Гарри из Дюссельдорфа - А Дейч

Они разошлись, и во cue лишь

Им видеться было дано.

И сами они не знали,

Что умерли оба давно.

Знаешь ли ты во всей немецкой литературе лучшее стихотворение?"

Это была обычная манера Гейне: полушутя-полусерьезно писать о своих стихах, слегка посмеиваясь над их автором. Наверно, он и не предполагал, что это стихотворение окажется одной из лучших жемчужин в его поэтической кироне.

В письме Гейне сообщал также о судьбе своего "Путешествия по Гарцу": "Рукопись отправлена теперь Губи ну, и мне любопытно, сколько верхнегарцских елей вырубит у меня цензура?"

Опасения Гейне оправдались. Едва он раскрыл январский номер журнала "Собеседник" и нашел в нем "Путешествие по Гарцу", как кровь хлынула к щекам и молоточки застучали в висках. Гейне увидел, что его детище изуродовано. Он понял, что благоразумный и благонамеренный Губиц, боясь цензуры, основательно "подчистил"

текст, а прусская, цензура довершила расправу. Все, что касалось своеволия и глупости дворян или католической церкви, было немилосердно изъято, так что концы не сходились с концами. Сперва Гейне в крайнем раздражении решил написать резкое письмо Губицу и отказаться от сотрудничества в его журнале, но рассудительность взяла верх: он не отправил письма, но решил приложить все силы, чтобы издать полиостью "Путешествие по Гарцу"

и именно в Гамбурге, над которым прусская цензура не имела власти. Надо было найти издателя. Молодой купец Меркель, дружески относившийся к Гейне, предложил познакомить его с Юлиусом Кампе, владельцем книготорговой фирмы "Гоффман и Кампе". Генрих охотно согласился, но выразил сомнение, что Кампе может заинтересоваться его произведениями - он ведь издаст писателей с именами. Однако Меркель, поговорив с Кампе, передал Гейне приглашение издателя.

Гейне долго стоял у витрины книжного магазина "Гоффман и Камне", прежде чем решился войти туда.

Он улыбнулся, вспомнив, что Гамбург- колыбель его литературной славы и что он так же робел у входа в редакцию "Гамбургского стража". С тех пор прошло девять лет, и Гейне действительно многого добился за это время.

Он уверенно открыл дверь и очутился в книжной лавке.

Продавец сказал, что господин Кампе находится в своем кабинете, рядом с читальней. Гейне вошел в маленькую комнатку, заставленную столами, на которых валялись рукописи, корректурные листы и книги. Навстречу поднялся высокий, грзный человек средних лет, седой, с небольшими бегающими ярко-черными глазками и длинным прямым носом. Он был похож не то на пастора, приготовившегося к проповеди, не то на актера, исполняющего роли "благородных отцов". Говорил он сдержанно и размеренно, тихим голосом, но порой в глазах мелькало лукавство, и чувствовалось, что этот человек себе иа уме.

- Я - Гейне, - просто сказал Генрих.

Кампе (это был он) улыбнулся:

- Я сразу догадался, господин доктор. - Он усадил поэта в кресло и сел напротив, - Мне знакомы ваши произведения, - произнес Кампе многозначительно. - Две книги стихотворений, две трагедии, проза в "Собеседнике". Все есть в моей книжной лавке. Но о чем у нас будет разговор?

Гейне высказал желание издать "Путешествие по Гарцу". При этом он пожаловался иа Губица и прусскую цензуру.

Камне внимательно выслушал, немного подумал и сказал:

- Очень хорошо! Я ставлю вам единственное условие, чтобы в книге, которую мы издадим, было не меньше двадцати пяти печатных листов. Тогда не нужна предварительная цензура и мы спокойно отпечатаем книгу.

- А вы не боитесь, что ее конфискуют? - спросил Гейне.

- Гамбург-торговым город, и мы умеем продавать свои товары, усмехнулся Камне. - Прежде чем издание конфискуют, оно уже будет находиться в руках читателей или за пределами города. Об этом не беспокойтесь, господин доктор, ваше дело - сдать рукопись и получить гонорар.

Впервые Гейне услышал такие деловые слова от издателя. Да, Камне ему решительно понравился. Насколько он был смелее, чем берлинские издатели!

- В книге будут стихи и проза, - сказал Гейне. - Я думаю назвать ее "Путевые картины".

- Неплохо, - заметил Камне. - Путешествия нынче в моде, и название безобидное. Думаю, что мы с цензором поладим и покажем Пруссии, на что способен вольный город Гамбург.

Разговор, видимо, был окончен. Гейне взялся за шляпу, польщенный тем, что Кампс говорил с ним, будто с маститым писателем. Тут Камне удержал его:

- Прошу прощения, немаловажный вопрос: какой гонорар вам угодно получить за книгу?

Такой вопрос Гейне слышал впервые. Если ему и платили, то не спрашивали, сколько он хочет. Обычно это были гроши. Боясь запросить много и скрывая неловкость, Генрих сказал твердо:

- Двадцать луидоров, господин Камне.

Издатель поспешил согласиться, но предупредил, что он покупает рукопись раз и навсегда, на всю жизнь, и ни за какие переиздания больше не платит. Конечно, это были кабальные условия, но Гейне не возражал, потому что ему очень хотелось, чтобы книга вышла. Да и двадцать луидоров были ему теперь особенно нужны. Мелкие происки гамбургских родственников, боявшихся, что дядя слишком щедро поддерживает племянника, делали свое. Отношения с дядей Соломоном стали опять неровными, и Генрих старался теперь реже бывать в его доме.

На прощание Юлиус Кампс совсем очаровал Гейне, вручив ему сразу двадцать луидоров, даже без всякой расписки.

- Когда принесете рукопись, мы составим договор, - сказал Камне, подавая руку. - Рад, очень рад был познакомиться!

Гейне вышел из лавки приятно взволнованный. Пестрые обложки книг на витрине подмигивали ему, словно говорили: "Скоро у нас будет новая соседка, твоя книга".

Так опытный делец Юлиус Кампс сделался издателем Генриха Гейне, постепенно завладев правом на выпуск всех его литературных произведений.

В мае 1826 года в издательстве Кампе вышел из печати первый том "Путевых картин" Гейне. Это была сборная книга: в нее вошли "Путешествия по Гарцу" в более полном виде, чем в "Собеседнике", цикл стихов под заглавием "Северное море", лирические стихотворения, названные "Возвращение на родину", и несколько маленьких поэм, написанных в последние годы.

Кампе не ошибся, издавая молодого поэта. Книга Гейне быстро разошлась и пользовалась большим успехом у передовой молодежи. Политический смысл "Путешествия по Гарцу" был хорошо понят читателями: в путевых очерках Гейне явно звучало осуждение отживавшему строю феодальной Германии. Недаром враги Гейне и его демократических идей ополчились на эту книгу, объявили ее "плоской и шутовской", а остроты "грубыми и неприличными". Гейне писал друзьям, что его "распинают на кресте" и "забрасывают грязью". Однако он гордился тем, что его сатира попадала в цель и задевала за живое мракобесов. В задушевном письме к ноэту-несеннику Вильгельму Мюллеру Гейне говорил с откровенностью: