Сложенный веер (сборник) - Сильва Плэт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В таком уверенном и спокойном расположении духа Сид пребывает до того момента, когда по команде ректора Дар-Пассера все участники делают несколько шагов назад от своего места на линии окружности и в круг выволакивают сегодняшнюю жертву. Раздетый до пояса, с окровавленной спиной и разодранными крыльями, лорд Рейн Дар-Акила совсем не похож на того счастливого мальчишку, которого Сид несколько дней назад видел в корпусе. Он безропотно откидывает шею назад, пока распорядители ставят его на колени и аккуратно привязывают длинные черные волосы к деревянному столбу в центре арены, только слабо шевелит крыльями, пытаясь пристроить их так, чтобы не было очень больно.
– Дурашка. Сейчас тебе будет еще больнее, – слышит Сид справа от себя характерный северный выговор Дар-Умбры, уже нечеткий, задыхающийся от волнения, от желания – первым добежать до столба, отвязать, схватить, подтащить к трону.
Сиду хочется посмотреть, что там делает Дар-Умбра, но он не может отвести взгляд от выгнутой полуголой фигуры у деревянного столба, от которой исходит животный зов такой силы, что нет никакой возможности противиться ему. И что же там ждет Дар-Пассер? Почему не дает сигнала? Сид сглатывает и издает низкий гортанный звук, мало чем напоминающий звуки человеческого голоса. Ну же, ну…
– На линию! – крик Дар-Пассера доносится как сквозь туман. Вместе с другими лордами Сид занимает свое место на окружности. Отовсюду тянутся прерывистые вздохи, хрипы, слышна чья-то отчаянная ругань. Отовсюду, кроме как…
Сид скашивает глаза налево. Конечно, средний Дар-Акила ничего подобного не чувствует, ведь Рейн его брат: зов альцедо не затрагивает кровных родственников. Среди задыхающихся от жажды молодого тела даров, только один сохраняет трезвую голову и смотрит на привязанную в центре круга жертву не с желанием обладать, а… Пресвятая Лулулла! Он же убить его хочет! Сид чувствует, будто его окатили ушатом холодной воды.
Кому, как не ему, знать это выражение по-волчьи сощуренных глаз, эту линию подбородка, выдающую крепко сжатые зубы и упрямо выдвинутую вперед нижнюю челюсть… Только в тот раз он видел сведенные в точку глаза и злобно выпяченный подбородок близко-близко. Но и теперь присутствие хищника, уже загнавшего свою добычу, действует на Сида отрезвляюще. Отточенная веками придворных интриг логика Дар-Эсилей заставляет все животные страсти забиться далеко на окраину сознания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Когда-то из всего, что в утвержденном и рекомендованном педсоветом земного колледжа на Анакоросе учебнике по астросоциологии говорилось про планеты с цивилизациями медиевального типа (они же «средневеково-феодальные», они же МЦ), наследного лорда Дар-Халема больше всего потрясло сообщение о нежелательности употребления воды из-под крана. Сама мысль о блестящих никелированных кранах и эмалированных писсуарах, торчащих из каменной кладки в сортире королевского дворца в Хаяросе (не говоря уж о каком-нибудь злачном заведении на окраине столицы Аккалабата), настолько выбила будущего главнокомандующего из колеи, что он, не спрашивая разрешения, пулей вынесся из класса и долго радостно ржал в коридоре. В оборудованные по последнему слову техники санитарные помещения колледжа он потом еще неделю входил с таким просветленным выражением лица (воображение услужливо подсовывало картины типа «Аккалабатский дар с двумя мечами на перевязи, вписывающийся в кабинку» или «Лорд-канцлер Аккалабата, намыливающий крылья под гидромассажным душем»), что однокурсники окончательно утвердились в мысли о полной несообразности феодальной «курицы» с окружающим миром технического прогресса. Собственно, чего они, дети техномедийных цивилизаций земного типа (ТМЦ), ожидали от попавшей в нормальные (человеческие!) условия жертвы средневекового невежества, рисовавшегося им в полном соответствии с учебной программой? А именно: добродетельный или зловредный монарх на троне, лорды с постными физиономиями в неудобных мешковатых плащах или обтягивающих камзолах вокруг, социально неразвитые и культурно отсталые крестьяне на полях, лисьемордые торговцы в лавках, никакого тебе огнестрельного оружия и газовых камер, ни, боже упаси, электричества, войны только за честь и место под солнцем, но не за ресурсы, абсурдное право первой ночи и обугленные фундаменты мятежных деревень, закопченные факелами потолки и потоки нечистот в придорожных канавах – словом, несусветная косность и полный конец всему, по меркам ТМЦ.
