Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   - Она отказала мне во встрече, ты знаешь почему?

   - Да, знаю. До тех пор, пока их организация не получит ответы на запросы обо мне и о Медунице, они не будут встречаться ни с кем, кроме наместника, потому что приказы о нас обеих подписывал он.

   - Хорошо, - помолчав, сказала Хайшен. - Я узнала все, что хотела знать. Хочешь ли ты спросить меня о чем-нибудь?

   - Нет, - Полина покачала головой. - Не ты вела мое дело, не ты выносила приговор, не ты принимала решение об отсрочке казни. Ты не можешь знать ничего, что мне интересно.

   - Тогда у меня закончились вопросы. И разговор тоже закончен. Потом будут другие, но это будет потом.

   - Я могу идти? - уточнила мистрис Бауэр.

   - Конечно, - слегка удивленно сказала настоятельница.

   Полина поднялась и вышла в приемную, где Айдиш вместе с секретарем мрачно глядели в монитор на какие-то цифры. Увидев Полину, они оба заулыбались.

   - Полина Юрьевна, вы освободились? - спросил Айдиш.

   - Мистрис Полина, я вас ждал, - сказал секретарь. - Хотите чай? Я сделал свежий.

   - Я приду через десять минут, - улыбнулась ему мистрис психолог и повернула голову к директору. - Да, Айдар Юнусович, уже свободна.

   Айдиш кивнул и заглянул в кабинет. Хайшен сидела, опираясь виском на пальцы и вперив взгляд в стекло книжного шкафа. Заметив вошедшего директора, она устало улыбнулась ему:

   - Айдиш, сочувствую. Очень тяжелый противник. И кажется, непристойно честна.

   Зайдя к себе в блок, Полина взяла полотенце и ушла в душ, смывать гадкий липкий пот, не промочивший одежду насквозь, но сделавший ее несвежей. А выйдя, сменила одежду и сложила все, что на ней было, в корзинку для стирки. Переодевшись, глянула в зеркало, подмигнула отражению и сказала:

   - Вот и живого инквизитора увидели, а, звезда моя? И вроде даже живы?

   И с этим пошла обратно в приемную директора.

   Сопровождала Майал в экскурсии по урочищу Донцо. Экскурсию вел юный сын баронессы да Герите. Кажется, он сам не был в курсе, чем владеет его семья, но цветы ему понравились настолько, что каллипсо он захотел себе на перстень, который у него обязательно будет, когда он станет рыцарем. Фотографии каллипсо, любок и всего остального, предсказуемо, у Майал в Инстаграме. Цветы живы, карьеры целы, периметры поселков Волосовского района впечатляют не меньше военной части. На выходе из Пятой Горы ваша покорная нечувствительно поискала КПП, но не нашла. А он бы там смотрелся как родной.

   17.06.2027, из блога "Школа на коленке".

   Кое о чем Полина не написала в блоге. Кроме Майал, в эту экскурсию напросились еще и какие-то соотечественники того самого Макса, забывшего у нее в доме восемь лет назад драконью чешуйку, амулет или сувенир его матери. Их было трое, женщина и двое мужчин, все в одежде изысканно-свободного кроя и благородно-сдержанных расцветок. Пока они все бродили по тропинкам заказника, таская за собой скучающее подразделение Охотников, Полине казалось, что они могли бы не только ходить тут неделю, но и остаться здесь жить навсегда. Каждый встреченный реликт они разглядывали с молчаливым благоговением, как будто находились в храме, а когда Полина, к ужасу Майал, предложила всем купаться в карьерах, с радостью приняли ее предложение. Майал в воду не пошла, а Охотники демонстративно развернулись спинами к воде, когда Полина и эти не сааланские экскурсанты разделись, чтобы окунуться. В воду они шли так, как не каждый христианин идет к причастию. После купания старшая из них, Ранда, предложила Полине высушить ее одежду, чтобы ей не ехать домой мокрой. Полина согласилась, про себя решив, что это попытка сказать спасибо за впечатления, оказавшиеся внезапно сильными. Неожиданно после этого предложения начался разговор - не во всем приятный, но с понимающими собеседниками и в нормальном, не сааланском, стиле. Беседа чем-то неуловимо напоминала работу правозащитника с арестованным или осужденным, но соотечественница Макса оказалась удивительно свободной внутренне и при этом очень тактичной, так что тема вообще не напрягала. В общем, это был почти настоящий выходной, и с этими ребятами Полина проводила бы время с куда большим удовольствием, чем с саалан. Но ее никто не спрашивал.

   Весь апрель и май Ранда внимательно следила за акциями протеста в городе и за реакцией сааланцев на них. Людей, вынужденных покинуть край или на границе узнавших, что им больше нельзя вернуться, было куда больше, чем расстрелянных по делам о некромантии. Но именно из этих вторых состояла душа города. Пока существовали они, существовал и город как место, пригодное для жительства разумных и чувствующих существ. Потери убивали его, и жители не могли не чувствовать этого. Ранда говорила со многими, понимала их боль, но не могла разделить гнев. В отличие от горожан, она представляла, какие цели преследовал Димитри, выдворяя людей из края. Чего она не могла решить, так это чем считать наблюдаемое: проявлением личности главы края в принятых им решениях или попыткой соблюсти гармонию Вселенной в условиях, к этому не располагающих, опираясь на традиции культуры, к которой он принадлежал, и на то, что саалан называли Путем.

