Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. - Петрас Станкерас

Начальник штаба Инспекции литовских полицейских батальонов в Литве полковник Генерального штаба Антанас Реклайтис (Antanas Rėklaitis) 15 июля 1942 г. написал обширный рапорт начальнику немецкой полиции порядка в Литве полковнику полиции В. Денике о тяжёлом правовом положении батальонов литовской полиции, об их зависимости, о методах комплектования, обучении и других актуальных вопросах. В рапорте утверждается, что в 1941 г. бойцы батальонов подписали обязательство служить фюреру 6 месяцев, а офицеры — 12 месяцев. Обещанное время выслуги бойцы уже давно отбыли, однако в свои хозяйства их не отпускают. То, что немцы не придерживаются данного слова, отрицательно действует на молодежь Литвы, и она уклоняется идти на эту службу, поэтому численность бойцов в батальонах уменьшается. Положение литовского солдата по отношению к международному праву совсем бесправное, потому что его участие в этой войне Германия не декларировала и в этом смысле он имеет только права партизана. Предоставленное название «Schutzmannschaft» не удовлетворяет литовского солдата, потому что его правовое положение от этого не меняется. Это название в глазах литовцев непопулярно. Немецкие чиновники приравняли его к званию полиции, но на самом деле это является ступенью между гражданским человеком и полицией. В правовом смысле они не приравнены ни к полиции, ни к армии. Особенно это относится к батальонам, проходящим службу за пределами Литвы. Полковник А. Реклайтис выразил озабоченность, что до сих пор не регламентирован порядок приёма на службу в полиции и увольнение с неё, не определены обязанности и права командиров и подчинённых, время службы офицеров, унтер-офицеров и рядовых, повышение в звании, взыскания и понижение в звании или должности и т.д. Не регламентированы права и обязанности немецких офицеров связи при батальонах литовской полиции. Полковник А. Реклайтис жаловался, что немецкие военнослужащие и сотрудники полиции отдают честь высшим литовским офицерам полиции, только если знают их лично. В других случаях немцы не отдают честь литовским офицерам, хотя литовская полиция и немцы несут нелёгкую службу, и это подрывает хорошие отношения{439}.

Неудовлетворенность положением литовских батальонов полиции в ноябре 1942 г. выразил командир 5-го полицейского батальона капитан П. Амбразюнас в своём рапорте коменданту 584-й немецкой области тыла. В нем он жалуется на то, что литовцы, несмотря на свои старания, так и не дождались любви и доверия гитлеровцев. Вот несколько характерных выдержек из рапорта:

«<…>2. В смысле международного права литовский военнослужащий является бесправным, ибо наше участие в этой войне Германия открыто не декларировала, и в данном случае мы имеем права партизан (теперь называемых бандитами).

<…> 5. Небольшие народности туркмен и казахов, которые немцам помогают всего несколько месяцев, Главное командование Германии уже официально называет боевыми друзьями, в то же время литовцев, которые воюют на фронте рядом с немцами уже второй год, причем и в союзе с немцами против большевизма, избегают так называть.

<…>7. Батальоны названы «Части самообороны Литвы». По каким соображениям так названы, можно только угадывать, но это название совсем не подходит, потому что оно имеет совсем другое значение и только извращает наши задачи и смысл работы. Только уж не себя оборонять созданы эти части — литовцам от литовцев никакая опасность не грозит. В действительности мы охраняем поход Германского Рейха против большевизма, сами в этом походе с оружием в руках участвуем, за наше и ваше будущее. Поэтому совсем не понятно, почему введено такое никудышнее название.

8. Литовские батальоны разбросаны по всему Восточному фронту. Никакого законного командира-литовца у этих батальонов нет. Находящийся в Каунасе Офицер связи [А. Шпокявичюс. — П.С.] задач такого общего командира всех батальонов выполнять не может, потому что прав самостоятельного начальника ему не предоставлено. Его права только командира батальона. Он подчиняется только Командиру полиции порядка в Литве. Здесь уже нет никакой логики. Этот командир литовских батальонов, во-первых, должен быть облачен правами не ниже как командира дивизии, потому что, учитывая общее количество батальонов, это было бы нормально. Командир литовских батальонов должен быть не в подчинении Командира полиции порядка в Литве, а напрямую BdO (начальнику полиции порядка в Остланде. — Примеч. редактора), потому что его компетенция практически не заканчивается территорией Литвы, а распространяется на всю область Остланда, а между тем компетенция Командира полиции порядка была ограничена территорией Литвы <…>.

14. Нас очень огорчает тот факт, что, воюя бок о бок с немецкими солдатами и выполняя одни и те же боевые задания, литовские солдаты не получают почетных наград, которые полагаются всем добровольцам стран Европы или немецким солдатам <…> Почему кровь литовцев менее ценна, чем кровь испанца, датчанина, румына, хорвата <…>.

