О всех созданиях – больших и малых - Джеймс Хэрриот

– Да что вы такое несете? В жизни не слыхивал подобной…

– Будьте добры, дослушайте меня до конца, Джеймс. Я говорю чистейшую правду: вы бродите, как лунатик, и у вас появилась прискорбная привычка глядеть в пустоту, когда я с вами разговариваю. От этого, мой милый, есть только одно средство.

– И крайне незамысловатое! – закричал я. – Ни денег, ни собственной крыши над головой, но женись очертя голову, с ликующим воплем. Все так просто и мило!

– Ага! Ну вот, вы опять сочиняете всякие трудности. – Он засмеялся и поглядел на меня с дружеским сожалением. – Денег нет? Так вы же в недалеком будущем станете моим партнером, повесите табличку со своими титулами на решетку перед домом, и, следовательно, хлеб насущный будет вам твердо обеспечен. Ну а что до крыши… Посмотрите, сколько комнат пустует в этом доме! Вам совсем нетрудно будет устроить себе наверху отдельную квартирку. Иными словами, ваши возражения – полнейшие пустяки.

Я запустил пятерню в волосы. Голова у меня шла кругом.

– У вас все это получается так просто!

– Это же и есть ПРОСТО! – Зигфрид выпрямился в кресле.– Отправляйтесь к ней сейчас же, сделайте предложение и обвенчайтесь до конца месяца! – Он укоризненно погрозил мне пальцем. – Жизнь, как крапиву, надо хватать сразу и крепко, Джеймс. Забудьте вашу манеру мямлить по каждому поводу и запомните, что сказал Брут у Шекспира. – Он сжал кулак и гордо откинул голову. – "В делах людей прилив есть и отлив, с приливом достигаем мы успеха…"

– Ну хорошо, хорошо, – буркнул я, утомленно поднимаясь на ноги. – Достаточно. Я все понял и иду ложиться спать.

Вероятно, я не единственный человек, чья жизнь полностью переменилась в результате одного из непредсказуемых и случайных зигфридовых взрывов. В тот момент его доводы показались мне смехотворными, но семя пало на благодарную почву и буквально за одну ночь проросло и распустилось пышным цветом. Вне всяких сомнений, это он повинен в том, что еще относительно молодым человеком я оказался отцом взрослых детей, – ведь когда я объяснился с Хелен, она ответила мне "да" и мы решили пожениться немедленно. Правда, сначала она как будто удивилась, – возможно, она разделяла мнение Зигфрида обо мне и подозревала, что я буду раскачиваться несколько лет.

Но так или иначе, не успел я оглянуться, а все уже было улажено, и, вместо того чтобы скептически усмехаться самой возможности такой идеи, я увлеченно обсуждал, как мы устроим свою квартирку в Скелдейл-Хаусе.

32

В моей ветеринарной практике были свои темные стороны, и в первые годы я больше всего боялся министерства сельского хозяйства.

Быть может, кому-то это покажется странным, но я не преувеличиваю. Страх мне внушала всяческая писанина – все эти извещения, сводки и анкеты. Что касается непосредственно работы, то, как мне казалось, я со всей скромностью мог сказать, что справляюсь с ней. В моей памяти еще живы туберкулиновые пробы, которые я делал в неимоверном количестве. Выстригаешь крохотный, точно выбранный участок на коровьей шее, вводишь иглу строго в толщу кожи и впрыскиваешь одну десятую кубика туберкулина.

Это было на ферме мистера Хилла, и я смотрел, как под иглой вздувается вполне удовлетворительная внутрикожная "горошина". Именно так и полагалось – "горошина" свидетельствовала, что ты добросовестно выполняешь свои обязанности и проверяешь животное на туберкулез.

– Шестьдесят пятый, – объявил фермер и обиженно покосился на меня, когда я посмотрел номер в ухе.

– Напрасно только время теряете, мистер Хэрриот. У меня тут весь список, и в нужном порядке. Нарочно для вас составил, чтобы с собой забрали.

Но меня грызли сомнения. Все фермеры свято верили, что содержат свою документацию в полном порядке, но я уже на этом попадался. Сам я по числу промахов в составлении документов бил все рекорды, и дополнительная помощь фермеров мне совершенно не требовалась.

И все же… все же… соблазн был велик. Я взглянул на зажатый в мозолистых пальцах лист с длинными столбцами цифр. Если я его возьму, то сэкономлю массу времени. Здесь оставалось более пятидесяти животных, а до обеда надо еще проверить два стада.

Я взглянул на часы. Черт! Уже порядочно отстаю от графика! Меня захлестнуло знакомое чувство безнадежной беспомощности.

– Хорошо, мистер Хилл, я его возьму. И большое спасибо.– Я сунул лист в карман и двинулся дальше по коровнику, торопливо выстригая шерсть и втыкая иглу.