Наследный лорд со злорадным нетерпением ожидал, что после чтения всех этих ужасов однокурсников наконец-то начнут мучить кошмары и уже можно будет хоть одну ночь на Анакоросе провести нормально (по-человечески!): выскакивая в черном ораде из-за угла или обрушиваясь с потолка на головы несчастным, ищущим спасения в направлении медицинского кабинета. Но, к его удивлению, техномедийная молодежь оказалась к медиевальному антуражу нечувствительна: нехорошая вода из-под крана, канавы с нечистотами и ведьмы на виселицах были выучены, сданы и на следующий день накрепко забыты. Кошмары снились только самому будущему маршалу. И он дал себе честное слово никогда не посещать жуткие, антисанитарные и антисоциальные миры с нечесаными феодалами, низкотехнологичными мечами и малопроизводительными оралами. Ибо тихи и тенисты старые сады Хаяроса, звонок под конскими подковами в час дневной суеты и гулок под каблуками в одинокий рассветный час гранит его улиц и площадей, стройны и печальны его пронзающие небо храмы с распахнутыми окнами на высоких башнях, крепки и надежны вздымающиеся над каменистыми берегами Эль-Эсиля стены. Нет во Вселенной места прекраснее и суровее, чем Аккалабат, пусть там и встает из болот холодный туман и тянутся по горам упрямые тени.
2
«Чахи знает, зачем мне всё это читать… впитанное с молоком матери», – хмыкнул десять лет назад тощий длинноволосый подросток в меховом ораде, яростно щелкая клавиатурой в компьютерном классе закрытого дипломатического колледжа на Когнате в попытках реанимировать сайт, посвященный истории наемных убийств и дворцового шпионажа. Настенные часы, осмелившиеся намекнуть, что осталось десять минут до выпускного экзамена по «Сравнительному анализу цивилизаций», заткнулись от первого же прилетевшего кинжала.
На Когнате с ее вечной зимой, в отличие от стерильного Анакороса, студентам разрешалось оставлять при себе оружие – невозмутимо-примороженные наставники ограничивались требованиями о возмещении материального ущерба, буде таковой обнаружится. Сид сдал мечи – их все равно негде было хранить в маленькой, по-спартански обставленной комнате – но короткие ножи с тяжелыми рукоятями оставил. Кольчужную защиту на Когнате он тоже не носил, дипломную работу, посвященную «проблемам предотвращения государственных переворотов, мятежей и подрывной деятельности в условиях медиевальной цивилизации», процентов на восемьдесят скачал из астронета и за четыре года умудрился не покалечить ни одного однокурсника, который неожиданно подходил к нему со спины на расстояние вытянутой руки. Но, возвращаясь, натянул кольчужную безрукавку под орад еще в каюте и ступил на потрескавшиеся плиты того, что на Анакоросе называлось космодромом, в такой же полной готовности достать любого, кто приближается сзади, без предупреждения и наверняка, в какой он за четыре года до этого покинул Хаярос.
Непрерывной линией крови дары Эсильских болот были обязаны не идеальному владению мечом, в котором они не могли сравниться со своими соседями, облюбовавшими для строительства замка заросшие темной травой холмы Халема, а патологической предусмотрительности и невероятному чутью. Чутью политическому, позволявшему им не первую сотню лет удерживать почетное место возле королевского трона, и чисто животному, физиологическому, благодаря которому любой, считавший себя вправе называться Дар-Эсилем, успевал пригнуться на тысячную долю секунды раньше, чем отравленный дротик врезался в стену в том месте, где только что была его голова.
Ни один Дар-Эсиль никогда не был отравлен, ни один Дар-Эсиль не был зарезан в переулках нехорошей части Хаяроса, ни одного Дар-Эсиля не приносили с охоты с резаной раной в боку, полученной в странных обстоятельствах (хищные звери на Аккалабате так же, как и на других планетах, холодным оружием не пользовались). Подобные несчастные случаи имели обыкновение происходить с врагами Дар-Эсилей, на что и отец, и дед, и прапрапрапра…дед нынешнего лорд-канцлера печально качали головой и приговаривали: «Ну вот, видите…» или «Бывает…». Нынешний лорд-канцлер предпочитал «Бывает…»
