Знай свое место - Людмила Фатеева

Будут ли горы повыше,

Или это уже мой пик?

Может, просто стою я на крыше,

Ослепленная чем-то на миг.

С крыши слететь не обидно.

Больно, но это пройдет.

Не разбиться бы слишком сильно,

Если совсем повезет.

Тогда уж и будет видно,

Начинать ли новый полет...

Что за вопрос? Конечно, начинать, и как можно скорее. Впереди Москва, звездный город. Илья - пройденный этап. Каждый должен знать свое место. А Илья посмел не по чину, так сказать, не по месту. Вот и пусть остается в заплесневелом Горске и живет, как привык, подумала я, засыпая. А у меня каникулы. Отец... Тепло его любви я ощутила даже на расстоянии. Вот это настоящее. Я поеду к отцу... Там сейчас столько интересного происходит. Буду свидетелем исторического события: появления на свет музыкального альбома родного папочки. Можно сказать, мама в шоке - папа мне братика рожает. Золотого братика".

14.

Даниил

"Я с треском провалил задание. То есть я все сделал, как надо, как от меня требовалось. Дело шло на лад. И я непростительно расслабился. Я на полдня выпустил парочку из вида, и все мои усилия пошли прахом. Меня тут же отозвали из Горска, но наказания не последовало.

- Даниил, - мягко сказал мой "крестный", - не твоя вина, эту девочку тоже ведут не дилетанты. Отдыхай пока, но будь поблизости, ты мне еще понадобишься.

Я был обречен на полное подчинение ему. Ибо это было первое существо, встретившее меня по ту сторону жизни.

Незадолго до моего ухода, одно за другим грянули несчастья, подтолкнувшие меня к роковому решению.

Сначала к настоятелю монастыря пришла грязная кляуза, где извещалось о моей якобы двойной жизни. Мне приписывалась любовница за монастырскими стенами, называлось конкретное имя и примерная дата рождения ребенка. После долго разбирательства, мне было позволено остаться в святых стенах, но отношение ко мне заметно изменилось. Я начал еще усерднее трудиться и молиться, дабы доказать невиновность свою. И вроде бы мои старания начали приносить добрые плоды. Отношения в обители стали налаживаться. Но пришла новая беда.

Мне было позволено навестить сестру. Такое случалось редко, но святые отцы, видимо, решили продемонстрировать прощение. Сестры не оказалось дома, и я присел на лавочку у подъезда, подставив лицо солнцу, за свет которого не уставал благодарить Господа. Я не сразу заметил, что у меня появился сосед. Мужчина средних лет присел рядом на лавочку.

- День добрый, - поклонился я.

- Здравствуйте, здравствуйте, - охотно отозвался тот.

Завязалась ни к чему не обязывающая, как мне казалось, беседа. За мою доверчивость была заплачена слишком высокая цена. Сам того не заметив, я стал объектом вербовки. Каким-то образом разговор перешел в совершенно иное, коварно замаскированное русло. Собеседник предъявил мне удостоверение работника неких властных структур и предложил помочь государству: обезвредить гнусного врага Родины - нашего отца-настоятеля. Я онемел. А мужчина продолжал равнодушно перечислять, какие блага посыплются на меня, если я раздобуду компромат в любом виде. Пусть даже мне придется его сочинить самому. Лишь бы убедительно.

Я не мог позволить себе даже рассердиться, не то что вспылить. И лишь поинтересовался:

- Почему я?

- Вы уязвимы, а, следовательно, подходите нам, - последовал ответ.

- А если я откажусь?

Мужчина пожал плечами:

- У вас есть сестра. То, что вы покинули ее, не значит, что разлюбили. Она единственный близкий вам человек. Согласитесь, ей ни к чему лишние неприятности.

Словно пораженный громом, я сидел, окаменев, ничего не видя и не слыша. Тогда я еще не мог связать воедино, казалось, совершенно разрозненные нити.

До моего сознания пробилась единственная фраза:

- Советую вам подумать и не говорить никому о нашей беседе.

Сестру я не стал дожидаться. По дороге в обитель я думал лишь о предстоящей вечерней исповеди. Сомневаться в братьях я не мог. А утаить страшную тайну - великий грех. Преступление перед Всевышним.

Через два дня после исповеди сестра попала в больницу - пьяные хулиганы размозжили ей голову. Врачи сказали, что жить она будет, но рассудок уже не вернется к несчастной.

И я сломался. Ощущение вины давило безжалостным прессом. Я готовил сестренку к жизни, мечтал, как она будет счастлива, и сам же предал ее. Почти что собственными руками вынул из нее душу, лишив разума. Они исполнили обещание, очевидно, в науку другим. Теперь, на моем примере, они найдут себе информатора.

Но я нашел, что им противопоставить. У них свои методы, у меня тоже было в запасе одно средство - запрещенное церковью, но эффективное.

Ночью я повесился в своей келье.

А воскрес бесплотным духом на пустынном острове, который все же оказался обитаемым. Приютивший меня, сказал, что теперь я его крестник. И должен во всем слушаться. Он поставил меня перед выбором: существование в новом качестве или капсула Джафара.

Про капсулу он мне немного объяснил. Получалось, что я совершил бы двойное самоубийство. А земная вера все еще жила в сознании. Я и так слишком тяжко нагрешил, чтобы снова совершить богопротивный поступок. Я принял условия "крестного".

Долго меня обучали разным премудростям, первое время с трудом доходившим до обновленного сознания. Но с каждым днем становилось все легче. Наконец, настал день, когда "крестный" удовлетворился моими умениями и навыками и отпустил на волю, пообещав найти меня в случае необходимости.

И обо мне словно забыли. Потом, наверное, необходимость в моем участии назрела: однажды я уловил зов и тотчас явился. Я не знал конечной цели задания, будучи лишь крошечной бусинкой в узоре мозаики. Мне поручили всего-навсего кого-то задержать: девушку ли, парня. Любым способом, на мое усмотрение. Я подтолкнул их навстречу друг другу. Зачем? Какое мне до этого дело? Что случилось потом - какая разница? Я не навлек на себя высокий гнев. И ладно".

15.

Илья наливал уже из второй бутылки. Сгорбившись под тяжестью впечатления от Дашиных слов, он сидел в том же кресле, которое она покинула несколько часов назад. Получил, хрен моржовый? В первый раз Илью опустили, да еще как! И кто! Черт, может, он спятил? Почему не он первым сказал "нет"? Что за дурацкая идея - жениться на малолетней девчонке? Как вообще такое могло придти в голову взрослому человеку, точно знающему, что он хочет от этой жизни. В самом деле, поиграли, и хватит. Все-таки вредно жить в провинции: ее дух быстро пропитывает тебя и заставляет делать чудовищные глупости. Да сколько таких Даш еще будет? Илья еще внутренне передергивался. Но разумное начало взяло верх. И началось просветление, словно солнце вставало, освещая иным светом поступки недельной давности. Чуть не свалял дурака под воздействием странного дурмана. Нашла какая-то бредь, завели его друзья-товарищи, как паровозик игрушечный, и поехал по кольцу. Разве только "ту-ту" не кричал. И ведь не спохватился бы, если б она не отрезвила вовремя. Нет, надо расставлять все по своим местам. Скажем Даше "спасибо", и пора заняться делами.