Неделю спустя на открытой странице еженедельника я увидел страшную запись: "Позв. мин.". По обыкновению, у меня кровь застыла в жилах, хотя эта криптограмма, написанная почерком миссис Холл, просто означала, что меня просят позвонить в местный отдел министерства сельского хозяйства. Но с другой стороны, из этой просьбы следовало, что у меня снова рыльце в пушку. Я протянул дрожащую руку к телефону.

Как всегда, трубку сняла Китти Пэттисон, и я уловил в ее голосе нотку жалости. Она была очень симпатичной молодой женщиной, заведовала штатами и знала о моих безобразиях все. Когда погрешности оказывались не слишком велики, Китти нередко сама доводила о них до моего сведения, но если за мной числился тяжкий грех, за меня брался лично Чарлз Харкорт, региональный инспектор.

– А, мистер Хэрриот! – весело сказала Китти. (Я знал, что она мне сочувствует, но ничем помочь не может.) – Мистер Харкорт хотел бы поговорить с вами.

Ну, все! Эта зловещая фраза всегда вызывала у меня сердцебиение.

– Спасибо, – хрипло пробормотал я в трубку и целую вечность ждал, пока она переключит телефон.

– Хэрриот! – Зычный голос заставил меня подпрыгнуть.

Я сглотнул.

– Доброе утро, мистер Харкорт. Как вы себя чувствуете?

– Я скажу вам, как я себя чувствую. Доведенным до исступления. (Я живо представил себе породистое холерическое лицо, не розовое, как всегда, а побагровевшее, и горящие гневом зеленоватые глаза.) Проще говоря, я зол как черт!

– А-а…

– Нельзя ли без ваших "а"? Вы тоже сказали "а", когда сделали прививку корове Фрэнкленда, хотя она покойница уже два года! В толк не возьму, как вам это удалось. Чудотворец, да и только! А сейчас я проверял результаты вашей работы у Хилла в "Хайвью", и среди коров, прошедших пробу, обнаружил номера семьдесят четыре и сто три. А согласно нашим данным, он продал их полгода назад на ярмарке в Бротоне, и, следовательно, вы сотворили очередное чудо.

– Я очень сожалею…

– Не сожалейте, это же просто диву достойно! Вот передо мной цифры – измерения кожи и прочее. Как я вижу, вы установили, что у обеих кожа тонкая,– установили, хотя они находились от "Хайвью" в пятнадцати милях. Поразительная сноровка!

– Ну, я…

– Ладно, Хэрриот, я кончаю шутить. И намерен сказать вам в очередной и последний раз… Надеюсь, вы слушаете?– Он перевел дух, и я словно увидел, как он ссутулил тяжелые плечи, прежде чем рявкнуть в трубку: – Впредь СМОТРИТЕ ИХ ЧЕРТОВЫ УШИ!

Я беспомощно залепетал:

– Да, конечно, мистер Харкорт, обязательно! Уверяю вас, что теперь…

– Хорошо, хорошо. Но это еще не все.

– Не все?

– Да, я не кончил. – В его голосе появилась тягостная усталость.– Могу ли я попросить, чтобы вы припомнили корову, которую вы изъяли как туберкулезную у Уилсона в "Лоу-Паркс"?

Я сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Начало было грозным.

– Я ее помню.

– Ну так, милый мой Хэрриот, может быть, вы помните и нашу небольшую беседу о документации? – Чарлз был весьма порядочным человеком и всячески пытался сдержать свое негодование, но это ему дорого давалось. – Хоть что-нибудь из нее запало в вашу память?

– Ну разумеется.

– В таком случае почему, ну почему вы не прислали мне квитанцию о сдаче на убой?

– Квитанцию о… Разве я не…

– Нет, вы не! – перебил он. – И я просто не в силах этого понять. Ведь в прошлый раз, когда вы забыли переслать копию соглашения об оценке, я разобрал с вами всю процедуру по порядку.

– Я, право, крайне сожалею…

В трубке раздался тяжелый вздох.

– И ведь это так просто? – Он помолчал. – Ну вот что: давайте еще раз пробежимся по всей процедуре, согласны?

– Да-да, конечно.

– Отлично, – сказал он. – Итак, обнаружив больное животное, вы вручаете владельцу извещение Б-205 Д. Т., форму А, то есть извещение о выбраковке и изоляции указанного животного. Затем (я слышал, как он ударяет пальцем по ладони, перечисляя пункт за пунктом) следует Б-207 Д. Т., форма В, извещение о забое. Затем Б-208 Д. Т., форма Г, свидетельство о вскрытии. Затем Б-196 Д. Т., справка ветеринарного инспектора. Затем Б-209 Д. Т., соглашение об оценке, а в случае разногласия с владельцем еще и Б-213 Д. Т. – назначение оценщика. Затем Б-212 Д. Т. извещение владельцу о времени и месте забоя, а также Б-227, квитанция о сдаче животного для забоя, и, наконец, Б-230 Д. Т., извещение о приведении в порядок и дезинфекции помещения. Черт побери, любой ребенок сразу усвоил бы такую процедуру. Она же на редкость проста, вы согласны?