19. <…> Создается впечатление, что к литовцам нет даже показного доверия <…>»{440}.

Приказом командира частей самообороны подполковника Генерального штаба А. Шпокявичюса 16 сентября 1941 г. в Вильнюсе была сформирована парадная (репрезентационная) полицейская рота{441} из 200 человек{442}. Позже эта рота получила имя Витаутаса Великого{443}. Туда очень тщательно подбирался личный состав с ростом не ниже 180 см. Ее назначение указано в самом названии роты. Командиром роты был назначен опытный офицер капитан В. Миляускас (V. Miliauskas). В конце 1941 г. рота была переведена в Каунас, где принимала участие в разных мероприятиях политического характера. В декабре 1942 г., когда не хватало полицейских сил, рота была переброшена в Северо-Восточную Литву для борьбы с советскими партизанами. 9 декабря рота прибыла в Тверечь. Два её отряда дислоцировались в Тверечи, — а один в Васюнося (позже переведён в Адутишкяй). Здесь, активно участвуя в боевых действиях, рота пробыла до 12 января 1943 г. В январе свою деятельность активизировали советские партизаны в Эйшишкяйском уезде[107], и рота получила приказ передислоцироваться в район Миколишки — Свирь. 12 января рота оставила Тверечь и через Швенчёнис убыла в Миколишкяй (15 января). Здесь дислоцировались два её отряда, а в Сверяй — один (16 января), а в середине февраля в Сверяй была сосредоточена вся рота. Здесь ей пришлось принять участие в двух крупных акциях против советских партизан, а ежедневных мелких столкновений с ними было много{444}.

9 февраля 1943 г. рота, в месте с частями немецкой жандармерии и наземными соединениями военно-воздушных сил Германии, в деревне Черемчицес (2 км от озера Нареч) приняла участие в крупной операции, которой командовал немецкий лейтенант жандармерии Г. Хан (Н. Hahn). В Черемчицес размещался штаб объединённых отрядов советских партизан. Эта акция не удалась, потому что лейтенант Г. Хан до занятия деревни и уже после захвата её сделал немало тактических ошибок. После контратаки партизан из леса на деревню литовские и немецкие полицейские силы были вынуждены беспорядочно отступать, неся немалые потери. Полицейский Мулькис из литовской репрезентационной роты погиб, а один его коллега был ранен. Немецкие потери были значительно больше.

14 февраля в Черемчицес была организована вторая операция, которой руководил немецкий капитан Кюн (Kuehn), сменивший скомпрометированного лейтенанта Г. Хана. В операции приняли участие литовская репрезентационная рота, 1-я полицейская рота, немецкая жандармерия и военно-воздушные силы Германии с семью бомбардировщиками. Бомбардировщики бомбили Черемчицес два раза — 13 февраля и перед самой атакой. На этот раз операция была успешной — Черемчицес был уничтожен, а красные партизаны успокоились до мая.

В начале марта 1943 г. репрезентационная полицейская рота оставила Свирь и 15 марта прибыла в Эйшишкяй. 22 и 23 марта она приняла участие в акции в Дубичяй. 28 мая рота убыла из Эйшишкяй в Ригу, где пробыла до конца октября. Здесь она была использована как маневренное подразделение при курсах офицеров полиции. В конце октября рота вернулась в Литву и была использована в акциях в Паневежском уезде против советских партизан. Здесь она пробыла до декабря. 3 декабря 1943 г. репрезентационная полицейская рота вновь прибыла в Свирь и была включена в состав 257-го литовского полицейского батальона.

Командир немецкой жандармерии в Литве капитан жандармерии Н. Брогмус 14 сентября 1943 г. приказал начальникам полиции уездов охранять убранный урожай в Вильнюсском уезде. Для этой цели из нескольких уездов было командировано 383 полицейских, однако на место прибыло только 275, остальные самовольно убыли, т.е. дезертировали. В упомянутом приказе Н. Брогмуса было указано, что охрана потребуется на 7–8 недель. В действительности выполнение этой задачи продолжалось 11 недель. Несмотря на обещания, прибывшие для охраны урожая полицейские, кроме нескольких исключений, не были возвращены на прежние места службы — из них была создана рота для проведения мобилизации рабочей силы в Вильнюсском уезде. Это вновь побудило мужчин дезертировать. В конце концов рота по охране урожая была включена в состав 253-го литовского батальона литовской полиции и брошена в бой с советскими партизанами. Однако возникли проблемы с обеспечением: рота должна была обеспечиваться из запасов 253-го батальона, но их оказалось недостаточно{445}.