   Как наблюдатель, Ранда знала закономерности исторического процесса и развития общественных институтов, так что не удивилась бы решению силой заставить горожан замолчать, но аристократы империи Белого Ветра бесконечно пытались объяснять свою позицию, а Скольян да Онгай до последнего сам выходил к протестующим. Сааланцы не понимали причин, побудивших людей выйти на улицу, но уважали их право на недовольство. И только в самые последние дни апреля что-то пошло не так. Ранде казалось сомнительным, что решение закрыть Марсово поле для митинга местные власти приняли без учета мнения саалан, но она видела некое противоречие между действиями Скольяна и этой провокацией. Ранда еще не успела поговорить с Димитри о майских праздниках и о его решении выйти к людям, гневающимся на него и его политику в крае, и не могла с уверенностью сказать, почему он так поступил. Но в любом случае сааланцы не хотели крови, и, значит, Созвездие пока еще могло продолжать свое сотрудничество с собратьями по Искусству, не опасаясь, что совместная работа запятнает как находящихся в крае, так и все сообщество Саэхен. Однако прежде чем говорить об этом перед советом Созвездия, Ранда хотела узнать, что думает и чувствует женщина, чей арест и приговор переполнил чашу терпения ее соотечественников и заставил их выйти на улицы города, презрев собственную безопасность. Удобного случая не представлялось до поездки в урочище Донцо, присоединиться к которой их пригласила Майал. Приемная дочь Димитри еще прошлым летом как-то сопровождала гостей из Созвездия в Зону и удивительно быстро нашла с ними общий язык. Ее способности к сопереживанию оказались близки сайхам, а юная ддайг радовалась собеседникам, способным легко понять, где то, что чувствуют и переживают они сами, а где - отражение ее эмоций и порывов. Вот и сейчас, после купания, Майал была занята разговором со спутниками Ранды и юным сыном баронессы да Герите, и старший наблюдатель миссии Саэхен воспользовалась случаем начать разговор с Полиной и обратилась к ней с предложением высушить ее одежду после купания. За беседой время пролетело незаметно, и они вышли к разрушенной церкви. Ранда поблагодарила женщину за уделенное ей время, сказала, что, к сожалению, коммуникатора у нее нет, но она обязательно узнает, как еще можно с ней связаться и насколько это уместно. Они попрощались, и Полина пошла с Майал в дом баронессы, а сайхи вернулись в Приозерск по порталу.

   Разговор с Полиной не развеял сомнения Ранды в отношении Димитри и его мотивов и не добавил ей ясности понимания намерений саалан. Она делала скидку на культурную разницу и отличия законов и обычаев. Майал ни разу не выказывала и тени сомнения в том, что Полина свободна, а Димитри лишь заботится о ее безопасности по долгу князя и наместника, сама женщина оценивала свое положение иначе. И они обе, насколько Ранда могла видеть, верили в то, что говорили. В крае было над чем подумать и за чем понаблюдать, однако, заглянув вглубь своей души, Ранда не смогла найти оснований для немедленного разрыва контакта с саалан и решила, что на совете Созвездия будет говорить о необходимости продолжить сотрудничество с империей Белого Ветра. Основной задачей пребывания миссии Созвездия на Земле в сообществе видели помощь в исследовании порталов, из которых приходили жрать людей и скот выморочные твари, как их определял Димитри. Но именно в ее решении сайхи за прошедшие два с половиной года не слишком убедительно продвинулись - и переключились на помощь с разработкой вакцины. Там они оказались более полезны. Терапевтическое окно в пять часов, когда она была эффективна против укуса оборотня или фавна, оказывалось зачастую слишком мало, чтобы человек успел обратиться к медикам, и опыт сайхов в сочетании технологии, Искусства и природы пригодился в разработке более эффективных способов борьбы с заразой. О работе над главной задачей они тоже не забывали. Миссия за это время расширялась трижды, и Ранда была благодарна Димитри, все три раза давшему разрешение новым людям из Созвездия прибыть в край после первой просьбы. Сама она, опытный маг и путешественница, зачастую ловила себя на мысли, что мало что понимает, когда Макс и другие специалисты по энергетике и порталам начинают обсуждать возможные причины появления тварей и способы от них избавиться навсегда. Для миссии присутствие сына Исиана обернулось большой удачей. Исследования были невозможны без регулярного посещения Зоны и купола, воздвигнутого над ЛАЭС. Макс единственный из сайхов возвращался к куполу несколько раз - разумеется, в сопровождении саалан - и был готов повторять поездки к нему по мере необходимости. Сама Ранда видела сооружение, оберегавшее город от радиации, лишь однажды. Она с трудом справилась с бесконечным сожалением и сочувствием к людям, лишившимся посмертного покоя ради шанса для города и края. И каждый раз, встречаясь с саалан по поводу Зоны, она напоминала себе, что остаться там был свободный выбор людей, иначе бы ее ужас от осознания необходимости такого выбора оказался слишком силен. Это неизбежно повлияло бы на ее отношение к собратьям по Искусству, помешало бы совместной с ними работе. Думая о репрессиях и расстрелах, Ранда испытывала отвращение, как и все ее сородичи, работавшие в крае. Но с ним ей было справиться легче, а те, кто не мог жить с мыслью, что не сможет помочь невиновным, покидали группу и возвращались домой. Обвинения в некромантии и расстрелы потрясли совет Созвездия своей дикостью, однако сайхи знали, когда вступали в контакт с саалан, что этот народ еще совсем недавно приносил своим богам кровавые жертвы, и принимали своих собратьев с этим опытом. Сайхи могли понять, хотя и не оправдать, и тем более не одобрить страх перед повторением убийств для получения благ от стихийных сил, вылившийся в нетерпимость к местным обычаям. На взгляд Ранды, собратья по Искусству нуждались в живом примере взаимодействия с другими человеческими культурами, и они бы скорее приняли к сведению увиденное у сайхов, а не смертных, и ей оставалось убедить в этом совет в очередной раз.