Плавучие театры Большой Планеты - Джек Вэнс

«В том, что вы говорите, есть некоторый смысл, — согласился чиновник. — Тем не менее, в Скивари редко предлагают развлечения, и здесь каждый хотел бы присутствовать на вашем спектакле. Но почему бы кто-нибудь решил потратить дневной заработок на двухчасовое бездеятельное времяпровождение?»

Гассун упрямо мотал головой: «Мои расценки никак нельзя назвать завышенными. Возможно, местные ставки заработной платы ниже общепринятых».

«Что ж, посмотрим, посмотрим, — благодушно отозвался чиновник. — В конце концов, какое это имеет значение? Назначайте любую плату за вход — свободных мест у вас не останется в любом случае».

Вскоре после захода солнца Гассун открыл окошко кассовой будки на нижней площадке трапа; оркестр на квартердеке играл бодрые джиги и тарантеллы. Сразу начали собираться скиварийцы — они вносили указанную Гассуном плату, поднимались на борт и вскоре заполнили все места на скамьях театрального зала.

Замп подготовил три вступительных номера на авансцене — акробатов, балансировавших на длинных шестах, Виливега с его надувательством на стеклянных ходулях и клоунов, исполнивших комический танец спасения от уродов, переодевшихся в огрей. После этого поднялся занавес и началась первая сцена «Макбета».

Замп остался доволен эффектом, произведенным его нововведениями. Зрители сидели смирно, с застывшими на лицах улыбками безмятежного удовольствия. По окончании пьесы скиварийцы не выразили бурного одобрения, но покинули судно тихо и дисциплинированно.

К Гассуну тут же подошел чиновник, возражавший против дороговизны представления: «Прекрасный спектакль, просто замечательный! Вы не поскупились на декорации, и продолжительность представления не оставляет желать ничего лучшего. Оркестранты не сбивались и не фальшивили, а трагедия отличалась глубиной содержания и даже злободневностью».

Гассун был приятно удивлен: «Не ожидал от вас столь похвального отзыва после состоявшейся между нами дискуссии по поводу платы за вход».

Чиновник вежливо поклонился: «Зачем упоминать о таких мелочах? Пока я здесь, однако, будет лучше всего, если мы сразу решим вопрос о портовом сборе — я рассчитал его во время представления». Он передал Гассуну листок бумаги: «Вот ваша квитанция. Будьте добры, уплатите эту сумму железом».

Гассун возмущенно отступил на пару шагов: «Портовый сбор? С плавучих театров не взимают портовые сборы! Беспрецедентная наглость! Почему бы я стал платить такие деньги? Это же не меньше половины наших сегодняшних поступлений!»

Продолжая улыбаться, чиновник кивнул: «Сумма сбора рассчитывалась именно на упомянутой вами основе. В нашем мире, полном неопределенностей и недоразумений, простая и четкая концепция «половины» внушает незыблемую уверенность в завтрашнем дне».

Гассун не мог дождаться рассвета. Как только над горизонтом появились первые намеки на утреннюю зарю, он приказал поднять и взять на рифы все паруса — несмотря на то, что они бессильно обвисли в безветренных серебристых сумерках. Наконец появилась величественная Федра, и на речные воды легла полоса краснооранжевого света. Воздух тут же оживился, и поверхность реки покрылась мелкой рябью. Паруса захлопали и надулись; швартовы сбросили с причальных тумб — судно неохотно отчалило, едва преодолевая течение. Чтобы плыть быстрее — и чтобы волы не привыкли бездельничать — Замп приказал пустить в ход гребное колесо, чем заслужил обжигающий гневный взгляд Гассуна, ненавидевшего любое присвоение его полномочий.

Виссель, теперь уже заметно менее полноводный, начинал виться излучинами — назад, вперед, кругом и около; матросы поворачивали реи, чтобы ставить паруса то одним галсом, то другим, а гребное колесо прилежно вспенивало воду за кормой. Берега украсились чудесным разнообразием деревьев и кустарников: огромные черноствольные просвирняки вздымали в небо кроны, напоминавшие облака бледно-зеленого пуха; ниже темнели плотными купами чернильные деревья, заросли черники и плакучие ивы. Изредка попадался гигантский тамариск со стволом семиметрового диаметра и могучими ветвями, сплошь покрытыми блестящими белыми древесными прилипалами.

Во второй половине дня река обогнула группу древних вулканических останцев — согласно «Речному справочнику», в этих местах часто находили кристаллы пирита. С берега за проплывающим мимо судном следил отряд верховых кочевников. Они неподвижно сидели на длинноногих черных лошадях, никак не приветствуя необычное зрелище и не обмениваясь никакими замечаниями — их оцепенение производило зловещее впечатление. Рассматривая эту банду в подзорную трубу Гассуна, Замп никак не мог определить происхождение этих всадников. Они отличались смуглой, почти темной кожей, выступающими острыми скулами и подбородками и странными, надвинутыми почти на горящие черные глаза черными шапками с высокими острыми навершиями и торчащими в стороны длинными наушниками. Чужеземцы напоминали злобных сказочных персонажей; ветер доносил с берега их отчетливый запах, напоминавший о мускусе, лакрице и дыме тлеющего ароматического дерева.

Налившись желчью от раздражения, Гассун подошел сзади и отобрал у Зампа подзорную трубу: «Я предпочел бы, маэстро Замп, чтобы вы не пользовались моими инструментами — они дороги и требуют осторожного обращения».

Замп вздохнул, но ничего не ответил. Гассун тоже рассмотрел кочевников в трубу: «У них отталкивающая внешность. Рад, что мы не бросили якорь у берега — у них нет возможности напасть. Иначе нас могла постигнуть судьба несчастного Гарта Пеплошторма. Поистине, отправляясь в это плавание, я допустил безрассудную, непростительную оплошность!»

Кочевники развернули коней и скрылись. Замп взобрался в «воронье гнездо» и, к своему облегчению, увидел, что бандиты скачут на юг.

День прошел без особых происшествий. Отмели и песчаные косы затрудняли навигацию, и Гассуну пришлось уделять все внимание управлению судном.

Два дня ветры капризно меняли направление, после чего снова подул настойчивый южный муссон; на четвертый день после отплытия из Скивари новая «Миральдра» прибыла в Гаркен — укрепленный город побольше, чем Скивари, служивший конечной станцией караванных путей, ведущих на северо-восток в Центральный фестон XXIV и на запад, к берегам Неизведанного океана в фестоне XXII. У причалов стояли два небольших купеческих судна с зелеными, желтыми и черными вымпелами на мачтах. Заглянув в приложение VIII «Речного справочника», Замп определил по расцветке флагов, что суда эти принадлежали «Малу-Мандаман-Лакустринскому товариществу грузовых и пассажирских перевозок по Верхнему Висселю».