гуляй». Яна привычно потрусила на расстоянии пяти метров. Макс, озираясь, отошел на пару шагов, а потом, не поверив своему счастью, радостно рванул от меня. Не успел он отбежать на 10 метров, как я крикнул «ко мне!», резко наступил ногой на веревку и, выхватив из кармана рогатку, произвел прицельный выстрел (был бы РЭО, нажал бы на кнопку разового импульса, а потом добавил бы серию). Затем, не давая остолбеневшему Максу прийти в себя, рывками за веревку направил его к своим ногам, обвел вокруг себя, посадил и дал лакомство. Яна, разумеется, если и отстала, то ненамного. «Безумный» Макс против «длинной руки»

Метод, использованный мной, тогда не был широко известен, и, разумеется, на нас смотрели косо не только собаководы, но и все, кто встречался по пути. Между тем это был просто один из вариантов применения контрастного метода дрессировки. В данном конкретном случае я использовал технологию «длинной руки». Благодаря веревке и, главное, рогатке, я мог «доставать» собаку на значительном расстоянии. Этот способ можно применять к сильным духом, свободолюбивым экземплярам с повышенной самооценкой. Однако злоупотреблять им не стоит, поскольку он требует известной осмотрительности. В данном случае методика складывалась из следующих компонентов.

Итак, услышав команду, собака не торопится ее выполнить. Включаю мотивацию избегания — наступаю на веревку, собака чувствует отрицательное воздействие — резкий рывок. Если рывок не особенно впечатляет, следует более сильное, даже болезненное отрицательное воздействие — удар камушком, выпущенным из рогатки. Далее следует серия направляющих и не очень приятных для собаки воздействий — рывков веревкой (негативное подкрепление), избежать которых можно, направившись к моим ногам. Избавление от неприятных воздействий для собаки само по себе положительное подкрепление. Но голодный Макс в качестве неожиданного приза получал еще и кусочек сыра, и мою похвалу. В перерывах я давал Максу свободно гулять и исследовать окрестные кустики. Все это вместе, безусловно, компенсировало предшествующие негативные события и показывало псу, что жизнь в рамках дозволенного не такая уж плохая штука.

Так мы и гуляли три раза в день примерно по часу-полтора. Я зорко следил, чтобы Макс не отходил от меня дальше чем на длину веревки и подавал команду всякий раз при его приближении к невидимой границе. Также я всякий раз подавал команду, когда Макс выказывал интерес к появившейся на горизонте кошке, собаке или пытался исследовать помойный контейнер. При малейшей задержке в выполнении команды Макс получал выстрел из рогатки, и поначалу я каждый раз обязательно вознаграждал его за подход (варьируемый режим подкреплений я стал использовать позже). Я мало обращал внимание на то, насколько ровно Макс усаживается у моей ноги, но требовал от него максимально быстрого выполнения навыка. За время прогулки набиралось не более полутора десятков команд «ко мне», которые подавались достаточно неожиданно для собаки.

Таким образом, помимо того, что я формировал у Макса навык подхода по команде, я еще и подспудно внушал ему представление о «зоне комфорта» — попытка выйти за ее границы жестко пресекалась, но внутри можно было бродить достаточно долго. «Зона комфорта», естественно, двигалась вместе с нами и ограничивалась веревкой.

Кстати, почему веревка, а не длинный поводок? Потому, что она не столь заметна и о ее существовании пес быстро забывает. Соблюдая меры предосторожности, можно впоследствии ее убрать. «Безумный» Макс против «длинной руки» — 2

Примерно через неделю Макс уже бодро и без малейшего промедления трусил ко мне, только заслышав команду. В перерывах между командами, если была возможность, я много с ним общался. Тут следует отметить, что Яна мало играла с собаками, а Макса вообще подчеркнуто игнорировала, предпочитая мое общество. Макс отвечал ей взаимностью, и это меня вполне устраивало. В такой обстановке я перешел на варьируемый режим положительного подкрепления.

Замечу, что этот режим предполагает поощрение собаки не каждый раз, а в произвольном порядке, что усиливает эффективность обучения. Не получив лакомство за правильное выполнение навыка, собака, вероятно, думает: «Ну хорошо, не получила сейчас, может, в следующий раз получу? Может, надо все сделать быстрее?» В результате происходит автоматизация навыка, вырабатывается стереотип, напоминающий тот, которому мы следуем, продолжая раз за разом нажимать кнопку пульта, если телевизор не включается, прежде чем догадаемся поменять батарейки. В общем, я включил варьируемый режим положительных подкреплений, а отрицательные воздействия, поскольку Макс был послушен, как зубрила-отличник, применял лишь по мере острой необходимости.